Андрей Константинов. Фронтовая любовь. Часть первая

"Фонтанка" публикует первую часть киносценария Андрея Константинова "Фронтовая любовь". За праздники читатели "Фонтанки" получат возможность прочитать всё произведение, оставайтесь с нами.

Поскольку рассказываемая история разворачивается в декорациях наших дней, считаю необходимым заранее оговорить, что любые совпадения с имевшими место реальными событиями случайны, а расхождения, напротив, — закономерны. Сходство главных героев с кем-либо из людей, ныне живущих, также является случайным, а эпизодически появляющиеся в повествовании «исторические» персонажи носят собственные «исторические» имена.

Историю создания сценария можно прочитать здесь, в интервью с Андреем Константиновым.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1.1. МОСКВА. ОСТАНКИНО. НАТ. УТРО.

Панорамный взгляд на здание телецентра с постепенным наездом камеры в направлении центрального входа.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

…Фронтовая любовь — любовь обречённая. Но само чувство в момент наивысшего развития столь остро и пряно, что многие, его испытавшие, подсаживаются на него, как на наркотик. Порой человек возвращается к работе в горячих точках лишь в тайной надежде ещё раз встретить её. И даже не знаешь, несчастен он от того, что вкусил фронтовой любви, или, наоборот, счастлив, потому что ему довелось испытать столь сильные эмоции…

1.2. МОСКВА. ТЕЛЕЦЕНТР. МЕСТО ДЛЯ КУРЕНИЯ. НАТ. УТРО.

Уличное место для курения сотрудников рядом с центральным входом в телецентр. Здесь, в окружении молодёжи, курит все ещё «Митя», хотя ему уже под 50. Митя сидит на скамеечке, а молодёжь стоит почтительным кружком, внимая байкам телезубра. Резким быстрым шагом мимо проходит красивая, очень стильно и дорого одетая женщина лет сорока, демонстративно не замечая и Митю, и остальных. В ответ Митя столь же демонстративно приветствует её — приподнимаясь и стаскивая с головы военно-полевую панаму.

МИТЯ (Ёрнически.)

Элеонора Сергеевна… Радость-то какая! Одне и без охраны!

Женщина ёрничество считывает, однако не реагирует (разве что, нахмурившись, еле заметно прикусывает нижнюю губу), доходит до двери и зашагивает в холл телецентра.

Митя надевает панаму, садится.

МИТЯ (Как бы назидательно.)

Вот вам, мальчики и девочки, наглядный пример успешной карьеры. Как говорится, упорство и труд… Из сопливой стажёрки — в замгендИры федерального канала. Это… (С интонацией старшины Васкова.) Это ж понимать надо!

ДЕВОЧКА-СТАЖЁРКА

А вот я слышала…

МИТЯ (Перебивает.)

А если кто политически незрелый начнёт клеветать на руководство и распускать грязные сплетни про супруга Элеоноры Сергеевны — между прочим, одного из богатейших людей нашей страны — то мы дадим немедленный и жёсткий отпор! Не позволим глумиться над нашим прошлым, нашими, можно сказать, живыми символами. В 37-м вас бы за такие разговоры… Сталина на вас нет!

К телецентру подъезжает такси. Из него выходит мужчина (Бобков, ровесник Мити) и направляется к центральному входу. Заметив его, Митя оживляется, на ходу меняет свой «монолог».

МИТЯ

Спешите видеть: а вот противоположный пример безвозвратно погубленной карьеры некогда талантливого журналиста в тоталитарной России… Как дела, жертва гомофобии?

БОБКОВ (Притормозив, огрызается.)

Пошёл в жопу, Митя!

МИТЯ

Медвежоночек, не заводись… Я тебя сто лет не видел…

Молодёжь с неподдельным интересом наблюдает за словесной пикировкой «стариков».

БОБКОВ

И ещё бы сто не увидел! Сидите тут, окопались… Министерство пропаганды и лжи!

МИТЯ

А чего тады приперси? Сидел бы у себя, на «Снегу», да и порошил бы… Дожидаючись, пока от собственного бесконечного злодейства загнется кровавый Мордор.

БОБКОВ

И сидел бы! Мне, в отличие от тебя, некогда молодым байки травить: про старые добрые времена, про журналистское братство да фронтовую любовь… Мы — работаем! Хоть кто-то должен в этой стране людям правду говорить?!

МИТЯ

Ясен пень! Потому и интересуюсь: чего припёрся-то? Не дай бог, без тебя правда загнется. Как мы тогда, сирые, без вас обоих?

Бобков меняет интонацию — ему надоело гонять мяч на этом словесном поле, где Митя всё равно его переиграет.

БОБКОВ (Ворчливо.)

Да мне выписку из бухгалтерии забрать. Для своих. А ваши, блин, уперлись рогом — по электронке нельзя, только лично и с паспортом. Прикинь! Щас фотку с рожей сличать станут! У-уу! Страна вахтёров!

МИТЯ (Добродушно.)

Да ладно тебе… Как старушка брюзжишь.

БОБКОВ (Взвиваясь.)

Это я — старушка? Да ты себя когда последний раз в зеркало видел?.. Сидит тут, как дедушка Ленин с пионЭрами. Между прочим, противоестественная тяга к молоденьким — признак подступающей старости!

Бобков стремительно, чтоб не дать успеть ответить, уходит, заскакивает в дверь. Молодёжь смеется — они довольны, что победу одержал их человек.

МИТЯ (Хмыкнув.)

Чья бы корова про тяги противоестественные мычала!

Молодёжь понимает, о чём он, и хохочет ещё громче.

МИТЯ

Кстати, все эти ужасы, что он по всему свету рассказывает, дескать, вольный, свободный гей стал жертвой дремучей русской гомофобии, — это, к чести нашего канала, не так. На деле всё много хуже было. Вернее — смешнее.

МОЛОДЁЖЬ (Галдит.)

А как?.. Расскажите?

МИТЯ (Уступая просьбам.)

То, что Пашка из этих, знали все. Он ведь буквально ко всем в штаны лез. И разговоры заводил… Достал, короче. Но журналист действительно классный. Был. Пока башкой не поехал, на либерасячьих ценностях… Долго терпели его приколы. Пока он однажды по пьяни, тыкая пальчиком в телефон, не перепутал номер своего любовника и нашего генерального. Причём в четыре утра. И когда Кул спросонья сказал «Алё», в ответ прошелестело: «Медвежоночек мой!» (Курилка грохнула хохотом.) Вот Пашу с тех пор и кличут Медвежонком.

МОЛОДОЙ ЖУР

И чего Кул?

МИТЯ

А Кул на планёрке сказал: «Дело не в том, что пидор, а в том, что — охреневший пидор. А это — беспредел. А беспредел, он, как и фашизм, — не пройдёт»… В общем, Медвежонка репрессировали. И так он попал на канал «Снег». Там таких много.

ДЕВОЧКА-СТАЖЁРКА

Дмитрий Андреевич! А что за байку он упомянул? Ну, про эту… про фронтовую любовь?

Митя, усмехнувшись, лезет в карман за новой сигаретой.

МИТЯ

А это, дитя моё, скорее не байка — легенда. Точнее — быль напополам с легендой. В общем, это — как болезнь такая…

1.3. МОСКВА. ТЕЛЕЦЕНТР. КАБИНЕТ ГЕНЕРАЛЬНОГО. ИНТ. УТРО.

Кабинет директора канала. Сам — сидит за столом-аэродромом. Он в тёмных очках (акцент на белую трость, которой он пользуется при ходьбе).

Эля стоит у окна — отсюда ей видно, как Митя на улице продолжает общаться с молодёжью. По её лицу пробегает гримаса раздражения.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ

Ты, если хочешь, кури. У меня в кабинете всё ещё можно.

ЭЛЯ (Оборачиваясь.)

Если только с вами, за компанию?

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ (Качает головой.)

А я, Эля, уже и сигарету почти не вижу. Не поверишь, оказывается, когда не видишь, как она тлеет, как пепел на кончике собирается — и курить-то не шибко хочется. Такая вот… (Вздыхает.) позитивная сторона слепоты.

ЭЛЯ

Да я тоже почти бросила. Муж постоянно ворчит. И дети подросли, начинают вопросы задавать.

Тем не менее Элеонора всё-таки достает сигарету, забирает со стола генерального массивную пепельницу. Тот выжидает, пока она сделает пару-тройку затяжек.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ (Вкрадчиво.)

Эля! Ну, давай ещё раз. Спокойно, без сердца.

ЭЛЯ

А я спокойна. Я спокойна, как ёжик в спячке. Заметьте, лично я никаких договоренностей не нарушала. Вы же сами меня от новостей отодвинули? Сказали, так оно лучше будет?

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ

Так ведь иначе тебя на эту должность не заманить было… Теперь побудешь немного замом по спецпроектам, обомнёшь, так сказать, новые погоны, и…

ЭЛЯ (Уточняет.)

И? И что потом, Александр Михайлович?

Устало вздохнув, генеральный снимает тёмные очки, протирает глаза, невидяще смотрит на подчинённую.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ

Мне скоро уйти придётся. Совсем скоро. Я уже с собачкой хожу. И с тросточкой. А где это видано, чтобы телеканалом слепой руководил… (Горько усмехается.) Ещё политическую близорукость пришьют… И надо, чтоб когда руководство новое придет, твои позиции сильными были, чтоб не съели тебя… Это — сложные шахматы, ты пока в них не очень. Но вот я на случайные ходы права не имею.

ЭЛЯ (Нервно затушив сигарету.)

И, конечно, для этих ваших шахматных комбинаций ну просто необходимо, чтобы я снова, как журналюшка-полевушка, взяла микрофон в зубы и сгоняла в Сирию? Да ещё и с вашим ненаглядным Митей. (Издевательски копирует интонацию генерального.) «С Митю-шей».

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ (Насупившись.)

Во-первых, просто некого послать, вот честное слово! Была бы зима, а сейчас — лето, все старички в отпуска разбежались. Да и конференция эта, будь она неладна, неожиданно на голову свалилась… Мне в администрации рассказали, что она толком даже не прорабатывалась, всё на экспромте. Ещё и секретились до последнего, обстановка-то там... сама понимаешь. И всё, и вот! А из оставшихся — у кого паспорта нету, у кого — опыта. Сплошь «гитлерюгенд» какой-то, с ним много не навоюешь. И потом… (Заговорщицки.) апэшный куратор намекнул, что Верховный будет рад тебя видеть. По старой, так сказать…

ЭЛЯ (Перебивает.)

Конечно! Владимир Владимирович так и распорядился: чтоб непременно была Элеонора Розова, в девичестве Соколовская, ибо только она одна способна мой взор ублажить. Делать ему нечего…

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ (Нахмурившись.)

Эля, ты перегибаешь… И вообще — не злоупотребляй моей добротой! Надеюсь, ты не думаешь, что я тебе тут байки про президентскую администрацию сочиняю? С целью произвести впечатление на молоденькую журналистку?

ЭЛЯ

Простите, Александр Михайлович… В части «молоденькой» — комплимент, конечно, сомнительный, но… Можно тогда хотя бы не с вашим Митенькой?

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ

А нельзя! Вот нельзя, и всё! По тем же причинам. Некого. И так, и сяк крутили… Ваши… хм… сильные взаимные чувства — не секрет ни для кого. Кстати, когда вы в последний раз вместе работали?

ЭЛЯ

В Ираке.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ (Крякнув.)

Ох ты ж! А лет-то сколько прошло с той поры… И чего вы там не поделили? Вернулись, помню, как кошка с собакой. Что тогда случилось-то?

ЭЛЯ (Пожимает плечами.)

Ничего. Просто не люблю жлобов и алкоголиков.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ (С усмешечкой.)

А, может, от того, что ничего не, и…?

ЭЛЯ (Оскорбившись.)

Александр Михайлович!

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ

Всё-всё… Молчу… Митюша, конечно, выпивает больше нормы. Но насчёт жлобства — нет, никогда не слышал… (Резюмирует.) В любом случае, вопрос, к твоему сожалению, закрыт… (Примирительно.) Да там и всех делов-то на три дня — прилетели-улетели. Тебе с Митей там детей не крестить… Тем более полетите в разных салонах. Тебе ж наверняка муж бизнес купит?

ЭЛЯ (Саркастически.)

Вот именно! Муж! А мог бы и родной канал!

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ

Мог бы. Но родной канал, как тебе известно, в режиме жёсткой экономии. И если съёмочные группы у нас начнут летать бизнес-классом…

ЭЛЯ

Но я же — зам генерального?

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ (Парирует.)

Да, но в Дамаск-то ты летишь как спецкор!

В кабинет без стука входит секретарша генерального.

СЕКРЕТАРША

Александр Михайлович! Там, в приёмной, Медве… Ой, простите! Паша Бобков. Ему в бухгалтерии выписку не дают, говорят, требуется ваше разрешение… Он сказал, не уйдёт, пока вы не распорядитесь.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ (Отмахивается.)

Ничего, Катюша, пусть посидит, попреет. Ему полезно. Я ему устрою… гомофобию на нашем канале.

Эля и Катя фыркают, затем, не выдержав, начинают хохотать.

1.4. МОСКВА. ВИД НА МНОГОЭТАЖКУ, В КОТОРОЙ ЖИВЁТ МИТЯ, НАТ. ВЕЧЕР.

ГОЛОС МИТИ(ЗК)

…Я потом детально пытался разобраться, почему нас с Элеонорой в эту командировку направили. Ведь все знали, что мы сильно не ладим…

1.5. МОСКВА. КВАРТИРА МИТИ. ИНТ. ВЕЧЕР.

Небольшая «однушка» — типичное жилище холостяка, но, в принципе, обставлено со вкусом.

Дочь Мити — 16-летняя Ольга со знанием дела собирает отцу «командировочную сумку». Сам Митя сидит на диване, не вмешиваясь в процесс.

ГОЛОС МИТИ(ЗК)

…и, по всему выходит, случайно оно так получилось. Руководству действительно просто некого было отправить на эту чёртову конференцию, кроме нас…

Митя наблюдает за дочерью. Во взгляде читается немой риторический вопрос: «Господи, Ольга! И когда ты успела такой взрослой стать?!» Вслух же он произносит иное.

МИТЯ

Детёныш! Это становится недоброй традицией. Как только я в поездку — «Пап, я пока поживу у тебя?» Ты что, мальчика своего сюда водишь?

ОЛЬГА (С укоризной.)

Папа!!!

МИТЯ (Невинно.)

Что?

ОЛЬГА

Я не вожу к тебе мальчиков!

МИТЯ (Как бы пугается.)

Господи, неужели девочку?

ОЛЬГА (Сердито.)

Пап!!!

МИТЯ

А что? Сейчас это модно.

ОЛЬГА (Чеканит.)

Я не вожу к тебе девочек. Я — натуралка. А девочек сюда водишь ты. И они, как кошки, пытаются метить территорию. То шпильки остаются, то ещё чего-нибудь. Я, когда прибираюсь, много разного интересного нахожу.

МИТЯ

Ты вгоняешь меня в краску.

ОЛЬГА

Не льсти себе!

МИТЯ

Ты не думай, мне ж не жалко. Я вижу, ты — персонаж серьёзный, ответственный. Я просто переживаю — как ребёнок будет один, без горячей пищи, без… э-ээ… пригляда… Может, они там обижают тебя? И ты сбегаешь от тирании?

Ольга, фыркнув, сдувает со лба прядку волос и продолжает собирать сумку.

ОЛЬГА

Пап, какая тирания? У людей затянувшийся медовый месяц. Им не до тиранства. И, кстати, не до горячей пищи. Которую, между прочим, я же им и готовлю. Вместо того, чтобы готовиться к ЕГЭ и читать Тургенева.

МИТЯ (Удивлённо.)

Ты читаешь Тургенева?

ОЛЬГА

Постоянно. Когда не читаю Пруста.

МИТЯ

Ох… И когда ты успела такой язвой стать?

ОЛЬГА

Вот и мамин… хм… друг тоже интересуется. Мама уверена, это твои гены.

МИТЯ (Хмыкнув.)

Я всегда считал, что у твоей мамы с чувством юмора не очень. Мои шутки её вечно бесили. Но так я считал до того, как она нашла себе мужика на 15 лет моложе. И вот это, я тебе скажу, прикол. Настоящий, «Аншлага» достойный, юмор.

ОЛЬГА (Чуть морщится.)

Пап, не будь ханжой! Ты же таскаешь сюда молоденьких просвистулек?

Митя возмущённо встаёт, начинает расхаживать по комнате.

МИТЯ

А ты не путай! Одно дело, как ты выражаешься, «таскать сюда»… аки тать в ночи… А другое — жить в открытую, людской молвы и малютки-доченьки не стесняясь… И потом — всё-таки я мужчина, а она…

ОЛЬГА (Разочарованно.)

Па-па!!! Ну ты же у нас современный! Ты молодой, прикольный. Откуда в тебе этот дремучий мэйлшовинизм?! Ладно, я ещё как-то пойму. Но если ты такое где-нибудь на людях брякнешь?

МИТЯ

А люди поймут! Если они, конечно, люди, а не мутанты-московиты… Слушай, а этот мамин Валерик, он по профессии, стесняюсь спросить, кто?

ОЛЬГА

Он — стартапер.

МИТЯ

Свят, свят, свят… Беда пришла в наш аул!.. Олька, ты, главное, не дай маме этого стартапера в квартиру прописать!

ОЛЬГА (Рассудительно.)

Пап! У меня всё под контролем. Да и мама… Не думаю, что она голову потеряла. Она не дура. Она просто… шалит.

МИТЯ (Потрясённо.)

Что?! Да ты, детёныш, не по годам мудра!

ОЛЬГА

Да. Я такая. Так что езжай спокойно… На пару с Розовой-Соколовской.

МИТЯ (Обалдело.)

А откуда ты и это-то знаешь?

ОЛЬГА

Я тебя в телецентре полчаса ждала. Меня ж там все знают! Я — телевизионный ребёнок. Так что всё, в подробностях, донесли.

МИТЯ (Качает головой.)

Ну да, ну да… А ты что-то имеешь против? Элеоноры Сергеевны?

ОЛЬГА

Это она что-то против тебя имеет. Все знают, что ты над Элечкой постоянно издеваешься, а она на тебя по любому поводу начальству стучит.

МИТЯ (Неопределённо.)

Стучите, и вам откроют.

ОЛЬГА

Пап, а чего она злющая-то такая? У неё ж всё есть? И семья. И деньги. И слава. И красота… Про неё в модных журналах пишут.

МИТЯ (Уходя от ответа.)

Считаешь, она красивая?

ОЛЬГА (Убеждённо.)

Да. И не просто — она ещё и стильная. Видно, что стерва, но такая… интересная. Ты смотри, не влюбись там. С такими тётями проблем всяко побольше, чем даже с пятью стартаперами.

МИТЯ

Не переживай. Не тот случАй. Мы с мадам Розовой — совсем в противофазах. На жизнь смотрим по-разному. Хотим разного. Да и не такая эта командировка — за три дня серьёзный разврат не учинишь.

ОЛЬГА (Умозаключает.)

Значит, стареешь. Мне у тебя на работе рассказывали, что раньше ты…

МИТЯ

Цыц! Нашла кого слушать! «Наговаривают они на нашу семью. Грех это».

Ольга улыбается скептически — мы понимаем, что она склонна больше доверять тому, что ей рассказывали об отце коллеги.

1.6. МОСКВА. КВАРТИРА ЭЛЕОНОРЫ. ИНТ. ВЕЧЕР.

Героиня укладывает вещи в огромную навороченную сумку. Её муж, бизнесмен Юрий Розов (седовласый импозантный мужчина лет пятидесяти пяти), продолжая спор, нервно расхаживает по гостиной размером со школьный актовый зал и панорамным окном (здесь — контраст с берлогой Мити).

РОЗОВ

…Бельчонок, и всё-таки я не понимаю: какая такая объективная необходимость с неба свалилась? Чтоб на огромном федеральном канале не нашлось ни одного корреспондента с действительным загранпаспортом? Да при необходимости паспорт за полдня сделать можно! Если у вас не могут — давай я сделаю?

ЭЛЯ

Юра. Я же тебе говорила! Дело не только в этом. Михалычу в АП намекнули, что Верховный пожелал видеть именно меня.

РОЗОВ (Притормозив.)

Да ладно?! С чего это вдруг? Или я чего-то не знаю? Что-то большое и важное мимо меня прошло, Бельчонок?

ЭЛЯ

Успокойся, не прошло. И не называй меня, пожалуйста, Бельчонком — я не грызун… Я тоже удивилась. Но проверить-то мы всё равно не можем.

РОЗОВ (Усмехнувшись.)

Ты меня недооцениваешь. Я вот сейчас при тебе сделаю один звонок…

ЭЛЯ (Пожимает плечами.)

А зачем? Всё равно стопроцентного подтверждения или опровержения ты не получишь. Мы ж не знаем, кому и что было сказано. Даже если и… Что, предлагаешь мне Михалычу предъяву выкатить? Мол, зачем же вы, уже старенький и слепенький, бедную девчушку обманываете… Это ж смешно. Ну, слетаю я… Несколько дней всего…

РОЗОВ

Мы ведь с тобой ещё когда договорились?

ЭЛЯ

И я все договоренности соблюдала! Детей рожала, как крольчиха. Из новостей ушла. Начальницей стала. Дом в порядке содержу. С тобой везде и всюду, как солдат. По поводу твоих командировок, кстати, ни разу ни словечка не сказала, ни полскандала не закатила.

РОЗОВ (Грустно.)

Это правда. И я до сих пор не понимаю: то ли ты совсем, буквально, не ревнивая, то ли…

ЭЛЯ (Устало.)

Юра, я ревнивая. Но — разумная. И я просто тебе доверяю. Ты на придурка не похож, на больного бабника тоже. Давай не будем ругаться на дорогу? Я ведь тебя всегда хорошо провожаю? Вот и ты меня хорошо проводи.

РОЗОВ (После паузы.)

Просто… я за тебя очень переживаю.

ЭЛЯ

И я это очень ценю. Только кровь больше не пей? Я сама лететь не хочу, поверь. Тем более с этим алкоголиком.

РОЗОВ

Что, прям вот всё время пьёт? Без перерыва?

ЭЛЯ

Нет, но… Погоди, ты что? Его из мужской солидарности защищаешь?

РОЗОВ (Удивлён поворотом.)

Да какая солидарность?!

ЭЛЯ

Мужская!

РОЗОВ

Господи… (После паузы.) Бельчонок, а что я детям… что я матери скажу?

ЭЛЯ (Резко выдохнув.)

Всё, Юр! Уже на водевиль какой-то похоже! Точнее — на сериалы нашего канала… Скажешь свекрови, что её неблагодарная невестка всех бросила и уехала развратничать в… в… в Казань, едрён батон!

РОЗОВ (Недоумённо.)

А почему в Казань?

ЭЛЯ (Теряя остатки терпения.)

Юра-а!!! Ну потому, что там люто развратные татары! Ну весь мозг уже чайной ложечкой! Нам уже в аэропорт ехать, а я ещё не собрана… Ну, миленький ты мой!..

1.7. МОСКВА. ШЕРЕМЕТЬЕВО. ЗАЛ ВЫЛЕТА. ИНТ. НОЧЬ.

Митя заполняет бумаги на аппаратуру, что-то показывает начальнику таможенной смены — судя по реакции-улыбкам, эти двое – старые хорошие знакомые.

Завершив процедуру, Митя отходит от стойки, осматривается и замечает в толпе девушку с такими же кофрами. По всему — тоже телеоператор. Митя недоумённо щурится, не узнавая коллегу по цеху, направляется было к ней, но в этот момент сзади кто-то кладёт ему руку на плечо.

ГОЛОС БОБКОВА

Мистер Че-снэй! Какая неожиданная встреча!

Вздрогнув, Митя оборачивается — перед ним Медвежонок в манерных штанах со множеством карманов.

МИТЯ

Блин, Медвежонок! А ты здесь как?

БОБКОВ

Кверху каком! А вот догадайся с трёх раз? И прекрати называть меня Медвежонком, зоопарк какой-то устраиваешь… Люди что подумают?

МИТЯ

Похоже, мы на один курорт собрались? Паш, а эта девица что, твоя операторша?

БОБКОВ (Угрюмо засопев.)

Прикинь, какой мне руководство подгон сделало? Причём она ещё и не пьёт. Мало того, что с мужиками путается. Согласись, циничненько?

МИТЯ (Кивает, еле сдерживая смех.)

Согласен! Просто пидорасы. А ты ещё на нас баллоны гнал!

БОБКОВ

Ну, на вас-то я ж за гомофобию.

МИТЯ

А тут, Паш, тоже гомофобия. Только скрытая, в особо издевательской форме.

БОБКОВ (Отмахнувшись.)

Боженька их за это накажет… Слухи бродят, ты машинку за Розовой Королевой таскать будешь? Как в старые добрые времена. Где она, кстати?

МИТЯ

Мадам нам не чета. Со всяким сбродом старается якшаться по минимуму, потому летит в бизнесе.

БОБКОВ

Ишь ты!

МИТЯ

А чего? Кошель мужа позволяет. Не запрещено.

БОБКОВ

Не запрещено, но неправильно это. Раньше за такие пенки…

МИТЯ

Эх, Медведяра… Раньше… Раньше мы с тобой молодыми были. Погоди-ка…

Неожиданно увидев знакомого, Митя бросается к нему.

Знакомый — это Николай Сухов, мужчина под пятьдесят в хорошем светлом костюме с небольшим чемоданчиком. Он учёный, известный арабист из Института востоковедения Академии наук (ИВАН). А для Мити — просто одноклассник, с которым они десять лет просидели за одной партой.

МИТЯ

Коля! Дай угадаю? Тоже в Дамаск, на конференцию?

СУХОВ

Угадал! Как у вас говорят: приз в студию! Здорова, Митя! (Обнимаются.)

МИТЯ

А я тебе вчера звонить хотел, чтоб проконсультироваться. Да замотался, поздно беспокоить не стал… Серьёзная, стало быть, делюга, раз и академиков туда сдергивают?

СУХОВ

Я бы тебе по телефону всё равно ничего не сказал. Я теперь не просто академический востоковед, я нынче ещё и тот, кто для Главкома аналитические справки пишет.

МИТЯ (Удивлённо.)

Ну?!

СУХОВ

Вот тебе и ну… Обычно у нас всё обстоятельно, неторопливо. Каждое слово можем выверять, а тут… Суета такая, будто детдом разбомбили! (Митя порывается спросить.) И не спрашивай! Почему так, я и сам не понимаю. Конференция эта — совсем сырая, непроработанная. Это по нашим, по востоковедческим понятиям. Похоже, какой-то политический фактор включился, но я не понимаю какой… И имей в виду, всего этого я тебе не имел права говорить!

МИТЯ (Озадаченно.)

Ничего себе кино… Порадовал, Коля, умеешь. Ты нашим самолётом?

СУХОВ (Разводит руками.)

Думал, что да, но теперь — уже нет. Вот только-только сообщили, что скоро подойдут и отведут на спецборт.

МИТЯ (Не без зависти.)

Везёт же людям! У кого спецборт, у кого бизнес-класс… А я, за все свои заслуги, как дрыщ поганый. В экономе, с Медвежонком.

СУХОВ (Непонимающе.)

С каким медвежонком?

МИТЯ

О-о-о… Тут, Коля, целая история! Лютый гей-медведь. Зверюга.

1.8. НЕБО. САМОЛЁТ. НАТ. НОЧЬ

На высоте 10 тысяч метров, в кромешной темноте ночи – маячком-огоньком самолёт.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

…Я летел в хорошо знакомые места. Первый раз в Сирию я попал ещё в середине 90-х. Та командировка была стрёмной – мы заезжали в страну через Ливан, через долину Бекаа, и насмотрелись всякого…

1.9. БОРТ САМОЛЁТА. ЭКОНОМКЛАСС. ИНТ. УТРО.

Камера проходит по салону, попутно отмечая летящий в Сирию контингент. Здесь тебе и журналисты, и военные в форме, и люди в стильных костюмах (то ли деловые, то ли дипломаты). Большинство спит-кемарит… Кто-то работает, колотясь в клавиши, кто-то фильмы смотрит в наушниках…

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

За последние три года на «земле Шама» — так сами сирийцы называют свою родину — я побывал раз десять и разных чудес войны наснимал там много. Очень много…

Далее камера фиксируется на ряду, в котором сидят наши герои. Митя задумчиво смотрит в иллюминатор; рядом дремлет примостившийся у него на плече Медвежонок с приоткрытым ртом. В кресле возле прохода — молоденькая операторша Анжелика, не то спит, не то слушает что-то в наушниках, прикрыв глаза.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

…Даже когда наши вошли в Сирию, уверенности в победе асадовских сил не было. Ведь против них ополчились все — и халифат, и курды, и Свободная сирийская армия, и просто сотни, если не тысячи, разных банд со звучными названиями и лично мне непонятной ориентацией…

1.10. СИРИЙСКИЕ ПЕЙЗАЖИ. НАТ. УТРО.

Глазами Мити через иллюминатор мы видим, как под самолётом, далеко-далеко внизу проплывает рыжая земля с редкими вкраплениями зелени и воды.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

…Там были отряды, которые спонсировали саудиты, Оман, Катар, США, Франция, Израиль и еще бог знает кто — всякой твари по паре. А на стороне Асада были мы, иранцы и все основные меньшинства Сирии, кроме курдов и туркоманов…

1.11. ПЕЙЗАЖИ ДАМАСКА. НАТ. УТРО.

Сирийские пейзажи «вид сверху» сменяются пейзажами мирного Дамаска «вид сбоку». Картинка немного затемнена, ибо мы снова наблюдаем её глазами Мити, но уже через тонированное окно микроавтобуса, в котором журналистов везут из аэропорта в отель.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

…Перелом наметился лишь год назад, но наметился уже весомо, грубо, зримо. Из многих провинций война ушла совсем, а Дамаск так просто превратился в мирный и очень красивый город, где следы боев и обстрелов надо было уже специально выискивать, чтобы заснять и «дать картинку». Потому и настроение у меня было соответствующее — я приезжал не в горячую точку, а, скорее, по местам боевой славы. Развеяться, повспоминать минувшие дни… На Восток нельзя лететь с таким настроением… Восток этого не прощает.

1.12. ДАМАСК. ОТЕЛЬ. НАТ. УТРО.

Микроавтобус медленно выруливает на парковку шикарного президент-отеля («Фундук ар–Раис», что в центре Дамаска).

1.13. САЛОН МИКРОАВТОБУСА. НАТ. УТРО.

Митя толкает в бок сидящего рядом с ним Медвежонка: дескать, посмотри-зацени.

МИТЯ (Насмешливо.)

Пять звёзд, между прочим. Я понимаю, почему здесь наша съёмочная группа — мы серьёзный федеральный канал, можем себе позволить. Но вы-то, голодранцы, сюда каким боком?

БОБКОВ (Злобно зыркнув.)

За всё АП максала. А у них денег, как у дурака фантиков — грабят Россию, не переставая.

МИТЯ (Удивлённо.)

О как! Так вы, значит, на кровавые деньги кровавого режима? М-да… Это, я вам доложу…

БОБКОВ

Пошёл в жопу!

МИТЯ

Опять туда?.. (Примирительно.) Я ж не с укором, а с лёгким удивлением. И!.. Считаю, это дело надо отметить?

БОБКОВ (Хмуро.)

Что?

МИТЯ

Прибытие. Причём проставляешься — ты! Кровавое командировочное бабло должно жечь тебе ляжку.

Микроавтобус останавливается. Журналисты встают с мест, тянутся на выход (среди них — Эля и Анжелика). Митя и Бобков сидят в хвосте, поэтому не суетятся — выйдут последними.

БОБКОВ (Вздохнув.)

Да там того бабла-то… Только на отель и не пожмотились. Да и то, чтоб всё стадо вместе держать. Для простоты и безопасности.

МИТЯ

Паша, не жмись! На дукаты кровавого Мордора тебе только бухать не форшмачно. Представь, если люди узнают, что на деньги администрации президента ты купил, например, трусы?.. А люди узнают! Мир стал прозрачным. Я не то чтобы «сантажирую»…

1.14. БАР ОТЕЛЯ «ФУНДУК АР-РАИС». СТОЙКА. ИНТ. ВЕЧЕР.

Посетителей в баре немного — сплошь иностранцы, ведущие себя спокойно и чинно. Исключение — парочка русских.

У стойки сидят Митя и Паша, уже довольно косые. У них жёсткий вариант — пиво и местная анисовая водка-арака. Пепельница полна окурков, по столешнице рассыпаны орешки… Всю эту милую картину раздражённо оценивает вошедшая в бар Элеонора. С порога она долго сверлит взглядом то одного, то другого. Но те — либо намеренно не замечают её, либо впрямь очень увлечены беседой. Наконец, Элеонора не выдерживает, подшагивает.

ЭЛЯ

А вам, Дмитрий Андреевич, вот прямо сразу, вот в первый же день нажраться нужно?

МИТЯ (Обиженно.)

А почему сразу нажраться? Немного выпить за приезд. И, кстати, встречный вопрос: а вам, Элеонора Сергеевна, вот прямо в первый же день поскандалить хочется?

ЭЛЯ (Раздувая ноздри от злости.)

Вот знала, вот как чувствовала!..

БОБКОВ (Хмельно-назидательно.)

Чувствуют только…

Договорить он не успевает, ибо Эля рявкает.

ЭЛЯ

Заткнись, Паша! Достал со своими голубыми присказками!

БОБКОВ (С пьяной обидой.)

Они общие! Всего народа.

ЭЛЯ (Сердито.)

Я сказала — заткнись!!! А вам, Дмитрий Андреевич, судя по всему, уже даже всё равно с кем пить? Кстати, мне тут коллеги из программы «Криминал» как-то объясняли, что такое форшмак. Но вам, видимо…

БОБКОВ (Фыркнув.)

Нашла кого слушать. Про форшмак они ещё рассуждают. Да я про них такое могу порассказать! Да Содом такого не делал со своей Гоморрой! А она и уши развесила, как лохушка. Да если хочешь знать…

Договорить Медвежонок не успевает, потому что Митя вдруг резко всматривается куда-то за спину Элеоноры, и с очень странной интонацией произносит:

МИТЯ

О-бо-сра-ться…

Медвежонок перехватывает его взгляд, фокусируется и округляет глаза.

БОБКОВ

Ой-ё-ё!..

Элеонора подозрительно смотрит на обоих (не разводят ли её на какой-нибудь прикол?), но потом всё же оборачивается, и… точно так же обалдевает.

ЭЛЯ (В сердцах.)

Мать моя мамочка… Вот знала же… Вот сердце подсказывало, что ничего хорошего не будет!..

Такова реакция этих троих на появление в баре американской журналистки — телезвезды CNN Пруденс Мак-Ги. Такое ощущение, словно бы она заранее знала, что увидит здесь эту троицу русских. По крайней мере, удивления на её лице нет. За Пруденс семенит оператор — длинный и немного нескладный молодой парень.

ПРУДЕНС (Машет им рукой.)

Привет, парни! Привет, Эл! Давно разминаетесь? Дим, Пол?

ЭЛЯ (Бормочет.)

Твою же мать! В первый же вечер, и так томно…

Отошедшие от шока Митя и Медвежонок, с криком «Пруденс вернулась!» бросаются к американке и начинают её обнимать и тискать. Американский парень-оператор ничего не понимает и смотрит на всю эту сцену круглыми дикими глазами — точно такими, как и у, казалось бы, много чего повидавшего бармена. Элеонора обречённо вздыхает, достает из пачки сигарету, и… машет бармену.

1.15. БАР ОТЕЛЯ «ФУНДУК АР-РАИС». ЗАЛ. ИНТ. ВЕЧЕР.

Вся компания сидит-гудит за столом в баре. Стол накрыт уже много богаче — с какой-то местной закуской, лепёшками, зеленью… Американский стажёр Боб явно чувствует себя не в своей тарелке в этой странной компании. Чтобы хоть чем-то себя занять, налегает на еду, а ещё больше — на спиртное.

Пруденс курит, отхлёбывает большой глоток пива из высокого бокала, выносит резюме (здесь и далее во всех сценах с американкой диалоги ведутся на английском, за исключением особо оговорённых реплик).

ПРУДЕНС

А вы не так уж и постарели, русские монстры!

МИТЯ

Ты тоже.

ПРУДЕНС

Что — тоже? Тоже монстр или тоже «не постарела»?

МИТЯ (Улыбается.)

И так, и так.

ПРУДЕНС (Хохочет.)

Хорошая шутка!.. Сколько ж это лет-то прошло, с Ирака?

ЭЛЯ (Нахмурившись.)

Даже не начинай!.. Слишком много.

ПРУДЕНС

Детка Эл, уж не тебе переживать! Ты-то у нас самая младшенькая за столом. Не считая моего телёночка-стажёра.

Боб, уже будучи под хмельком, обращается к Пруденс.

БОБ

Мисс Мак-Ги! У этих русских такой странный акцент. Я далеко не всё понимаю, о чём они говорят и почему смеются.

ПРУДЕНС

А тебе пока ничего и не нужно понимать, мальчик. Просто сиди и наблюдай. Когда ещё увидишь сразу трёх русских профи в одном месте? Да, и не налегай на спиртное!

Боб обиженно сопит, а Пруденс только теперь вспоминает, что не представила своего оператора.

ПРУДЕНС

Кстати, парни, Эл, его зовут Боб Ли. У него папа — конгрессмен. Пол, не надо так оживляться! Поверь, не все американцы пидоры… (Реакция присутствующих — смех.)

Не понимая причины смеха, громыхнувшего после объявления его имени, Боб надувается ещё сильнее и, под шумок, наливает себе ещё. Тем временем, качнув головой в сторону Медвежонка, Пруденс продолжает.

ПРУДЕНС

Про Пола я более-менее слышала. Он у нас часто бывает, его любят наши каналы приглашать.

МИТЯ (Удивлённо.)

Да иди ты?!

ПРУДЕНС (Удивляется в ответ.)

А как иначе? Прогрессивный русский журналист, жертва гомофобии. Даже я пару раз видела. Хотя, как ты знаешь, телевизор не смотрю… А ты как, Эл?

ЭЛЯ (Пожав плечами.)

А я вышла замуж и родила двоих сыновей.

ПРУДЕНС (Кивает.)

Удачно вышла. За русского олигарха.

От такой осведомлённости брови Элеоноры ползут вверх, а Пруденс, невозмутимо отхлебнув пива и закурив новую сигарету, продолжает.

ПРУДЕНС

ЦРУ приглядывает за тобой, детка! А у меня в этой конторе любовник. Был.

Покачав головой на изумлённое молчание Элеоноры (та купилась на шутку), Пруденс усмехается.

ПРУДЕНС

Расслабься, Эл! Я пошутила. Ты же сама всё про себя рассказала в интервью этой идиотке из «Ньюсвика»! И про мужа, и про детей, и про карьеру… Заместитель главного босса на канале… Просто американская мечта… в русской версии.

Элеонора, поморщившись, спешит перевести стрелки.

ЭЛЯ

Да что мы всё обо мне да обо мне… Расскажи о себе, звезда?

Пруденс затягивается сигаретой и начинает перечислять в телевизионном ритме.

ПРУДЕНС

Карьера Мак-Ги развивалась неровно. Пулитцер за Ирак, премия Джорджа Полка за Афганистан. Езда в нетрезвом виде. Чудом не попала в закрытый федеральный наркологический центр… Потом снова Пулитцер, потом сексуальный скандал на канале и клиника Мидоус, штат Аризона…

Уже клюющий носом за столом Боб рефлекторно вскидывается, услышав знакомое слово, да ещё и связанное с его родиной.

БОБ (Пьяно.)

Вау! Аризона! (Мучительно напрягая память.) Аризона — ка-ра-шо!

Митя вскидывает кулак в приветствии Рот Фронт.

МИТЯ

Аризона форева!

БОБКОВ (Сочувственно, по-русски.)

Бедный мальчик… Ему с нами скучно… (К Пруденс.) Да, так что там за клиника?

ПРУДЕНС (Отмахиваясь.)

А! Там как бы лечат от сексуальной зависимости. Но не верьте. Там такое… Короче, там меня растлили окончательно. У нас ведь как? Если кто-то что-то рассказал про тебя — главное, не спорить, надо принять вину и вынести «стыжение».

МИТЯ (Уточняет.)

Вынести, прости, чего?

ПРУДЕНС

Это когда тебя чморят, как распоследнюю суку. А потом заставляют лечь в клинику к похотливым жуликам, и тогда, может быть, у тебя ещё будет шанс! Поскольку я цветная — мне шанс дали. Была б я белым мужиком, всё, жопа! Но я уже не на CNN, я теперь на «Фокс Ньюз», но пока еще в седле… И вся в кредитах. Эта наша программа излечения сексуальной зависимости «Нежный путь» — путь к полному разорению…

Медвежонок обалдело спрашивает, аж запинаясь от удивления.

БОБКОВ

Пруденс, пардон муа, а в чём твоя э-эээ… сексзависимость выразилась?

ПРУДЕНС (Смеется.)

Ну, якобы я грязно приставала к стажёру и стажёрке.

БОБКОВ (Заинтригованно.)

А это было действительно грязно?

Вопрос прозвучал настолько серьёзно, что все принялись ржать, тем самым слегка разрядив обстановку. Отсмеявшись, Пруденс утёрла глаза и повернулась к Мите.

ПРУДЕНС

Дим? А что про тебя? Карьера?

МИТЯ (Улыбнувшись.)

Карьера — это не моё.

ЭЛЯ (Фыркнув.)

Пить меньше надо.

БОБКОВ

Во-во! Надо меньше пить и больше спать с олигархами.

ЭЛЯ (Вскинувшись.)

ЧТО?!!

БОБКОВ (Невозмутимо.)

Что слышала!

ПРУДЕНС (Тревожно.)

Эй, эй, прекратите! Только встретились. Успеем пересраться.

ЭЛЯ (Чеканит.)

Мой муж не влиял на мою карьеру!

ПРУДЕНС

Эл, перестань! Ты не на митинге этой вашей «Одной России».

ЭЛЯ

«Единой России»!

ПРУДЕНС (Отмахиваясь.)

Да какая разница? Всё… проехали. Дим, так что с тобой?

МИТЯ

А что со мной? Нормально. Развёлся. Это из крупных достижений. А так… Мотаюсь по России, мотаюсь по странам. Таскаю камеру. Вроде пока не увольняют и в секс-тюрьму не сажают.

Медвежонок неожиданно серьёзным тоном добавляет.

БОБКОВ

Он забыл сказать про свои две ТЭФИ — это наша национальная премия. И про медаль «За отвагу» — это за Ливию, ему там ногу прострелили. А карьера… Знаешь, как у нас в армии говорят: «Чистые погоны — чистая совесть».

Элеонора, не простившая Медвежонку намёк на постельный характер карьеры, ядовито улыбается.

ЭЛЯ

Ещё один армейский философ выискался. Ты что, в армии служил?

Тот невозмутимо кивает в ответ и показывает пальцем на Элеонору.

БОБКОВ

Я-то как раз служил, милая. Далеко на юге. В отличие от…

Элеонора снисходительно смотрит на его обличающий жест.

ЭЛЯ

В отличие от меня, что ли? Так у нас не Израиль, женщинам не обязательно.

Медвежонок всё так же невозмутимо доканчивает.

БОБКОВ

В отличие от мужа вашего, божественного Юрия.

Элеонора покрывается пятнами и бросается на Пашу. Митя и Пруденс с трудом их растаскивают: Пруденс держит Элеонору, а Митя — Медвежонка. Боб смотрит на этот дурдом круглыми глазами и продолжает пить местную водку со льдом, хотя та в него лезет уже с трудом.

Когда все немного успокаиваются, Митя интересуется у Пруденс:

МИТЯ

А как там Катрин?

ПРУДЕНС (Качнув головой.)

Ну как… Могло быть хуже. Ампутация левой ноги до колена. Филипп долго с ней возился, не бросал… Можно сказать, поставил на ноги, чудо-протез… Но потом всё-таки ушёл. Она дочку недавно родила. Не от Филиппа… Из профессии, можно сказать, ушла наполовину — преподает журналистику в Университете Лонг-Айленда… Что ещё?.. Помните испанца, Габриэля?

МИТЯ

Конечно!

ПРУДЕНС

Он написал книжку про военных корреспондентов. Хорошая. Много переводов. И у нас перевели, и он на презентацию приехал. Созвонились, договорились, что подъеду повидаться. А его на следующий день после презентации в номере мёртвым нашли. Нет-нет! Ни наркотиков, ни алкоголя… Просто сердце во сне остановилось. И всё… Дим, а как этот… Зверов?

МИТЯ

Зверев. Сашка… Никак, Пруденс. Тоже недавно не проснулся. Только как раз с алкоголем.

ПРУДЕНС (Мрачнеет.)

А Оксана и Коля?

МИТЯ

Эти на Украине. Коля теперь Мыкола. Они на разных каналах, но оба сражаются с агрессией России.

ПРУДЕНС (Взмолившись.)

Только не про Украину! Бога ради, Дим!.. Я не хочу в первый же вечер переругаться в говно. Успеем ещё… Вы здесь надолго?

МИТЯ

Три дня.

ПРУДЕНС

Ну вот. Времени впереди много…

В этот момент Боб Ли молча падает головой на стол, просто выключается от водки.

ПРУДЕНС (Ахнув.)

Не уследила! Доверили маленького, а я не уследила. Я говорила, что у него папа конгрессмен?

БОБКОВ (Невинно.)

Дэнс, а какой у него номер? Я помогу дойти коллеге…

ПРУДЕНС

Пошёл в жопу, Пол! Это не твоя добыча.

БОБКОВ

Да я не в этом смысле! Просто по-товарищески хотел помочь…

Митя тем временем вынимает из кармана Боба ключ от номера.

МИТЯ

415-й. Паша, давай я справа, ты — слева. В одиночку этого лося всё равно не дотащить… Дамы, спокойной ночи. Надеюсь, завтра сядем уже как положено — основательно и серьёзно. Завтраки здесь ранние, не проспите.

Мужчины уводят-уносят американца. Пруденс и Элеонора остаются за столиком одни, какое-то время молча курят.

ПРУДЕНС

Дим всё такой же… Очень ответственный… Всех отведёт, всех спать уложит.

ЭЛЯ (С вызовом.)

Тебе виднее. Насчёт уложит.

Пруденс замечает яд в реплике, но долго ничего не говорит. Наконец, допив пиво в два глотка и снова закурив, начинает негромко говорить, словно сама себе.

ПРУДЕНС

Тогда, в Багдаде… Мы все, как помнишь, сильно напились. Дим довёл меня до номера, уложил, и — всё… Хотя я не была против, врать не буду. Но он вышел. Как оказалось, ушёл недалеко. Утром я нашла его спящим в коридоре. На полу.

Элеонора молчит, вцепившись побелевшими пальцами в бокал.

ПРУДЕНС (После паузы.)

Я не знаю, зачем тебе это рассказываю. Мы с тобой не подружки, и я тебе ничего не должна. Но на самом деле я много лет думала, что было бы неплохо тебе это рассказать.

ЭЛЯ (Нервно.)

И что ж не рассказала? Что, телефон не найти было? Типа железный занавес?

ПРУДЕНС

Я не знала, как ты отнесёшься. И… много всего было. Руки не доходили.

ЭЛЯ

Ты только не подумай… Мне на самом деле плевать. Просто как-то неожиданно — через столько лет ты в Дамаске сваливаешься на голову и говоришь, что у вас тогда ничего не было… Хотя ходила с таким видом, будто всё было.

ПРУДЕНС

А с каким видом я должна была… ходить?

ЭЛЯ (Задумывается.)

На трезвую голову это даже и не… Нет, ты не подумай, повторюсь, мне плевать, у меня двое детей и муж, но… (Резко оборачивается, кричит бармену по-английски.) Ещё два пива и две араки! (Бармен бросается выполнять заказ.) Ты не возражаешь?

ПРУДЕНС (Пристально смотря в глаза Элеоноре.)

Давай за твоих детей выпьем? Они — твой самый главный выигрыш. Карьера и мужики — это всё ерунда. А вот дети… Я пыталась, но…

ЭЛЯ (Примирительно.)

Брось, Дэнс, какие твои годы?

ПРУДЕНС (Горько.)

Большие, Эл. Ты даже не знаешь, сколько я… Ладно. Как там в России говорят? (По-русски.) «На здоровье!»

ЭЛЯ

Да не говорят так в России! Но… Давай, милая…

1.16. РЕСТОРАН ОТЕЛЯ «ФУНДУК АР-РАИС». ЗАЛ. ИНТ. УТРО.

Утро следующего дня. Завтрак («шведский стол») в шикарном ресторане отеля. Типичная для таких мест движуха: кто-то что-то набирает, наливает, лавирует между столиками с подносом. Шумно, народу много, почти все столики заняты. Причем, судя по бейджам и сопутствующей аппаратуре (камеры, микрофоны, баулы) с логотипами самых разных телеканалов, здесь собрались в основном журналисты.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

Я лишь утром по-настоящему оценил масштабы мероприятия. Журналюг собрали действительно очень много и со всего шарика. Разве что эскимосов и папуасов не пригласили… Такой наплыв я за свою карьеру видел всего несколько раз. Но — не на Востоке.

Камера фокусируется на столике, за которым завтракают Митя и Медвежонок. Второй сопит, алчно поглощая фрукты с огромной тарелки — абрикосы, персики, бананы…

БОБКОВ (Постанывая от удовольствия.)

Старик, сходи возьми персики, пока все не расхватали. Сумасшедшие персики! Забытый вкус детства.

МИТЯ (Иронично.)

Медведяра, ты бы полегче с фруктами.

БОБКОВ (Недоумённо.)

Чё это? Сироток объедаю, что ли?

МИТЯ

Сироток ты, может, и не объедаешь… Хотя, как выражается товарищ Сухов, тут и впрямь… (Обводит зал глазами.) как детдом разбомбили.

Не переставая жевать, Медвежонок вопросительно вскидывает брови, и Митя поясняет.

МИТЯ

Не который из кино Сухов, а мой приятель — востоковед. Да, а насчет фруктов… Сейчас повезут нас на встречу с президентом Асадом, все выстроятся, микрофоны в руки возьмут — и тут-то твои персики и скажут весомое слово.

БОБКОВ (Поморщившись.)

Вот ты дурак, Мить! Вот обязательно надо человеку кайф обломить, вот…

Медвежонок запинается на полуфразе, роняя изо рта персик. И, судя по всему, не он один запинается, потому что в шумном зале ресторана становится ощутимо тише. Сидящий спиной ко входу Митя оборачивается и… едва не падает со стула. Потому как есть от чего. Сидящий через два стола от них корреспондент Первого канала Антон Верницкий ойкнул, а потом заржал и зааплодировал.

Далее камера фокусируется на центральном входе в ресторан. Куда, держась друг за дружку, мелкими шажками зашли Пруденс и Элеонора.

ГОЛОС БОБКОВА (ЗК)

Да-а! Это сильно. Это серьёзно, Митя… Эт-то, я тебе скажу…

Даже невооружённым взглядом видно, что две прекрасные теледамы не то что пребывают в глубоком похмелье, а попросту говоря, они всё ещё пьяные. Как зомби, они направляются к свободному столику в самом дальнем углу, не замечая иронических реплик и весёлых взглядов. Паренька Боба Ли они проходом также не заметили. А у того взгляд сейчас не весёлый, а отчаянный, можно даже сказать, затравленный.

Дамы на автопилоте минуют столик, за которым сидят Митя и Медвежонок. Прошли — даже не поздоровались (не то не заметили, не то просто сил ворочать языком нет). Медвежонок с непередаваемым сарказмом, от которого его буквально прёт, кидает им вслед:

БОБКОВ

А вам, Элеонора Сергеевна, вот прямо сразу нажраться надо было? Вот прямо в первый же вечер?

Далее, обличающе воздев вверх указательный палец, он обращается уже к Мите.

БОБКОВ

На вашем месте, Дмитрий Андреевич, я бы по возвращении служебную записку руководству канала написал. О недопустимом поведении спецкора Розовой во время ответственной спецкомандировки. Мало того, что нажралась, позоря моральный облик российской журналистки, так ещё с кем?! С наймиткой американской империалистической русофобской пропаганды! Лживой пропаганды! Позор! Куда катятся федеральные каналы?!

МИТЯ (Хмуро.)

Уймись!

Митя встаёт и направляется к столику, который облюбовали две дамы. Подойдя вплотную он, не удержавшись, морщится – столь явственно витает над столиком запах перегара. Кашлянув, Митя берётся выступить с деловым предложением.

МИТЯ

Э-э-э… дамы! Доброе утро!

ЭЛЯ, ПРУДЕНС (Вразнобой, рус./англ.)

Доброе… Утро…

МИТЯ

Дамы! Нам сейчас выезжать в президентский дворец… Возможно, вам не стоит… Хм… Возможно, вам стоит немного отдохнуть, чтобы не… создавать прецедента.

В ответ Пруденс выкатывает на Митю пьяные глаза.

ПРУДЕНС

Какой прецедент, Дим? Всё о’кей, не надо драматизировать. Всего лишь дворец очередного восточного царька.

Солидарная с ней по данному вопросу Элеонора, размашисто кивнув, пьяно и гордо заявляет:

ЭЛЯ (По-русски.)

И не таких китов гарпунили! Ик…

МИТЯ

Дамы… Я… Не хотелось бы международного скандала. Дэнс, ну тебе правда надо немного подремать. Я… Мы с Полом присмотрим за Бобом Ли, он картинку снимет…

ПРУДЕНС

Дим, ты достал уже своей заботой! Папочка нашёлся… Снова на руках меня понесёшь? При чём здесь «присмотрим за малышом Ли»? Я лично Асаду вопрос должна задать! И, кстати, Эл абсолютно права, насчёт кита.

МИТЯ (Удивлённо.)

Ого! Ты начала понимать по-русски?

ПРУДЕНС

Давно… Всё, не стой над душой! Ты прям как мой бывший. Это который Майкл, цээрушник. Он тоже: если начнёт мозги трахать — будет долбить, пока несколько раз подряд не кончит… Короче, Дим, отвали… Сейчас мы тут с Эл немного поправимся…

Митя перехватывает хищный взгляд Пруденс, направленный на большой таз со льдом, в котором плавают уже открытые бутыли с игристым вином (как и положено в любом порядочном пятизвёздочном отеле). Поняв, что переубеждать женщин бесполезно, он, качая головой, возвращается за свой столик.

БОБКОВ (С интересом.)

Ну как? Насколько всё страшно?

МИТЯ (Неохотно.)

Да в мясо обе… Собираются похмелиться и пойти гарпунить главного местного кита.

БОБКОВ (Оценив.)

Сильно. Прям как я в молодости. Слушай, а может, их связать? Оцени, я даже снимать это не буду. Хотя мог бы. Жанр наш.

МИТЯ (Умоляюще.)

Паш, ну ты-то хоть кровь не пей! Если они сейчас концерт закатят — найдётся кому заснять… Устроили, блин, вечер воспоминаний.

1.17. ХОЛЛ ОТЕЛЯ «ФУНДУК АР-РАИС». ИНТ. ДЕНЬ.

Огромный просторный холл отеля. Сейчас здесь всё, под завязку, забито томящимися журналистами – все кресла и диваны заняты, на столиках множество чашек кофе, пепельницы полны окурков. Словом, царит атмосфера тягостного ожидания, как на вокзале. Вот только между журналистов почему-то туда-сюда снуют вооруженные сирийские офицеры… Элеонора и Пруденс, чуть ли не в обнимку, мирно спят на диванчике. Митя сидит рядом, словно бы охраняя сон женщин.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

Международного скандала с двумя телезвёздами не случилось. К сожалению. Случилась гораздо более страшная беда… Никто из нас её не ждал, и даже не подозревал о ней… Это я потом, задним числом, вспомнил какое-то нервозное поведение сирийских офицеров в то утро…

К Мите подходит Медвежонок. Заговаривает вполголоса, чтобы не разбудить женщин.

БОБКОВ

Хрень какая-то… Пятый час мурыжат.

МИТЯ (Пожав плечами.)

Восток — дело тонкое. Всё должно быть таинственно и загадочно. Я не помню, чтобы здесь хоть что-то началось вовремя. Инша-алла, как они говорят. Если того Аллах пожелает. А он часто не желает.

БОБКОВ (Скептически.)

Нет, что-то тут не то. И, ты заметил, эти офицеры сирийские…

МИТЯ (С ухмылочкой.)

Что, не приглянулись мальчики?

БОБКОВ

Да пошёл ты! Я не об этом. Посмотри — это не мухабаратчики, не госбезопасность. Глянь на шевроны и на береты — спецназовцы какие-то… Нет, что-то не то… Я жопой чую…

МИТЯ

Ну, если твоя жопа чует, тогда конечно…

БОБКОВ (Досадливо.)

А вот и зря ты так, Митенька… Жопа меня, конечно, порой в блуд и втравливала, но зато никогда еще не подводила.

В этот момент просыпается Элеонора. Она с недоумением смотрит вокруг, потом хватается за голову, оглядывает себя, затем тормошит Пруденс. Та, со стоном, просыпается. Переглянувшись, женщины вскакивают, бегут к лифтам.

МИТЯ (Вдогонку.)

Далеко ли собрались, милые?

ЭЛЯ (На бегу.)

Нам! Срочно! В душ и переодеться! Скажите, чтоб без нас не уезжали. Мы мигом!

БОБКОВ (Закуривая.)

Всё-таки надо было их заснять, когда они спали в обнимку. Наш формат…

1.18. ХОЛЛ ОТЕЛЯ «ФУНДУК АР-РАИС». ИНТ. ДЕНЬ.

Журналистов продолжают томить в холле. Занявший место упорхнувших дам Медвежонок уже и сам тихонько кемарит. Митя сидит на том же месте, мы видим, что сейчас его взгляд сосредоточенно направлен в некую конкретную точку.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

Эля и Дэнс вернулись минут через тридцать. Совершенно преображенные и готовые гарпунить китов. Обеих, как у нас говорят, обуял неусиденчик. Он же — жажда бурной деятельности. Синдром похмелья и чувство вины. Обычное, в общем, дело.

Мы перемещаемся в направлении взгляда Мити. А он наблюдает за тем, как возле стойки ресепшена Эля и Пруденс бурно общаются с сирийским майором… Дамы и в самом деле преобразились изрядно – Элеонора в шикарном белом брючном костюме и туфлях на высоком каблуке. Пруденс – тоже в костюме, но бледно-голубом.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

Американская и русская телезвёзды атаковали сирийского майора — старшего группы сопровождения журналистов, применив весь арсенал: от обольщения и улыбок до угроз и визга.

Камера снова перемещается туда, где сидят Митя и подрёмывающий Медвежонок. До них долетают обрывки возмущённых возгласов дам, осадивших сирийского майора. (Выкрики по-английски: «У нас скоро свет уйдёт, а нам натуру подснять нужно!»; «Мы не можем здесь просто сидеть! Мы должны хотя бы немного поснимать в торговых рядах!»; «Это ж совсем рядом, в пяти минутах всего!») От этих криков Медвежонок пробуждается, недовольно смотрит в направлении ресепшена и умозаключает:

БОБКОВ

Женский алкоголизм — страшная штука. (Снова закрывает глаза.)

Камера показывает направляющихся к Мите торжествующих Элеонору и Пруденс, попутно выхватывая возмущённые лица других журналистов, которым сирийский майор выйти в город не разрешил (по той причине, что у него уже просто не хватало людей).

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

Я не знаю как, но они уговорили майора. Это могли сделать только Эля и Пруденс. Да и то — только вдвоём и только с похмелья. Майор дал нам и американцам по два офицера для охраны и сопровождения и разрешил выйти для съемок на местный рынок. Располагавшийся действительно совсем рядом с отелем.

1.19. ДАМАСК. РЫНОК. НАТ. ДЕНЬ.

Торговые ряды Дамаска. Шум, гам, толчея, колорит старого восточного базара. Бесконечные ряды лавок, где товары на любой вкус и по любой цене.

Американская и русская съёмочные группы разошлись, чтобы не путаться друг у друга под ногами. Причём Элеонора, будучи во власти своего «неусиденчика», тащит Митю и двух сирийских лейтенантов всё дальше и дальше, в самую глубь торговых рядов. Лейтенанты пытаются протестовать, но куда там! Разве они могут остановить поймавшую кураж русскую журналистку?

ЭЛЯ (Нетерпеливо.)

Митя, давай быстрей. Видишь, вон те колоритные старики сидят в кофейне с кальяном? Давай на их фоне стендапчик сделаем.

Митя только пожимает плечами, устанавливает камеру на штатив и быстро выполняет все остальные манипуляции – проверяет звук, фокус и т. д. Наконец Элеонора берёт в руки микрофон и принимает красивую «телевизионную» позу.

ЭЛЯ

Мы находимся в самом сердце древнего Дамаска. Здесь торговля идёт веками и не прекращается никогда. Даже когда правительственные войска сражались с боевиками в предместьях города…

Больше Элеонора не успевает сказать ничего. Где-то совсем рядом начинается стрельба, раздаются крики, и торговые ряды, словно внезапно проснувшийся вулкан, начинают извергаться человеческой толпой, несущейся куда-то в панике и ужасе. Элеонору сбивают с ног, Мите едва не разбивают камеру…

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

Это уже потом, много позже, мы узнали, что боевики группировки «Тахрир аш–Шам» специально к этой конференции наводнили город и устроили мятеж, надеясь захватить в плен или убить кого-нибудь из заявленных высокопоставленных гостей… А тогда мы ничего не понимали… На Востоке такое часто — только что был мир, и вот уже идёт резня…

Сирийские лейтенанты помогают русским журналистам вырваться из толпы и тащат их по направлению к отелю. Но стрельба раздаётся всё ближе, и вот уже один из лейтенантов начинает стрелять в ответ, а потом в него несколько раз попадают пули – он падает, суча ногами, и выпускает изо рта кровавую пену.

Второй лейтенант толкает журналистов в лавку сладостей и пряностей (та оказывается пустой, хозяева и продавцы в панике убежали). Митя и Элеонора успевают заскочить в лавку, а лейтенант останавливается на пороге и двумя короткими очередями убивает двух бегущих к нему боевиков. Вот только при этом и сам получает две пули в грудь – он падает навзничь, заваливаясь внутрь лавки…

Конец первой части

(Продолжение читайте 04.01.2020)

Историю создания сценария можно прочитать здесь.