Макрон покаялся, но не проиграл (фото, видео)

Ближайшая суббота в Париже покажет - смог ли президент Макрон успокоить улицу своим обещанием дать бедным по 100 евро. Специально для «Фонтанки» будущее «новой французской революции» анализирует дипломат Юрий Рубинский.

За обращением Эммануэля Макрона к нации после многосерийных беспорядков активистов движения «Желтые жилеты» на улицах французских городов следила не только вся Пятая республика, но и Кремль, который снова обвинён во вмешательстве в чужую внутреннюю политику. Введение чрезвычайного экономического положения во Франции уже разбито критиками в пух и прах, но ему всё равно придётся доказывать свою близость к простому народу, а не только к крупному бизнесу, иначе первый срок на посту президента будет последним, рассказал «Фонтанке» доктор наук, профессор, руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН, который больше 20 лет проработал в дипмиссии СССР и России во Франции Юрий Рубинский.

Эксперт, который был очевидцем культурной революции в Париже в 1968 году и первым предсказал уход де Голля, не видит в новом противостоянии настоящего революционного момента, но констатирует, что пресловутый «русский след» будет выгоден всем участникам противостояния на улицах Парижа. Всем, кроме России.

- Юрий Ильич, Эммануэль Макрон объявил некое «чрезвычайное экономическое и социальное положение». Что в словах президента Франции первостепенно, а что вторично?

– Первостепенно – что на экстремистские лозунги об отставке и о новых выборах он не пошёл. Жёлтые жилеты не имеют лидеров. Макрон дал ясно понять, что никаких радикальных перемен, вопреки Конституции, не будет. Но он сделал выводы. Это заметно и по тональности его обращения, и по содержанию. Говорил проникновенно. Клялся в любви французам, своей решимости сделать больше позитива для всех. Он предупредил, что погромы и насилие допущены больше не будут. Последняя суббота показала, что это уже во многом взято под контроль. Но, кроме того, он покаялся. А Макрон этого никогда не делал раньше. Это не в его натуре. Он человек успешный, молодой, амбициозный и высокомерный. Именно это подорвало его авторитет и популярность.

- Не поздно редактировать своё высокомерие?

– Ему теперь придётся много стараться, чтобы исправить нынешний имидж. Причём этот негативный образ теперь и у тех, кто за него не голосовал, и у тех, кто был за него на выборах. Его ядерный электорат – 24% в первом туре. Кто это? Это верхняя часть среднего класса и верхи. То есть предприниматели, менеджеры, интеллигенция крупных городов. Это крайне важно. Эти люди живут не только лучше, чем остальная Франция, весь образ жизни среднего класса там в последние годы существенно изменился к лучшему. Инфраструктура крупных городов резко шагнула вперёд. Возможности пользоваться благами в мегаполисах гораздо выше, чем в провинции, то есть половины страны. Три четверти населения одобрило движение «жёлтых жилетов», говорят все опросы. Машина для горожанина – это пробки. Машина для сельского жителя – это вся его жизнь. Без машины искать работу невозможно, а во Франции главная проблема – массовая безработица. 9,5% среди взрослого населения и вдвое больше среди молодёжи! Именно поэтому удар по бензину – это бунт тех, кто не может доехать до магазина и больницы из дома. Средний класс сказал «нет», а средний класс – основа стабильности и порядка в стране.

– Минимальный размер оплаты труда во Франции возрастёт на €100. В России это 7500 рублей. Многих бы здесь это успокоило. А французского работягу лет сорока, который вышел на улицу, это успокоит?

– Там всё хитро сформулировано. Действительно, люди, которые получают минимальную зарплату в €980, с трудом могут прожить во Франции. В обрез в тех условиях получается. Звучали требования роста этой цифры до 1200 – 1600 евро. И конечно +100 – это уступка. Но только для тех, кто получает этот самый минимум. А его получает значительное меньшинство работающих французов. Другие получают больше. А бунтовали не столько низкооплачиваемые работяги, сколько люди, получающие более высокую зарплату. Главная претензия по соцопросам – люди не уверены, что их дети смогут жить хотя бы так же, как они сами. Понимание, что дети будут жить хуже, – именно это оттолкнуло средний класс от Макрона.

– Но ведь он призвал бизнес ещё и выдать 13-ю зарплату.

– Призвал выдать эту премию «по желанию». И к тому же эта премия бизнесу ничего не будет стоить в том смысле, что бизнес освободят от налоговых сборов по ней.

– Я с трудом представляю, как бизнесмен решит увеличить зарплатный бюджет махом на 8%.

– После отмены налогов и соцсборов для бизнеса это будет не так накладно. Но надо понимать, что пойдут на это только крупные предприниматели, у которых есть свобода для манёвра. А мелкие, которых 3 миллиона в стране, всё равно не смогут себе этого позволить.

– Эти бизнесмены сами-то к «жёлтым жилетам» не примкнут после призыва скинуться на решение проблем власти?

– А вот это в данном случае главный вопрос! Но уже в минувшие выходные численность тех, кто выходил на улицу ранее, упала вдвое.

– Макрон также признал, что повышение всеобщего социального сбора с пенсионеров, которые получают до 2000 евро в месяц, ошибка. Это чтобы не было моральной поддержки у протестующих среди тех, кто сам пойти на улицу уже не может?

– Я могу сказать, что это предложение воспринято действительно позитивно. Он же совершил год назад тактическую ошибку, когда в поисках средств для бюджета ввёл этот налог на всех. Пенсионеров там обижать очень опасно с точки зрения выборов. В 2017-м он сказал, что пенсионеры живут лучше, чем молодёжь, а молодёжь – это будущее. Пускай старики подожмутся ради будущего. Не надо было этого говорить. И пенсионеры там не слишком отходчивы, – не уверен, что они забудут это быстро. Там не как у нас.

– Вы считаете, что экономические уступки Макрона погасят протест?

– Пока рано говорить, но тут есть ещё одна важная часть. Новогодние доходы бизнеса во Франции – это четверть всего годового дохода. Перекрытые улицы и протесты нанесли очень тяжёлый удар по бизнесу. И совсем не обязательно этот бизнес обвиняет в убытках «жёлтые жилеты». Часто – власть. То есть протест дальше может подпитываться отсюда. Но президент исходит из того, что движение выдыхается. К тому же у него есть успешные примеры решения застарелых проблем. Макрон смог реорганизовать железнодорожный транспорт во Франции и дать будущим работникам железных дорог большие льготы. Три месяца были забастовки на транспорте. Тем не менее Макрон это выдержал. Сегодня Макрон полон решимости остаться и продолжать свои реформы, но, безусловно, он будет работать над своим образом дальше больше.

– Вряд ли он будет работать сверхурочно, как вся остальная Франция. Анонсирована отмена налогообложения на сверхурочные часы. Кого это реально касается?

– Эта мера была введена его предшественником Николя Саркози, который сказал, что надо больше работать, чтобы больше зарабатывать. Это было воспринято довольно смешанным образом тогда. Вся левая оппозиция назвала это стремлением легализовать практику сверхурочных часов, чтобы не нанимать новых работников. Льготы налоговые – стимул этого процесса. Эта история только увеличивала безработицу, что ещё хуже. Это касается очень многих людей. Тот факт, что Макрон вернулся к этой теме, говорит о том, что его экспертам не хватило воображения придумать что-то ещё.

Есть ещё один важный вопрос. Каким образом ему теперь сохранять курс на преодоление бюджетного дефицита. ЕС и, прежде всего, Германия навязали ему цифру - не больше 3%. Это так называемый пакт «Стабильности и роста». Одно дело снизить налоги и совсем другое – уменьшить дефицит бюджета. Тут либо урезать расходы, либо увеличивать налоги. И тут очень важен ещё один принципиальный для общества момент. Макрон не пошёл на символический шаг – отмену налога на крупные состояния. Он давал сравнительно немного – 5 млрд евро. Это касается 300 000 семей. Макрон убеждён, что реакция людей со средствами привела бы к побегу за границу. К выводу денег и производства за рубеж. А это упадок экономики.

– Улица воспринимает такие вещи совершенно иначе.

– Да! При этом Макрон сохранил налог на крупные состояния в недвижимости. Мол, те, кто не работает, а вкладывает деньги в недвижимость ради ренты, не поощряются. А поощряются те, кто инвестируют в производство у нас, а не где-нибудь. Но эта логика не сработала.

– В политике Макрон обещает «более справедливые выборы» и реформу избирательного права. Что не так с выборами в стране – символе демократии? Что может изменить Макрон?

– Это вечный их спор про мажоритарную и пропорциональную систему выборов. Он идёт уже не первую республику, 150 лет и даже больше. И так и так пытались. Сейчас смешанная система. Но выборы в парламент, в Национальную палату проходят по мажоритарной системе. В результате там самые жёсткие противники макроновской партии – «Национальный фронт» Ле Пен и «Непокорённая Франция» Жан-Люка Меланшона, которые суммарно на президентских выборах получили 46%, представлены в парламенте лишь несколькими десятками депутатов из 577. При этом партия Макрона «Вперёд, республика!», которая возникла из ничего, занимает в парламенте 313 мест. Абсолютное большинство. Что они хотят, то и делают. Это вызывает неудовольствие. И не только у обиженных конкурентов, но и всех избирателей. Сейчас говорят о том, что нужна некая премия для партий, получивших меньшинство. Кстати, это практикуется на муниципальных выборах в мелких коммунах, где меньшинство получает премию к голосам, чтобы быть представленными в советах.

Ближайшие выборы в парламент ЕС – весной будущего года, потом муниципальные в 2020 году, где у правящей партии плохие перспективы на местах. В 2022-м президентские и парламентские выборы. Естественно, Макрон сделает всё, чтобы за оставшиеся 3,5 года свести этот кризис на нет. А людям нужны будут не просто обещания, но и результаты, чтобы он переизбрался. Его программа модернизации страны рассчитана не на 5 лет, то есть ему нужно будет реально работать, чтобы остаться на второй срок. Пока у Макрона нет достойного соперника, несмотря на всю его дискредитацию. Нет сильного оппонента, но пока нет и перспектив у любого из них договориться с другими противниками Макрона.

– К тому же СМИ успели нарисовать ему образ политика мирового масштаба.

– А сейчас вся пресса с сожалением пишет, что этот образ рушится. Образ представителя авангарда за ценности демократии и экологического будущего планеты. Когда он созвал 60 глав государств и правительств на столетие окончания Первой мировой войны, он старался это подчеркнуть. Но кризис нынешний показал, что по всему этому нанесён тяжёлый удар. Плюс подорван авторитет его партнёрши Меркель в Германии. Великобритания уходит из ЕС. Масса противников во власти в других странах Европы – в Австрии, в Италии. Образ спасителя от национал-популизма не работает. Это издержки нынешнего протеста.

– То есть ЕС может отвернуться от Макрона?

– Поддерживать его будут, безусловно. У Меркель нет и не может быть другого партнёра. Любой другой был бы хуже для неё, да и для него любой другой политик в Германии. Франко-германский диалог никуда не денется и без этих политиков. Но ослабление позиций Меркель усилило ослабление позиций Макрона. Сегодня они оказались в равном положении.

– В известном манифесте «Жёлтых жилетов» среди требований были и выход из ЕС, и выход из НАТО. Это общие требования улицы, или это попытки воспользоваться протестом отдельными политиками?

– Когда «желтые жилеты» не смогли выбрать своих лидеров, это доказывало, что они – обычные представители среднего класса, которые особо не интересовались политикой. Конечно, перспективы дальнейшего роста миграции из мусульманских стран тревожат среднего обывателя, и небезосновательно. Не только экономически, но и с точки зрения сохранения национальной и культурной идентичности. Кстати, Макрон в своём обращении упомянул и это – очень аккуратно. Он сказал о необходимости учитывать сложившееся во Франции правило в отношении миграции – отделение церкви от государства. Конечно, все поняли, что он сказал об исламе, второй религии страны. 3,5 – 4 миллиона мусульман сегодня живут в стране. Присущая исторически Франции христианско-католическая культура сегодня в упадке, тогда как ислам – в наступлении. Макрон дал понять, что видит эту проблему и будет с ней разбираться.

– Про «русский след». Там среди прочих бузотёров есть «Народный республиканский союз», его возглавляет пророссийский политик Франсуа Асселино. В 2014 году российские СМИ цитировали его как человека, признавшего присоединение Крыма легитимным. Можно признать «русский след» в движении «жёлтых жилетов»?

– Не стоит переоценивать Асселино. Это микроскопическое политическое явление. Абсолютно. В политическом мире Франции его почти никто не знает. Но действительно, российские СМИ цитируют все его действия и заявления. Макрон имеет зуб на российские СМИ во Франции ещё с момента его избрания президентом. Он не забыл, что эти своеобразные СМИ распространяли о нём самые гнусные слухи его врагов: что Макрон – агент Ротшильдов, что у него счета в офшорах, что он представитель нестандартной сексуальной ориентации. Были судебные процессы. Пришлось авторам этих заявлений заплатить неустойки. Но сейчас российские СМИ, а тем более тролли, которых нашли там полторы тысячи, обвиняются в том, что сознательно подливают масла в огонь. Для чего? Как всегда, все объясняют вразнобой. Одни говорят, что это «очередной Майдан, который устроил Госдеп США», чтобы ослабить Макрона. Тем более сейчас Трамп заявил, что его «друг Макрон в нелёгком положении», а он, мол, понял это давно и потому вышел из климатического соглашения. И это было сделано вызывающе и беспардонно. В этом смысле есть определённый смысл намекать на США. С другой стороны, эти ресурсы представляют движение "жёлтые жилеты" как «народ, восставший против агента Ротшильда», либерал-глобалиста, которого народ не хочет. Чуть ли не носители социальной справедливости и адепты подлинного народовластия эти «жёлтые жилеты». Две противоположные тональности этих троллей и отчасти российских СМИ. Ещё есть тональность упрёка, когда пишут, что если бы что-то подобное было у нас, такие же действия полиции, как бы за это навалились на нас, а французам всё прощается.

– Макрону разговоры про «русский след» выгодны? Как способ отвести внимание от тех проблем, о которых вы рассказали выше?

– Эти разговоры выгодны всем. В том числе тем, кто пытается переложить часть ответственности за непопулярные меры. То же самое происходит и в России. Это общие механизмы.

– Зачем тогда официальным лицам России влезать в эти дела с комментариями?

– Обратите внимание, что представитель МИД России Мария Захарова призвала Францию воздержаться от чрезмерного применения силы во время протестов между последними и предпоследними выступлениями (заявление Захаровой появилось в среду, 5 декабря, выступления протестующих проходят по субботам. – Прим. ред.).

– Это ли не подливание масла в огонь?

– Я бы сказал, что на месте Захаровой я бы помолчал. Как сказал Жванецкий – думаю, что не ошибусь, если промолчу.

– Но вместо этого заговорил пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков, который заявил, что Москва не имеет отношения к этим протестам.

– Сразу после того, как мы в очередной раз подтвердили наши намерения сотрудничать с Францией. И сразу после того, как Путин всё же встретился с Трампом в Аргентине. И это говорит о том, что навряд ли у нас в верхах кто-то верит, что Франция переживает какую-то катастрофическую революцию. В Россию приезжают французские политики. Приезжала Ле Пен, приезжал Фийон, который уже ушёл из политической жизни. Число сторонников этих людей тем не менее значительно. Их позиции принимаются всё более серьёзно даже их противниками, нежели тот Асселино, на которого вы указали. Он из разряда курьёзов.

– Вроде Жириновского?

– Жириновский по сравнению с Асселино – государственный деятель мирового масштаба.

– Марин Ле Пен как может воспользоваться этим протестом, если вы говорите, что он ей выгоден?

– Он ей выгоден, безусловно. И заметьте, что она высказывается сейчас очень аккуратно. Непривычно для неё. Спокойно и выдержанно. Глава МВД пытался её обвинить в призывах на Елисейские поля. Она тут же заявила, что осуждает насилие. Но она сказала, что выступает за изменение законодательства. Ей, скорее всего, удастся нагреть руки на этой истории на ближайших выборах в Европарламент. Безусловно. И этот успех в Брюсселе будет ей помогать потом на выборах внутри Франции.

– Кто помимо Ле Пен выгодоприобретатель из системных политиков?

– Вчера после речи Макрона, которую показывали по всем французским каналам, везде шли дискуссии с представителями разных партий. Есть сравнительно новый телеканал BFMTV. Он весьма популярен в среде предпринимателей. С ним работает правительство, в том смысле, что использует его, но он при этом сравнительно независимый. Так вот первому из большого числа комментаторов в студии, где были и сами "жилеты", и правые, и левые, они дали слово вождю левацкой «Непокорённой Франции» Меланшону. Он получал 20% в первом туре президентских выборов. Он не кто-нибудь. Он не так давно был в Москве. Я его слушал. Познакомился с ним. Он человек весьма яркий, темпераментный, очень неглупый, но крайне левый, трибун, популист. Он абсолютно не шовинист и не националист, наоборот, но параллели с тем же Жириновским напрашиваются. Он понимает, что к власти никогда не придёт. И это понимают все его соперники. Но быть заметной фигурой на политическом пейзаже Франции он очень хочет. И вот ему дали слово первому. Он в клочки разнёс Макрона. Растоптал все его уступки в клочки. Он задал тон дискуссии.

– Елисейский дворец его не боится?

– Нет. Он для них наименее опасная фигура. На его фоне протестное движение себя дискредитирует. Его крайности лишают убедительности аргументы оппозиции в целом. А самое главное, избавляют президента от серьезной угрозы. Идеально удобный оппонент для Макрона.

– Раз уж говорим про прессу, то как вы оцениваете роль Бернара Арно газеты Le Parisien, которая якобы придала импульс протестам, публикуя петиции с требованиями протестующих?

– Арно – самый богатый человек Франции. Он воспринял налог на крупное состояние как личное оскорбление. У Макрона в целом хорошие отношения с верхушкой бизнеса. Один Арно это не испортит. Но он один из тех, кто на отмену налога на крупное состояние не стал реагировать позитивно, как большинство предпринимателей. Он имеет зуб на Макрона. Для него Макрон чересчур левый. Насчёт его влияния… Был во Франции владелец Le Figaro, который мог влиять на политику, но его уже нет в живых. Другие владельцы СМИ достаточно лояльны к Макрону.

– Нынешней российской власти проблемы Макрона выгодны?

– Любые кризисные явления, ослабляющие действенность тех или иных, как говорит Путин, наших партнёров, вроде бы кажутся выгодными. Но это несколько близорукий подход. Скандалы вокруг Трампа, расследования роли России в выборах в США сделали Кремль участником американской политической жизни, и не самым последним. Никаких выгод Россия с этого не получила. Только минусы. Это моё мнение. Из этого надо бы извлечь урок. Что касается конкретно Франции: в своё время реальной возможности прихода коммунистов к власти там не было. Тем не менее они были обязательными привилегированными собеседниками в Москве. И через них шло определённое влияние Советского Союза. Но во власти они не были. И когда де Голль пришёл к власти, повёл приемлемую политику разрядки, его в Москве воспринимали позитивно. Выбор одного партнёра во внутренней политике крупной страны – неэффективно. Чересчур глубоко влезать в конфликты внутри отдельных государств – боком выходит.

– Всё это похоже на 1968 год, сказал накануне в Библиотеке имени Ельцина доцент общественного права в Университете Париж Декарт-Сорбонна Ален Лакьез. Вы же помните 1968 год. Похоже?

– Я видел это своими глазами. Конечно, никакого американского следа в 1968 году не было. Однако в 1968 году был очень неприятный эпизод во франко-американских отношениях, а они действительно исторические союзники. Когда второй человек в резидентуре французской разведки Соединенных Штатов стал невозвращенцем и начал компанию против де Голля. Он говорил, что в его окружении есть человек, который определяет политику де Голля в отношении Москвы в ущерб интересам Запада. И тот факт, что США перевербовали себе не последнего французского разведчика, который стал невозвращенцем и развернул кампанию против де Голля, это тоже, знаете, не очень красиво.

Watch video!

– С перебежчиками редко бывает красиво. Но сегодняшний день похож на 1968-й?

– (Пауза) Другое было время, другие силы. Тот кризис тоже был поколенческим, сегодня это не так заметно. Макрон имеет свои минусы по сравнению с установками российской внешней политики. Он поддерживает санкционную политику Евросоюза. И у него есть серьезное расхождение в интересах с Россией в Сирии, на Ближнем Востоке и в Африке теперь. Но в целом если Россия заинтересована (а она заинтересована) в том, чтобы иметь не конфронтацию с Евросоюзом, а диалог, то игнорировать Брюссель и европейцев, думая, что завтра Евросоюз развалится, – это близорукая точка зрения.

– 15 декабря можно назвать днём икс, после яркой субботы 1 декабря и не менее яркой субботы 7 декабря? На этот раз с учётом речи Макрона станет очевидно дальнейшее развитие событий?

– Думаю, что да. Это будет проверка. Он же выжидал, Макрон. Ждал пик кризиса, чтобы он был позади. Он уже затянул с выступлением. Чтобы порядок на улицах был восстановлен и чтобы определенное снижение масштабов численности пикетов дало основание предполагать, что отлив начался. Он тщательно выбирал такой психологический момент.

Эта неделя даст ответ на вопрос, подействовало выступление президента или нет. Самый яркий показатель – психологическая несовместимость сторон в этом конфликте. Оправдание этого дополнительного налога – то, что надо уменьшить выбросы. Макрон говорит: я забочусь о будущем ваших детей. А ему говорят: а у детей родители есть, которым надо их растить, содержать и прочее. Это важнее. Вот и все.

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру»