«Надо искать сегодняшних Шубертов».

Организация качественного концерта стоит 2,5 миллиона рублей, а приходится проводить за 400 тысяч. Для перемен государству и бизнесу должно стать выгодно вкладываться в поиск новых Шубертов.

Директора петербургского филиала Союза композиторов России Антона Танонова «Фонтанка» расспросила накануне Международного культурного форума, где петербуржцам приготовили нестандартный проект. Функционер недавно созданного подразделения поделился планами, как продвигать современную академическую музыку и обучать молодежь электронной, предсказал, в каком направлении будет меняться музыка в ближайшее время.

— Антон Валерьевич, вы недавно возглавили петербургское отделение Cоюза композиторов России. В Петербурге шире известен Санкт-Петербургский союз композиторов, работающий в здании на Большой Морской. Чем ваша организация отличается от этой?

— Союз композиторов России существует уже давно, но, благодаря тому, что в последние годы сильно поменялась его структура и активизировалась деятельность, открывается филиал в Петербурге. Мы будем заниматься продвижением музыки петербургских композиторов — не только у нас в Петербурге, но и во всей России. А с другой стороны, петербургская публика познакомится с новинками, которые пишутся в России, — таким образом, у нас будет более естественный обмен. Само собой, в нашем городе – большое количество прекрасных фестивалей, таких как «Петербургская музыкальная весна», «Земля детей», «Звуковые пути». Но их, к сожалению, не хватает — композиторов гораздо больше, и из того, что пишется в течение года, на публику звучит процентов 20-30. И наш филиал призван открыть новые форматы фестивалей, мастер-классов, концертов, которые позволят более эффективно доносить до широкого круга слушателей ту музыку, которая создается в Петербурге.

— Сколько композиторов входит в петербургский филиал Союза композиторов России?

— По сути, все члены Петербургского союза, а там больше 200 человек, являются членами Союза композиторов России. Наш филиал является еще одним «окном» их обслуживания, для предоставления композиторам больших возможностей в отношении защиты авторских прав, продвижения музыки и так далее. Сверхзадача у филиала — создать ансамбль современной музыки, который исполнял бы музыку петербургских композиторов.

— Наподобие московского?

— Да, конечно. Но я бы противопоставления Петербург — Москва избегал. Это Союз композиторов России, так что тут, скорее, сопоставление Петербург — Россия. Это возможность не так локально звучать. Потому что, как бы нам ни хотелось считать, что прозвучавшее в Петербурге и в Москве услышала «вся Россия», это не так. Нужно ездить по городам и представлять музыку своего города.

— А Россия хочет слышать?

— Россия очень хочет слышать современную музыку.

— В Москве публика более подготовленная к восприятию современного искусства, и в частности музыки, чем в Петербурге. Возвращаясь к разговору про Московский ансамбль современной музыки (МАСМ): это отличный пример, потому что у нас подобным на регулярной основе никто почти не занимается — кроме разве eNsemble.

— Это абсолютно не так: есть фестиваль «Звуковые пути» Александра Радвиловича, который откроется во второй половине ноября, есть прекрасные ансамбли современной музыки и в Мариинском театре, и в Петербургской консерватории. Весь вопрос в том, как мы подходим к составлению программ и пиарим коллектив. Для продвижения академической музыки пора использовать инструменты нашего времени: мир меняется, и того, что было самым действенным способом какое-то время назад — «сарафанного радио», которое работает через соцсети, Интернет, — уже недостаточно, нужны дополнительные инструменты. И наш филиал будет их использовать. Они чаще используются в коммерческой музыке. Я, например, работаю в сфере мюзикла (Антон Танонов — музыкальный руководитель Театра ЛДМ. — Прим. ред.), и там мы эти технологии используем. Мюзикл «Мастер и Маргарита» идет уже пять лет в Петербурге, зал вмещает 1200 человек, и заполняемость — 90%. Или «Оскар и Розовая Дама» — произведение сложное с точки зрения сюжета, но весь вопрос в том, как донести вашу идею. И над технологиями того, как донести, надо потрудиться.

— Вы привели в пример очень хорошо раскрученные сюжеты…

— Вы зря так считаете. Про «Оскар и Розовая Дама» мы предприняли исследование, и оказалось, что с этим произведением Шмидта очень мало кто знаком.

— Даже после спектакля Алисы Фрейндлих?

— Даже после него. Мы все очень любим этот спектакль, понятно, но это не говорит о том, что его знает широкая аудитория. Чаще всего мы сталкиваемся в соцсетях с отзывами: «Мы посмотрели мюзикл и хотим почитать книжку». Поэтому вопрос о том, что является раскрученным, а что нет, — спорный. И когда вы говорите о том, что в Петербурге ничего не происходит — это неверно. Извините, у нас в Петербурге работают и активно исполняются такие композиторы как Слонимский, Кнайфель, причем на высоком профессиональном уровне. Потому что любой композитор берет на себя роль не только создателя, но и продюсера, и все стадии процесса контролирует. Сергей Михайлович Слонимский в 86 лет начинает за неделю до исполнения своего сочинения прозванивать исполнителей, с ними общаться, рассказывает, что он заложил в свою музыку, какие использованы новые приемы, как это сыграть. Вот такая вот в хорошем смысле традиция. Я счастлив, что мы живем в одно время с такими творцами.

— Но если даже в нашем городе не очень хорошо публика знает такие названия — как же организовывать продвижение на территории остальной страны?

— Надо начинать с основ. Сами словосочетания «современная музыка» или «музыка молодых композиторов» работают как антиреклама. Такого не должно быть. Надо начинать работу с детских музыкальных школ, чем давно занимается Союз композиторов Санкт-Петербурга, проводя фестиваль «Земля детей». Надо привлекать к современной музыке учащихся с первых классов школы, проводить просветительские программы, тематические концерты. И чтобы на них звучали не только «Петя и волк», но и современная музыка для детей, которая пишется. Детей нужно вовлекать в эту среду, используя современные технологии, интерактив — чтобы вместе все поиграли и поняли, что самое главное в искусстве — это эмоции. И неважно, это произведение написано сегодня или ему 300 лет. Начав с младшего поколения, надо проводить просветительские программы среди молодежи — тут, я считаю, очень важно, чтобы параллельно шло просвещение как в академической музыке, так и в области современной коммерческой музыки. Сюда входит и эстрадная музыка, и эксперименты в области электронной музыки, — это же безумно интересно! Я наблюдаю эту тенденцию, поскольку много лет занимаюсь и электронной музыкой в том числе: в Интернете чаще комментируют новый плагин, новую программу обработки звука, чем создание нового произведения. Вышла новая песня Адель — у нее меньше комментариев в профессиональной среде, чем комментариев про устройство, с помощью которого было обработано фортепиано.

— У вас уже есть конкретный план действий, как можно было бы наладить эту систему образования?

— Конечно. У меня достаточно много контактов среди директоров музыкальных школ в системе начального музыкального образования. Начать можно с интерактивных концертов современной музыки для разных возрастных групп, шесть-восемь мероприятий. Если мы создадим универсальную программу — ее можно будет тиражировать в разные учебные заведения. Второй момент — это курсы по электронной музыке, разных направлений — от очень популярных, допустим, связанных с танцевальной музыкой, до экспериментальной музыки, с синтезом звука с нуля, созданием интерактивных проектов с использованием новейших экспериментальных программ — то, что сейчас востребовано. Меня самого это интересует, и я с удовольствием буду этим заниматься.

И опять же, займемся разработкой фестивалей-конкурсов композиторов, мастер-классов уже для профессионального сообщества — начиная от студентов консерватории и заканчивая состоявшимися зрелыми композиторами. Тут надо переходить на персоналии, потому что сегодня общая тенденция — «замыливать» имена композиторов. То есть получается, что часто мы приходим на концерт, в программе которого — 12 авторов. Даже суперпрофессионал, который хорошо знает музыку, в таком количестве разной музыки легко «заблудится». Решить эту проблему можно путем привлечения исполнителей с мировым именем, которые могли бы конкретных композиторов исполнять и доносить до публики, благодаря своему таланту интерпретаторов. По моему искреннему убеждению, чем записывать еще один диск симфоний Брамса — лучше найти, исполнить и записать симфонию современного автора — особенно, если он живет с тобой в одном городе. А у нас происходит другая тенденция. Я обожаю Шуберта, у меня самого есть цикл «Легенда о двойнике. История одного вампира», где романсы Шуберта переплетаются с моей музыкой. Но до бесконечности записывать прекрасными голосами песни Шуберта — невозможно. Надо искать сегодняшних Шубертов. Для «кармы» любого великого дирижера, скрипача, альтиста это гораздо лучше: вспомните в энциклопедиях: «был первым исполнителем скрипичного концерта Стравинского».

— Будете стараться привлекать бизнес?

— Мы будем привлекать и бизнес, и государство. Потому что, по сути, музыка, которую сочиняют российские композиторы, — это часть нашей большой культуры. И государство, которое заботится о своем будущем, просто обязано поддерживать свою национальную самоидентификацию, потому что иначе все сотрется. Я 12 лет назад, выступая на международном фестивале, сказал, что самая большая проблема, которая сейчас стоит в мире современной музыки, — это то, что композиторы потеряли национальную принадлежность. Я слушаю современную музыку немецкого, датского, китайского, японского автора — а язык тот же самый. После расцвета национальных композиторских школ в XIX веке, их потом как стерли губкой — потому что язык подменился технологией, техникой.

— Но здесь музыка следует за глобальным обществом: в любой мегаполис приедешь — и не сразу сообразишь, в какой стране находишься.

— Да. Но так как история развивается по спирали, в скором времени у нас произойдет возвращение к национальным музыкальным культурам. Интерес к фольклору возвращается во всем мире — возникают фестивали кроссовера, фольклорные центры. И современный композитор должен этот интонационный поток, который затирается эстрадой и поп-музыкой, вычленять и настраивать подсознание на внутреннюю самоидентификацию. Это, конечно, выбор каждого, но помните, как Чайковского ругали представители «Могучей кучки» за то, что он «западник», пишет западную музыку? Он им ответил — помните, что за музыка звучала в финале Четвертой симфонии? «Во поле березка стояла». От этого он не стал менее популярным композитором во всем мире, но тембр гобоя у Чайковского стал «визитной карточкой» — он написал для него такие мелодии, пронизанные славянской, русской интонацией, что до сих пор, обучая в Голливуде композиторов, говорят: «Если пошла русская тема, дайте соло гобоя».

— В чем поддержка государства и бизнеса может выразиться?

— Композитор решил исполнить свое произведение — сколько это стоит? Аренда хорошего зала в Петербурге колеблется от 150 до 400 тысяч рублей, оркестр — еще 450 тысяч рублей, гонорар дирижеру — еще 150, — вот у нас уже миллион набежал. А сюда не входит все, что касается рекламы. Реклама, как мы знаем, — 100 процентов бюджета, то есть если мы хотим хорошо продать концерт — еще в миллион обойдется реклама. Уже два миллиона. Печать нот — тысяч 20-30, вместе с их набором — 50. Чтобы концерт сразу не забыли, нужно снять его на видео — а это значит, нужна многокамерная съемка, трансляция в Интернет. С выездом бригады, анонсированием по телеканалам и изданием какого-нибудь DVD, продвижением канала YouTube — хотите или нет, а качественный концерт, профессионально сделанный, — стоит 2,5 миллиона. А сейчас их приходится проводить за 300-400 тысяч, и то, каждый будет подбегать и говорить: «Ой, какое огромное количество денег!»

— А почему это все на композитора ложится?

— Чаще всего это ложится на организаторов мероприятий. Почему так дорого исполнять современную музыку? Потому что это риски: неизвестно, хорошее это произведение или плохое, — пока не сыграем, не услышим. И кто это должен оплачивать? Либо энтузиасты, либо композитор. Поэтому возникают фестивальные программы, создаются своего рода музыкальные «солянки», в которых звучит огромное количество композиторов, выбранных по принципу «должно быть интересно» либо потому, что их автор победил на каком-либо конкурсе. В результате мы слышим то, что слышим. Не продвигается какой-то определенный автор, а продвигается общее направление, идея или тусовка, потому что существуют тусовки композиторов, которые формируются по определенной стилистической направленности — постсериальные композиторы или композиторы, которые работают в области IDM (intelligence dance music. — Прим. ред.), «новая сложность» или «новая простота». А в то же самое время формируются новые вселенные: например, наш композитор Кнайфель придумал новую концепцию работы со временем, а у Слонимского есть открытие, которое до сих пор используется композиторами, — «зонная» диатоника. Очень много вещей рождается, но о них никто не рассказывает нормальным человеческим языком.

— Давайте приблизимся к делам ближайших дней — на Международном культурном форуме 15 ноября у вас будет концерт «Современная музыка России. Репетиция оркестра». Что это такое?

— Этот формат мы назвали мастер-классом, но на самом деле это реалити-шоу. Такого еще никто не делал: публика сможет посмотреть за процессом создания музыкального произведения, когда оно рождается на сцене — с ним знакомится дирижер, исполнители. И самое интересное, что в процессе репетиции есть возможность задать вопросы — и дирижеру, и композитору, и исполнителям, и слушателям.

Мы берем четыре партитуры современных композиторов — двоих из молодого поколения, двоих — старшего. Из молодых это Светлана Нестерова, представитель петербургской композиторской школы, ученица Бориса Тищенко, который был любимым учеником Шостаковича. Она блестящий композитор, чья музыка исполняется в том числе и в Мариинском театре, Света представит произведение «Рождение Венеры». Второй представитель молодого поколения — это Кузьма Бодров, один из самых ярких композиторов Москвы. Он пишет симфоническую музыку для наших ведущих исполнителей, в том числе и для Юрия Башмета, и, кстати, создал музыку к фильму «Собибор», который сейчас выдвинут от России на «Оскар». Кузьма представит «Заклинание пастуха» — произведение с элементами ритуала, очень интересное.

Что касается старшего поколения, то прозвучит сочинение Сергея Слонимского «Восхождение и триумф», посвященное 100-летию независимости Польши. С одной стороны, это дань уважения польской композиторской школе второй половины ХХ века (там есть нотки Лютославского, Пендерецкого), а с другой — залихватский танец, который воплощает смесь наших культур. Причем там использовано огромное число современных приемов звукоизвлечения: флейтистка играет и поет одновременно, арфа работает в технике нетемперированного строя, то есть перестраивается, и инструмент превращается из академического в какой-то античный. И Александр Владимирович Чайковский, возглавляющий кафедру композиции Московской консерватории, художественный руководитель Московской филармонии, представляет «Гранд Серенаду» — можно сказать, он признается в любви к этому жанру. Там звучат микронамеки на жанр серенады из истории музыки, но в то же время это единое произведение, которое наполнено юмором и любовью к жизни, современное и при этом понятное каждому слушателю.

У аудитории будет возможность узнать, как композиторы пишут и что вкладывают в музыку, какие проблемы возникают у дирижера, когда он видит произведение, как он невербально управляет оркестром, что ощущают музыканты, которые сталкиваются с абсолютно новыми приемами, графическими символами, как они себя ощущают внутри оркестра. Это будет в режиме реального времени «разучиваться», и в конце каждого блока, которые идут по часу, произведение будет звучать целиком.

— А какие у вас более отдаленные планы — рабочие или же ваши композиторские персональные?

— Сейчас я работаю над симфонической поэмой для контрабас-балалайки и симфонического оркестра под названием «Суворов» — она посвящается музыканту Михаилу Дзюдзе. Я всю душу вкладываю в это произведение, потому что, с одной стороны, восхищаюсь Дзюдзе, а с другой стороны, — я поклонник русской истории и очень уважаю Суворова. О нем забывают, а он разработал очень многие стратегические системы, которые до сих пор используются в армии. Всю его идеологию я попытался вместить в свою музыку, потому что для меня создание музыки — продолжение жизни.

Что касается деятельности Союза — тут я смотрю в будущее с энтузиазмом и в принципе считаю, что сейчас сформировалась команда единомышленников — и в Петербурге, и в Москве. И мы вместе можем помочь современной музыке сделать движение вперед: донести конкретные имена до слушателей, придумать фестивали, конкурсы, благодаря которым слушатель, наконец, развернется в ее сторону.

Беседовала Алина Циопа,
«Фонтанка.ру»

© Фонтанка.Ру