Михаил Крутихин: Рукопожатия Путина и Салмана влияют только на бумажную нефть (фото, видео)

Цена на нефть растёт, если ты президент России и жмешь руку саудовскому принцу. Но ненадолго. Почему бензин в России всё равно будет стоить 50 рублей за литр, «Фонтанке» рассказал аналитик Михаил Крутихин.

Цены на нефть пошли вверх. В минувшее воскресенье Владимир Путин договорился с наследным принцем Саудовской Аравии Мухаммедом ибн Салманом Аль Саудом снизить объем добычи нефти. Утром в понедельник нефть подскочила в цене сразу на 5%. После этого стало известно, что международную организацию ОПЕК, члены которой контролируют треть нефтяных запасов планеты, решил покинуть Катар. Нефть дешеветь не стала.

В интервью «Фонтанке» эксперт по нефтегазовому рынку, партнёр компании RusEnergy Михаил Крутихин рассказал, стоит ли верить в дальнейший рост цен на нефть, кто в этой игре «мелочь пузатая», сколько действует одно рукопожатие президента и принца и почему бензин внутри России будет дорожать дальше.

– Михаил Иванович, Катар выходит из ОПЕК. Организации, которая фактически контролирует треть всей мировой нефти. В чем причины решения и смысл для Катара?

– Причин несколько, но я бы назвал главной враждебность Саудовской Аравии, которая категорически против Катара. Фактически СА разорвала всяческие отношения с Катаром и призывает сделать то же самое все остальные страны Персидского залива. Для Катара по меньшей мере неприлично оставаться в одной организации с Саудовской Аравией.

– То есть выход Катара из ОПЕК был ожидаем?

– Не совсем. Тут комплекс причин. Иран, который тоже на ножах с Саудовской Аравией, остаётся в ОПЕК. Следующая причина – недовольство Катара решением по снижению добычи странами ОПЕК. В планы Катара это не входит совершенно. У Катара сейчас добыча около 600 тыс. баррелей в сутки, но они хотят повысить эту цифру до 1,1 млн баррелей в сутки. Сделать они это хотят в ближайшие пару лет. Причём параллельно с планами по добыче и сжижению природного газа. И по нефти, и по газу у них рост идёт параллельно. Разрабатываются одни и те же залежи. По газу они хотят разогнаться с нынешних 77 млн тонн в год до 110 млн тонн, чтобы не упускать своё первое место в рейтинге стран, производящих СПГ (сжиженный природный газ. – Прим. ред.).

– Зачем им оставаться на первом месте?

– Это имидж. Но рынок СПГ – это очень хороший сейчас рынок. Он на подъёме. Судя по всему, после 2024-2025 годов может возникнуть некий дефицит, который позволит Катару реализовывать всё, что они добудут. В перспективе у них всё хорошо. Им совершенно нет смысла оглядываться на ОПЕК.

– Выход из ОПЕК им не портит имидж и, как следствие, бизнес?

– Нисколько. Наоборот. Ведь третья причина отказа Катара от ОПЕК – это потеря имиджа самой организацией. Она в кризисе. И давно. Потеряла свою роль картеля, определяющего цену, ещё в начале 80-х годов. После иранской революции она стала терять это хозяйство. И окончательно потеряла начиная с 2011 года, когда мы фиксируем начало той самой «сланцевой революции в США». Рынок тогда это не почувствовал, поскольку было выпадение Ливии с рынка в силу известных событий (свержение и убийство лидера страны Муаммара Каддафи, гражданская война. – Прим. ред.). А в 2014 году все стали понимать, что с США происходит нечто интересное, и оттуда можно ждать новостей по резкому росту добычи нефти. И в 2015-2016 годах уже все смотрели на США как на одного из главных производителей нефти. А на Китай как на главного потребителя нефти. Эксперты тогда обсчитывали фундаментальные факторы: спрос и предложение. По этим факторам в 2015-16 годах, поскольку спрос соответствовал предложению, нефть держалась на отметке 45 $ за баррель марки «брент».

– Но потом цифры доползли до 80 долларов за бочку.

– Это результат скачков, которые организовали очень крупные игроки на бумажном рынке нефти. Они воспользовались известными громкими «заявлениями» ОПЕК о необходимости «заморозок добычи». Случился альянс с Россией и другими странами по этим вопросам. И это разогнало цены. Дело в том, что сегодня примерно 66% решений по покупке и продаже таких активов принимается роботами, или, как ещё говорят, «алгоритмами». ПО, которое следит за новостями о сырьевых рынках по заголовкам. И все политические заявления о том, что «мы хотим сократить», «договорились сократить» и т.д. влияют буквально за сотые доли секунд на решения о покупке или продаже бумажной нефти, то есть всевозможных ценных бумаг и обязательств, связанных с сырьевым рынком.

– Роботы – союзники Путина и наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда ибн Салмана Аль Сауда?

– Действительно так и получилось! Роботы за них. Робот не анализирует, подкреплено ли чем-то заявление условного министра энергетики Новака, но цена скакать начинает.

– До сегодняшних скачков нефть вроде бы падала с октября с 80$ до 62$.

– Этой осенью с рынка ушли более двадцати крупных игроков на рынке бумажной нефти. Это и американские фонды, и китайцы, и много кто ещё, в том числе европейцы. И сейчас на рынке бумажной нефти играет мелочь пузатая. И эта мелочь действует на цены на рынке. Сегодняшний скачок тому пример.

– Постойте. Скачок же этот у нас благодаря смачному рукопожатию господ Путина и Салмана Аль Сауда. Разве нет?

– Да, их рукопожатие дало такой эффект. Но есть ещё договорённости между Китаем и США.

– То есть мелочь пузатая – это лидеры России и Саудовской Аравии?

– Не они. Мелочь пузатая – это спекулянты на рынке. Рукопожатие этих господ, действительно, сработало. Но не на физическом уровне, а лишь на уровне тех самых бумажек, которые разгоняют цены.

– Надолго ли нынешнее возбуждение бумажек?

– С утра в понедельник на 5% цена нефти подскочила, но в течение дня существенно отыграла назад. Днём уже было около 4%. К вечеру, я думаю, пойдет некоторое отрезвление рынка, и пойдет опять вниз.

– Одно рукопожатие – и опять вниз.

– Да.

- Надо каждый вечер руку друг другу жать.

– Да. Тут такое волшебное слово: «есть ощущение». Есть ощущение, что может повториться тенденция 15-16 годов, с тем самым стабильным уровнем в 45, от которого цена вверх-вниз скакала. Вот сейчас нарисовался опять очень робкий, медиальный показатель 60-65 долларов за баррель. И то, что сейчас произошел какой-то скачок, он в коридоре, из него не выходит. И все заявления, которые сейчас подталкивают цены на нефть, еще долго, возможно, два года, будут подталкивать ее в этом коридоре. Пока не возникнет какая-нибудь новая реальность.

– Эксперты, которые ждут 73 в декабре, они немножко в другой реальности живут?

– Я боюсь, что да. Сейчас, с уходом с рынка крупных игроков, в основном американцев, но есть даже китайцы, опять повышается роль фундаментальных факторов: спроса и предложения. И возникает такая замечательная ситуация, что роботы сработали, где-то что-то взлетело и упало. И саудовцы тут недавно заявляли: мы будем очень оперативно реагировать на рыночную ситуацию. А как это оперативно? То есть ОПЕК вдруг оперативно, в течение даже суток, начнет либо повышать, либо понижать свою добычу? Это невозможно. Для этого нужно собраться, принять консолидированное решение, а это сейчас совершенно невозможно. То есть это пустые слова. Каждая из стран, которые входят в ОПЕК, будет гнать столько, сколько им надо. Рынок будет реагировать соответствующим образом. И сейчас мы видим, на что надо ориентироваться: не на политические заявления. А скорее всего, рынок сработал еще и на такие факторы, как Канада. Где объявлено о сокращении добычи, очень серьезном, судя по всему, около 400 тысяч баррелей в сутки. Это как две трети Катара убрать с рынка.

– Можно сказать, что решение Катара прямое следствие рукопожатия?

– Нет. Катар давно об этом думал.

– ОПЕК все? Организация теряет влияние на сырьевых рынках? Организация в кризисе? Кто следующий?

– Она давно все, но ею в течение целых двух лет как инструментом пользовались спекулянты. Катар выходит из ОПЕК только 1 января. А 6 декабря они должны собраться и что-то решить. Решения консолидированного не будет, потому что Катар уже наверняка не выскажется в пользу сокращения добычи. Тогда решение ОПЕК будет рекомендательным. Оно воздействует на умы роботов, но на фундаментальные показатели нет.

– Кто следующий может выйти?

– Пока никто не проявлял такого желания. В свое время Индонезия выходила, заходила снова. Но там были другие факторы.

– Новые санкции США. Второй пакет. Будут бить по сырьевым успехам России?

– По каким? Я что-то не вижу сырьевых успехов России. Профицит бюджета в этом году я бы не стал называть успехом. Тут нужно отметить, что в США могут принять санкции в отношении ОПЕК. Там есть соответствующий законопроект. В январе стоит посмотреть, будут ли по нему сдвиги. И это не связано с убийством журналиста в Турции. Это ещё до выборов Трампа обсуждалось. Говорили, что неплохо бы в будущем ввести заградительный налог на импорт чужой нефти. А это против Саудовской Аравии и Персидского залива, в конце концов. США только за один год повысили добычу нефти на 2 млн баррелей в сутки. Сейчас они добывают 11,3 млн в сутки. Это очень здорово. Это как раз то, что Саудовская Аравия со своими приятелями собирались убрать с рынка, чтобы поддержать цены. Американцы это всё постепенно замещают. Думаю, что в будущем году у них будет больше 12 млн баррелей. А к 2025-2026 годам не исключаю, что дойдут и до 18 млн в сутки. Тогда они выходят на первое место, обгоняя Саудовскую Аравию. И тогда они могут диктовать свои условия на внешнем рынке.

– Что сейчас есть и что будет с добычей к 2025 году у России?

– У нас сейчас примерно 11 млн баррелей в сутки. Но проблема в том, что из-за резкого ухудшения качества запасов у нас ожидается снижение национальной добычи нефти. Замещения падения нет. 20 лет не открывали крупные месторождения. Остаются трудноизвлекаемые запасы. А это дорогая нефть. Темпы падения добычи начнутся уже в будущем году. С 2020 года примерно по 2% в год. Уже пошли заявления официальных лиц. Глава Росгеологии заявил не так давно, что к 2035 году Россия потеряет 40% своей добычи. А это значит уход с внешнего рынка. Нужно будет самим.

В итоге так дойдет до ухода с внешнего рынка. Нужно будет самим.

– И всё же новые антироссийские санкции США могут начать бить по российскому сырьевому экспорту?

– Пока они бьют по технологиям, в которых мы остро нуждаемся. Но мы пока возмещаем всё это хозяйство. Но качество запасов нефти в России снижается. Для поддержания добычи необходимы современные технологии. В частности, гидроразрыв пласта. Мы за последние три года ни разу не собрали ни одного комплекса, которые для этого нужны. Это всё иностранная техника, которую мы импортируем. Пока мы умудряемся это всё покупать через Казахстан и Китай. Но всё труднее замещать программное обеспечение. Нас уже побили в этом месте. Но может возникнуть и что-то новое. Что-нибудь по экспорту российской нефти. Но для такого удара необходима солидарность с европейцами. А её пока не наблюдается, и перспектив не вижу. Треть нефти в Европе – наша. И второе направление нашего экспорта – Китай. Туда мы могли бы поставлять до 70 млн тонн в год. В этом, судя по всему, будет больше 66 млн. Пока там лишь 13% нашей нефти.

– Если нам выключают европейский рынок, мы сможем эту нефть продать китайцам?

– Нет. Нет инфраструктуры для доставки. Ни труб, ни терминалов. Ничего. Но ЕС перекроют вряд ли. У них часть заводов заточена именно на нашу нефть. Можно и перезаточить, но это трудно, и отменять долгосрочные контакты будут навряд ли. А там есть контракты вплоть до 2039 года.

– Сегодня бензин 44 рубля за литр. Что будет в январе?

– Первое – будет повышение НДС. Это рост. Решение о повышении акцизов на топливо – ещё плюс. Индексация в связи с инфляцией должна тоже сказаться. Я ожидаю, что тот бензин, который сейчас 46 рублей за литр, дойдёт до 50. Правительству нужно повышать свою долю в этой цене через рост акцизов. Но производителю тоже не хочется терять деньги. Санкции пока не влияют. Что будет дальше, посмотрим.

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру»