Бензин не подешевеет, не надейтесь. Ну почему?

Спойлер: потому что у нас цена бензина не зависит от котировок на бирже.

Обрушение цен на нефть на 30% не имеет никакого отношения бензину на российских АЗС. Специалисты отрасли о возможности снижения цен говорят лишь в фантастическом ключе.

«В цене бензина 70% — это налоги и акцизы. Уберите их, и стоимость бензина упадет ровно на столько», — это шутка, — подчеркивает Олег Ашихмин, глава Нефтяного клуба СПб, который взялся разъяснить «Фонтанке» причину стабильности цен на топливо. — Говорить всерьез об этом нет смысла. Ведь если водители не будут платить налоги на заправках, нечем будет платить зарплату учителям и врачам».

Логика понятна, но обывателю, который из каждого утюга сейчас слышит про обрушение цен на нефть, хотелось бы поговорить об этом поподробнее. «Фонтанка» готова предъявить самые тщательные расчеты, чтобы удовлетворить этот интерес.

Во-первых, ни один из российских НПЗ не покупает на лондонской бирже нефть марки Brent. Перипетии этого суматошного мира чистогана не долетают до заводов в Киришах, Ярославле и Казани. Большинство из них входят в крупные нефтяные корпорации и получают основные объемы нефти внутри них. Нефть из Западной Сибири течет по трубе в Кириши, не заходя в основные порты отгрузки, и котировки в Лондоне ее не касаются.

Если копнуть чуть глубже, мы поймем, что оптовая цена на нефть и нефтепродукты внутри страны — все же рыночная. С одной стороны, она действительно формируется, опираясь на баланс спроса и предложения на рынке, где доминируют крупные трейдеры. С другой, с недавних пор власти обязали поставщиков нефтепродуктов часть своих товаров продавать через Санкт-Петербургскую товарно-сырьевую биржу. За счет этого формируется, как это ни громко сказано, рыночная цена. Котировки и ход торгов открыты взорам широкой публики, и ежедневные колебания идут практически в прямом эфире.

На эти цены внебиржевые трейдеры (у которых в руках все еще сосредоточена большая часть объемов) не то чтобы ориентируются, скорее держат их в уме. Простой пример — региональный петербургский индекс PRM (бензин АИ-95). С февраля 2020 года биржевые котировки были выше внебиржевых. Причем разница порой достигала 1,5 тыс. рублей за тонну (около 3%).

Почему росли котировки на бирже — вопрос риторический. Простое объяснение — невидимая рука капитализма. Если поподробнее, то превышение спроса над предложением. То есть выброшенных на биржу объемов не хватало для удовлетворения поставок по прежним ценам, так что трейдеры выставляли более высокие цены, чтобы привлечь продавцов.

Почему бензина не хватало — не спрашивайте. Это уже совершенно высшие категории. Просто зафиксируем этот факт: весь февраль и начало марта покупать на бирже АИ-95 с экономической точки зрения не было смысла — дешевле было договориться с владельцами напрямую.

На петербургской бирже стоимость АИ-95 с конца ноября по конец февраля выросла на 15%. Если в шутку наложить этот график на котировки нефти Brent в Лондоне, выйдет комический эффект: за этот же отрезок она подешевела на 10,6%. Да, сразу после Нового года Brent подскакивал в цене на добрые 11%. Но после этого сразу пошло мощное движение вниз, которое петербургская биржа почти проигнорировала. У нас все продолжало расти (с небольшой недельной передышкой) вплоть до 26 февраля, когда был отмечен пиковый для этого года уровень — 53 031 рубль за тонну. Нефть к тому времени потеряла с Нового года в цене 22%, а у нас на бирже АИ-95 подорожал на 6%.

Шок 8 марта, когда котировки Brent рухнули с 45 долларов за баррель почти на 25%, совсем уж игнорировать было неприлично. Так что после длинных праздников наша биржа показала 6%-ное снижение цены на бензин. Но ниже не пошла, хотя во всем мире снижения были вплоть до 30% в моменте.

А теперь попробуйте угадать, как реагировали внебиржевые котировки на ужасные нефтяные потрясения? Следите за руками: еще 6 марта цена — 51 995 за тонну, а 10 марта — 52 062. Если есть где-то в этом сумасшедшем мире островок стабильности, искать его надо на петербургском рынке нефтетрейдеров.

Поскольку бензин на наших АЗС берется во многом именно на внебиржевом рынке (как это ни вульгарно, но оптом бензин и дизель вполне можно найти даже на «Авито», и цены там, по сути, частично и являются тем самым внебиржевым рынком), нет ни одной разумной причины, с чего ему вдруг надо было бы дешеветь. Он стоит именно столько — 52 тысячи рублей за тонну (или, если хотите, 39 рублей за литр). И кроме как по такой цене (плюс-минус несколько процентов) ему взяться неоткуда.

Да, конечно, почти все АЗС Петербурга сейчас контролируются вертикально-интегрированными нефтяными компаниями. И система внутренних расчетов связана с рыночными механизмами не напрямую. Но наивно думать, что внутри условной корпорации «Росгазнефть» добывающая «дочка» продает своему перерабатывающему подразделению нефть за одну копейку, тот отдает готовый бензин сбытовому подразделению тоже за копейку, а оно за столько же отдает его в свою розницу.

Нет. Все гораздо сложнее. К примеру, НПЗ, разумеется, не покупает нефть, а перерабатывает ее на условиях процессинга. Но на каждом этапе речь идет о коммерческих компаниях, которые формируют цену на свой продукт и услугу, исходя из той самой конъюнктуры рынка, и добавляют сверху свой интерес. Все подразделения обособленны, и работать в убыток никто не будет. Хотя независимые сети АЗС не раз пытались уличить ВИНКи в субсидировании цен на АЗС за счет других подразделений, никаких доказательств этому приведено не было. Итак, короткое резюме: цены на бензин не падают просто потому, что ничего особенного на российском рынке нефтепродуктов, по сути, не произошло.

Теперь попробуем понять, почему же у нас тонна бензина стоит именно 52 тысячи рублей, а не, например, 2 или 152 тысячи. Любимый аргумент экспертов отрасли, которые берутся объяснять обывателям принцип ценообразования, — налоги и акцизы. Попробуем распутать эту цепочку.

Итак, рыночная цена нефти марки Urals (если мы говорим про российский рынок, надо опираться на нее, а не на Brent) 11 марта была в районе 32 долларов за баррель. Баррель, напомним, — это 159 литров, или 0,134 тонны. То есть тонна нашей русской народной нефти стоит примерно 239 долларов. По нынешнему курсу — 17,2 тыс. рублей. Из тонны нефти получается самое большое 0,8 тонны бензина, да и то с применением самых современных методов вторичной переработки. Как правило, меньше.

То есть, чтобы получить тонну чистого бензина, надо никак не меньше 1,25 тонны нефти, и, оценивая ее сквозь призму нефтяных котировок, она будет стоить 21,5 тыс. рублей. Переводим в литры — выходит 16,2 рубля за Аи-95. АИ-92 подешевле, но порядок чисел примерно такой. Таким образом, без учета транспортировки и переработки нефти в литре бензина, который сейчас стоит около 45 рублей, треть — это, собственно, рыночная стоимость сырья.

В самих нефтяных компаниях с этой цифрой спорят и называют 7–8%. Тут нет ошибки с нашими расчетами. Ведь мы говорили о цене бензина, которая следует из биржевых котировок. А нефтяники — о собственных, реальных расходах, по сути, себестоимости. То есть выходит около 4 рублей за литр уже переработанного из нефти бензина. К этому необходимо добавить расходы на транспорт — от скважины в Западной Сибири до пистолета, который вставляете в бак вашей машины. Плюс маркетинг. Плюс аренда офиса и строительство заправок и лизинг оборудования АЗС. Зарплаты сотрудникам станций. Как неавторизованно оценивают представители нефтяников, итоговая себестоимость бензина — примерно 15 рублей.

Разница в этой цифре и той, что определяется сегодня, исходя из рыночных котировок, — 16,2 рубля (а еще месяц назад это было около 20 рублей) — это та дельта, которая могла бы оставаться у нефтяников, покупай они нефть на бирже и не будь посредников между ними и водителями — покупателями бензина. Самый главный из которых — государство.

А ведь именно оно назначает наценки, которые почти не зависят от производителя и продавца. Примерно 30% стоимости — это налог на добычу полезных ископаемых, который нефтяная компания платит государству. Кроме как у водителей, брать деньги на его оплату нефтяникам негде. Такая же ситуация с акцизом — его доля в литре бензина — примерно 22%. Потом НДС — теперь это 20%.

Складывать напрямую эти цифры нельзя, ведь налог взимается на разных этапах добычи, производства и продажи. Но в итоге выходит, что как минимум 25 рублей за литр АИ-95 идут государству. Остальное — это те самые 15 рублей себестоимости бензина. Если перевести в тонны (в ней примерно 1300 литров бензина), выйдет 52 тысячи рублей. Цифры сошлись! Именно такую цену сейчас фиксирует петербургская биржа. К этому добавляются еще около 5 рублей за литр — премия многочисленным коммерческим посредникам, стоящим на пути от скважины до АЗС, и мы получаем 45 рублей на нашей заправке.

«Опустить цены на внутреннем рынке — в теории — могло бы только перезатаривание. Когда предложение бы очень сильно превышало спрос, причем в течение долгого времени. Но этого не может произойти в реальности, потому что на заводы никто не будет поставлять столько нефти, чтобы потом некуда было девать бензин», — объясняет Олег Ашихмин.

«Фонтанка» разослала в крупнейшие российские нефтяные компании вопросы с просьбой прокомментировать корреляцию биржевых цен на нефть и стоимости бензина на АЗС. Ответа в течение дня дождаться ни от кого не удалось, а неофициально нефтяники напомнили, что ФАС очень жестко следит за всеми их выступлениями в СМИ по поводу ценообразования. Попытки предсказывать или хотя бы комментировать происходящее на рынке караются серьезными штрафами. И шутку про возможное снижение цены на бензин на 70%, выходит, оценить некому.

Денис Лебедев, «Фонтанка.ру»