Ну не казнить же. (фото)

В деревне Новинка, что в Ленобласти, убили, разрубили и сожрали юношу. Взрослый арестован, а его 12-летней спутнице было невкусно. Ее возраст диктует следователю если не лечить, то разве что отпустить.

Кировский суд Ленобласти к вечеру 5 октября на два месяца поместил под стражу 22-летнего Аркадия Зверева. Арест прошёл без лишних ушей: подозреваемому в людоедстве не пришлась по душе популярность. Его юную подругу тоже доставили в суд, но свидетелем. «Не снимайте, у ребёнка стресс», – вступилась перед фотографом инспектор за признавшуюся в каннибализме девочку. Город Сочи рискует получить лакомку назад, скоро и без наручников.

«После того, как я воткнула ему нож в шею, а Коди топором отрезал голову, я вскрыла ему живот. Всегда хотела посмотреть на человеческие кишки», – рассказывала следователю пухленькая Валерия. На её футболке надпись Breaking stereotypes, что по-русски в этой истории звучит наглядно — «Ломаю стереотипы». В глазах – уверенность.

«Потом я отрезала с руки кусок мяса хороший, пожарила и хотела съесть, — продолжает девочка и бесхитростно добавляет: — Только попробовала, слишком сладко». Важно: то, что в кавычках, — цитаты.

Зато по вкусу пришлись мозги, что достали из запечённой в печке головы убитого. Дальше дегустация продолжилась, но глаза 21-летнего хозяина дома, по словам самого соучастника, ел только Коди-Аркадий. На все это, что только юридически считается преступлением, по словам Валерии, толкнули голод и ее личная обида: «А нечего было меня шлюхой обзывать».

Тут, казалось бы, защёлкнуть потуже наручники, но уголовная ответственность в России наступает с 14 лет. И ребенок, смакующий вкус человечины, получает статус свидетеля. Задерживать её нельзя, да вроде как по праву и не за что, но и отпускать после таких признаний странно до слез.

Лера живёт в Сочи, учится в гимназии, матери недавно исполнилось 38 лет, торгует овощами. Девочка давно склонна к кочевой жизни и в Петербурге оказалась после очередного побега из дома. В родных местах её искали: ориентировками пестрит Интернет, местный СК уже успел, на всякий, возбудить дело об убийстве. Обычно в таких случаях детей отправляют в Центр временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей, но здесь всё же особый момент.

Мучения достались прокуратуре Кировского областного района. Обоснование для ходатайства в суд выдали не без мозгового штурма. При этом изолировали девочку не потому как она опасна для общества, а чтобы обезопасить её саму. От нашей жизни, судя по всему. Родителей она ждёт в специализированном учреждении для детей и подростков с девиантным поведением, что на улице Седова в Петербурге. Близким забрать её оттуда можно, только оспорив решение суда. У Следственного комитета Ленобласти есть месяц на психиатрическую экспертизу. В разговорах с «Фонтанкой» следователи выражают надежду, что самые худшие опасения подтвердятся, и Валерию определят в богоугодное заведение. В противном случае остаётся только отпустить ее обратно в школу.

В октябре прошлого года тогда ещё 11-летнюю Валерию – зелёные глаза, курносый нос, тёмные волосы, особых примет нет – искали как четвероклассницу одной из гимназий Центрального района Сочи. На странице школы «ВКонтакте» есть несколько записей за январь того же года. Там ученицу называют мелкой хулиганкой, делятся знаниями о её «приводах в полицию», распущенности и предупреждают о своеобразном отношении к противоположному полу.

«Фонтанка» может добавить свои «три копейки» – половая жизнь у нее началась в 10 лет. Если Лера не сменила учебное заведение, то учителя и одноклассники вполне могут лично расспросить её о тонкостях особой кулинарии.

«Кому у нас можно отказать в образовании? В стране гарантирована девятилетка. Не могут отказать по Конституции», – обрисовали перспективы для Лериной школы в аппарате уполномоченного по правам ребёнка по Петербургу.

Остаются ещё спецшколы. В Ленобласти есть Сланцевское специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа для обучающихся с общественно опасным поведением. Как сказано на сайте, располагается в живописном месте деревни Большие Поля, готово принять 90 правонарушителей, но учится там не более 50.

Туда отправляют за тяжкие и особо тяжкие преступления тех, кто в силу возраста под уголовную ответственность не попадает. КПП, забор, но не колония. Показанием к закрытому обучению является решение суда, но, как признают в аппарате Светланы Агапитовой, практика редкая. Зачастую малолетних нарушителей ставят на учёт в комиссии по делам несовершеннолетних, а родители получают протоколы по статье 5.35 КоАП о неисполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетних.

На первый раз можно отделаться штрафом в 500 рублей, повторное нарушение подорожает до пяти тысяч или обойдётся в пять суток административного ареста максимум. За злостное игнорирование своих чад можно получить уже уголовное дело с вилкой наказаний от штрафа не выше ста тысяч до трёх лет лишения свободы. Дети тем временем продолжают учиться в обычной школе, периодически отмечаясь в комиссии по делам несовершеннолетних. Тягу к вольной жизни ничто не ограничивает, да и не может, по правилам игры, ограничивать.

Вероятность возвращения в обычную школу велика, соглашаются собеседники «Фонтанки» в прокуратуре города, но отмечают, что с учётом общественного резонанса комиссия, вероятнее всего, попробует через суд добиться обучения в заведении закрытого типа.

«Но это три года максимум», – предупредили «Фонтанку» в прокуратуре.

Пока же следствие намерено притормозить Валерию в Петербурге психиатрической экспертизой. Как рассказали в Ленинградском областном психоневрологическом диспансере, средний срок как раз месяц. В стационар с конвоем у палаты помещают тех, кто находится под стражей. Остальных – милости просим амбулаторно. Сама процедура занимает от двух часов до целого дня. Следователь терпеливо ждёт под дверью, а пациент ходит по кабинетам от врача к врачу. Потом комиссия, заключение. В идеале его присылают через 21 день, но это только при наличии всех необходимых документов и отсутствии очередей. В стационаре дольше.

Сейчас справок от нарколога, психоневрологического диспансера и любых других больниц, которые могла посещать 12-летняя Валерия, у СК нет. Собрать их не проблема, но за день этого не сделать, а держать девочку в спеццентре дольше месяца нельзя. Придётся уложиться в срок, чтобы получить заключение психиатров до того, как за ребёнком приедут родители. Пока обратной связи мать девочки полиции не дала.

Следователи надеются извернуться и успеть. Впрочем, даже если Валерией плотно займутся психиатры, то в их компании надолго она не задержится. Средний срок лечения – около трёх лет, а бегают пациенты регулярно. Но к кровати их не привязать и уж тем более, извините, не расстрелять. А так случилось в Ленинграде 1964 года. Тогда Аркадий Нейланд также топором зарубил 37-летнюю домохозяйку и её трёхлетнего сына. Жертв выбрал случайно, экспериментов с меню не ставил, но перед уходом снял уже мёртвую хозяйку в непристойных позах в надежде заработать на фотографиях, прихватил ценности, доел борщ и поджёг квартиру. Советские трудящиеся возмутились, в ЦК КПСС пошли письма, и мужчину казнили в Крестах. Протесты международной общественности были громкие и справедливые. В Европе об этом голосила пресса, у нас тогда была газета «Правда».

Пока же Валерия продолжает ждать родителей в спецучреждении. Условия там, говорят в аппарате уполномоченного по правам ребёнка, вполне приемлемые, даже учебный процесс организован.

Когда фотограф коллег с 47news сегодня снимал Зверева, то арестованный завил в суде, мол, он против популярности. А когда он щёлкнул Леру, то рядом сидящая девушка в форме полиции, она же инспектор по делам несовершеннолетних, тут же сделала ему замечание: «Как вы можете? Вы что, не видите, у ребёнка стресс».

Татьяна Ципуштанова,
«Фонтанка.ру»

© Фонтанка.Ру