«Бум - и в одну секунду я ничего не вижу» (видео)

Легендарный испытатель Лорис Бикокки, который помог в разработке множества суперкаров, рассказал, как разбил Bugatti Veyron на первых тестах. Испытывать машину ему пришлось на знаменитой трассе в Нардо на скорости около 400 километров в час.

Разработка первого в мире гиперкара – задача непростая, особенно если речь идёт о том, чтобы вернуть имя Bugatti. Легендарный водитель-испытатель Лорис Бикокки помог Bugatti в разработке Veyron. Испытывать машину ему пришлось на знаменитой трассе в Нардо на скорости около 400 километров в час.

Брикокки может рассказать нам множество историй. Как напоминает carscoops.com, именно он помог в разработке и испытаниях множества суперкаров. В числе его заслуг – Lamborghini Countach, Bugatti EB110, а также Pagani Zonda и оригинальный Koenigsegg CCX. Его последним вкладом является Bugatti Chiron.

Одна из его историй связана с аварией, в которую Брикокки попал на раннем прототипе Veyron в Нардо. При том, что трасса предполагает скорость около 240 километров в час, водителю-испытателю пришлось превысить лимит и все же держать руль повернутым (кольцевая трасса, имеющая сочетание бэнкинга с малым углом поворота, делает возможной езду по внешнему краю без движений рулем, как по прямой). Таким образом была увеличена нагрузка на испытательный автомобиль и его шины.

Итак, вот что рассказал Брикокки:

«Это был один из первых тестов, которые мы провели в Нардо. Я бы сказал, что первые годы все были сосредоточены на двигателе и коробке передач Veyron. Мы арендовали трассу и уехали на тесты ранним утром в воскресенье. Я сел за руль, чтобы увидеть, как поведут себя теплообменники, маслообменники и температура. Это рутина.

Вы знаете, что трек рассчитан на скорость до 240 километров в час. После первого круга на большей скорости инженеры проверили параметры, а потом попросили меня: «Вы сможете сделать ещё два круга?» Я ответил, что два круга – это много, но можно попробовать. Но в конце второго произошло что-то сумасшедшее. Скорость 390-398... Внезапно я услышал немного странный звук, а затем «бум» – и в одну секунду я ничего не вижу. Взорвалась передняя правая шина, сломав ещё и крыло. Оно заставило подняться капот, который вдавил лобовое стекло внутрь салона. Передо мной оказалась завеса. Я до сих пор помню, что крышка капота была бежевой. Она разбила лобовое стекло на миллион осколков.

В тот момент я ехал на скорости 395-398 километров в час, в лучшем случае 390. Когда шина взорвалась, я был очень близко от ограждения и даже не осознал, когда произошло столкновение с ним. Я думаю, что ударил шлемом боковое стекло. Давление в кабине стало причиной баротравмы. Это было похоже на то, как если опустить стекло, двигаясь со скоростью 400 километров в час. Мне стало страшно, я ничего не видел и попытался затормозить. Но педаль тормоза не работала.

К счастью, после столкновения ко мне вернулось хладнокровие. Я знал, что у Нардо есть длинные линии ограждения, поэтому попытался приблизиться к ним. Но сразу сделать это не получилось: я ударил его, но, видимо, слишком сильно, отъехал и снова приблизился. Всё же потом мне удалось затормозить о него – меня пугал удар о соседний отбойник, так как был риск опрокинуть машину.

Потом я получил счет в техническом центре трассы. Они сказали, что мы испортили примерно 1800 метров ограждения. В «Бугатти» только рассмеялись и взяли расходы на себя.

Почувствовав, что скорость уменьшилась, я попытался отойти от ограждения и уехать так далеко, как смогу. Но в машине было много кабелей – компьютеры передавали информацию о состоянии двигателя инженерам. Видимо, из-за давления в салоне дым начал проникать внутрь, а мой костюм оказался пропитан маслом. Я до сих пор не понимаю, откуда оно взялось.

Я повернул вправо и попытался открыть дверь. Но сделать это не удавалось. Видимо, она оказалась заблокирована после ударов – в то время у «Вейрон» был алюминиевый корпус. Но желание убежать делает вас сильнее. Я бил в дверь, пока она не открылась. После этого ничего не помню.

Рама машины выдержала. Это доказывает, что структура кабины была невероятной. Я не виню шины. Звук, который я слышал перед взрывом, заставляет задуматься о металлическом листе, который оказался закреплён недостаточно хорошо после внесения новых настроек. Это был первый раз, когда мы испытывали этот автомобиль на скорости около 400 километров в час. После аварии уцелевшие шины выглядели новыми.

Не знаю, что это было: опыт, хладнокровие или удача, а может, я просто хотел пойти в рыбный ресторан тем вечером. В ресторане, правда, я так и не оказался – продержали в больнице. Они проверяли мои уши и синяки по всему телу. Мне нравится рассказывать эту историю. Всё закончилось хорошо. Это то, что вы должны учитывать, когда выполняете работу водителя-испытателя. Шум, чёрная завеса на скорости 400 километров в час – это не повседневная вещь. Очевидно, что это должно произойти с тестовым водителем, а не с клиентом. Вот почему мы делаем эту работу. Все прошло, и мы смеёмся. Это просто ещё одна сторона профессии».