«Когда Путин стал президентом, возле нашего клуба асфальт положили» (фото)

Жесткие методы тренировок, строгая дисциплина и подзатыльники — сын учителя Владимира Путина рассказал «Фонтанке», почему не хотел бы воспитать президента.

Владимир Путин приехал на традиционный международный турнир по дзюдо имени Анатолия Рахлина, который прошел в спортивном комплексе «Юбилейный» 23 мая. В этот день тренеру российского президента исполнилось бы 80 лет. Дело своего отца продолжает руководитель спортивного клуба «Турбостроитель» Михаил Рахлин. Вместе с главой государства он посмотрел несколько финальных схваток 15-летних дзюдоистов, наградил призеров, а затем рассказал «Фонтанке», как Рахлину-старшему удавалось воспитать миллиардеров, политиков мирового уровня и просто сильных.

– Михаил Анатольевич, вы до последнего момента не были уверены, что Путин приедет на турнир?

– Я специально для этого ездил в администрацию президента, передавал приглашение. Мне сказали, что такая вероятность есть, потому что турнир будет как раз накануне ПМЭФ и что будет очень душевно и красиво открыть таким образом форум. Я уверен, что некий заряд бодрости и позитива получил и сам президент. Когда я его встретил, он был какой-то напряженный, а после турнира Владимир Владимирович выглядел более расслабленным. По-моему, это было хорошее начало для его пребывания в Петербурге.

– Во время турнира вы с президентом постоянно о чем-то переговаривались. Секрет?

– Да о дзюдо. О том, что у нас происходит, как мы развиваемся. Потом стали обсуждать новые правила дзюдо. Президент, наблюдая за поединками, стал удивляться, за что оценки дают. «Там же не было броска, за что оценка-то?» – спрашивал. Пришлось объяснять, что сейчас вот такие новые правила.

– Три или четыре года назад вы говорили, что каждый раз, приезжая в Петербург, Путин надевает кимоно и выходит на татами. Эта традиция еще живет?

– Вряд ли я сказал, что каждый раз такое бывает, но могу подтвердить, что такое бывает часто, если президент приезжает в Петербург и у него есть свободное время. Несколько раз он проводил тренировки с командой «Явара Нева». Чаще всего это происходило накануне Нового года. В последнее время эта традиция немного изменилась, и он иногда тренируется в Сочи. Но, да, он продолжает это делать регулярно.

– В какой форме сейчас находится президент?

– Я не был на последней встрече, которая была как раз в Сочи в позапрошлом январе. Он заезжал напутствовать национальную команду. Он и спарринги проводил. Судя по тому, что я слышал, он находился в отличной спортивной форме, особенно с учетом его занятости. Не каждому такое дано. Думаю, это не только генетика, но еще и работа над собой. Я знаю, что он ведет очень активный образ жизни, несмотря на свой бешеный график. Нам надо брать пример с него.

– Для вас его приезд на турнир многое значит?

– Мне это крайне приятно. Приятно, что отец до сих пор собирает всех ребят вместе, несмотря на то, что у всех графики, какие-то свои дела. И я о нем сейчас говорю даже не как об отце, а как о человеке, который нас всех воспитал. Я ведь точно такой же, как и они все. У нас личного детства было мало, а профессионального много. Поэтому я себя считаю тоже его воспитанником. Мы на тренировках проводили времени больше, чем дома. Я приходил на тренировки – отец уже был там. Я уходил с тренировки – он еще оставался. И так было всю жизнь. Так что да, мне приятно. Думаю, будь у Владимира Владимировича такая возможность, он бы скинул костюм, надел форму и тоже принял бы участие в нашем турнире.

– Есть знаменитая фотография, когда после прощания с вашим отцом (Анатолий Рахлин умер в 2013 году. — Прим. ред.) президент неожиданно отошел в сторону от всех и несколько минут стоял в полном одиночестве. Так уж получилось, что мы очень мало знаем о личной жизни Владимира Путина, и тот момент был одним из очень немногих, когда он проявил себя как простой человек со своими живыми чувствами и эмоциями. Вы сами когда поняли, что ваш отец для президента значит действительно очень много?

– Я так отвечу. Отец был очень жестким и неоднозначным человеком. Он был очень нетерпим к таким вещам, как обман, ложь, предательство. В работе с ребятами он был очень строг. Но он очень их всех любил. Мы недавно закончили съемки фильма о моем отце, и одну из последних там фраз произносит Владимир Владимирович: «Я его любил в ответ». И вот был юбилей отца – 75 лет. Мы все здесь в нашем клубе собрались – лучшие воспитанники отца всех поколений – и в конференц-зале отмечали день рождения. Владимир Владимирович тоже приехал. По-разному они все относились к моему отцу. Я тоже, когда был спортсменом, порой, бывало, о нем думал такое, что вслух не скажешь. Зато сейчас только благодарен ему. И вот мы сидели на этой встрече. Мне так хотелось тост сказать, но по статусу не положено было. И вот они то об этом, то о том – сидели вспоминали. Засиделись там больше, чем на час. Уже шутки-прибаутки пошли. Но я знаю, что он их всех воспитывал очень строго и жестко. Они в какие-то моменты жизни с ним даже конфликтовали, даже упрекали в чем-то, когда стали взрослыми.

– Ого. И кто же это?

– Не будут по персоналиям называть. Со временем обиды забывались, выливались в шутки. Но все равно, я на той встрече смотрел на них и видел, что те качества, которые не нравились им в свое время в моем отце, есть теперь у них самих. Есть такая поговорка: тренер – это человек, который заставляет тебя делать то, что ты не хочешь, чтобы ты стал тем, кем ты хочешь. Они же его временами буквально ненавидели за то, что он из них делал то, что им в итоге помогло в этой жизни. А почему он это делал? Потому что он любил их. Он заставлял их быть сильными. И вот я сидел, смотрел на одного, второго, третьего и думал: «Ребята, вот вы в нем эти качества в свое время отрицали, а в итоге благодаря именно этим качествам стали такими людьми, какими вы стали». Я хотел сказать им это вслух, но неудобно было. Я не люблю громких слов, но в них всех действительно есть качества, которые заложил мой отец. Такой пример приведу. Был у отца один воспитанник, уже более поздний. Его отец, очень успешный бизнесмен, привел и сказал: «Делай с ним, что хочешь». Примерно с такими же словами когда-то привели к отцу Бориса Ротенберга. Ну и вот отдал этот бизнесмен своего сына нам на воспитание, а сам продолжил заниматься бизнесом. Отдавал сына сопляком, а через 10 лет пришел ко мне – мой отец тогда уже ушел в сборную тренировать – и говорит: «Представляешь, когда с бизнесом стало все в порядке, решил заняться воспитанием сына. Пришел к нему, посмотрел и понял, что делать мне уже ничего не надо, потому что ты и Анатолий Соломонович, прежде всего, сделали все, что нужно было сделать. Он и крепок, и воспитан, и образован, и по жизни не потерялся». Вот так.

– Вы действительно во всех интервью говорите, что Анатолий Соломонович был очень жестким.

– Дело в том, что блокада и армия заставили его быть таким. Он был абсолютно требователен ко всему, начиная от внешнего вида и заканчивая тем, как ты тренируешься: нужно было быть совершенно беспощадным по отношению к самому себе. Спортивные лагеря – у него это отдельная тема. Это тренировки с утра до вечера. При этом он сам постоянно держал себя в форме, чтобы он мог спросить с кого угодно. Ну вот со мной был такой случай. Это был учебно-тренировочный сбор летом в Лемболово. А я тогда уже учился в институте и экзамены сдавал. Сбор, условно говоря, начинался 1 июня – в 10:00 первая тренировка. Естественно, заехать надо было 31-го. Я сдавал экзамены, не успел приехать 31-го. На первой же электричке приезжаю на следующий день, бегу еще минут десять по лесу до нашей базы. Прибегаю – уже все стоят в строю. Я опоздал в итоге на две или три минуты. Отец без разговоров меня развернул: «Вон со сборов. Это твои проблемы». И я все три недели, пока все тренировались, сидел дома в городе, не знал, что делать.

– Так хорошо же, три недели отдыха!

– С одной стороны, да, но после одного-двух дней у тебя уже руки-ноги чешутся. А еще, помимо тяжелой работы, это еще и коллектив, дружба. И вот все твои друзья там чему-то учатся, становятся сильнее, а ты, как дурак, сидишь тут, ерундой занимаешься. Вот реально говорю, опоздал всего на 2-3 минуты, не больше. Прибежал еще такой довольный: «Можно встать в строй?» – «Пошел вон!» И это еще было очень мягко с его стороны.

– Он матерился?

– Никогда. Ни одного матерного слова я от него не слышал. Конечно, он умел выразиться. Рассказывали, что были такие случаи, когда его задевали и нужно было отстоять себя. Но при нас он никогда не матерился.

– Физическую силу применял к воспитанникам?

– Подзатыльники только так раздавал. Сейчас попробуй так дать кому-нибудь подзатыльник, так тебя в тюрьму сразу посадят. Думаю, что все его воспитанники, за редким исключением, получали.

– И даже Путин?

– Лично не видел. Спросите у Бориса Романовича (Ротенберга. – Прим. ред.), он вам расскажет. Кстати, меня очень порадовал Борис Романович в одном моменте. Уже когда Владимир Владимирович уехал с нашего турнира, я поднялся наверх: там сидели ребята за столом, и все обсуждали президента. И тут Борис Романович говорит: «Давайте мы все-таки вспомним об Анатолии Соломоновиче и поднимем за него тост». Мне так приятно было. Борис Романович же специально в этот день прилетел откуда-то в Петербург ради этого турнира, а потом сразу улетел еще куда-то. И Аркадий Романович должен был быть, но у него просто бешеный график.

– Помните ли вы момент, когда все вдруг узнали, что ваш отец тренировал Путина?

– Честно говоря, нет. Дома мы никогда это не обсуждали.

– Но был же наверняка всплеск интереса к нему после того, как Путин стал президентом?

– Был, конечно. Запомнил, как нам тут, на Кондратьевском перед клубом, асфальт положили, потому что к нам стали приезжать делегации из Японии, Германии, США, смотреть, где тренировался президент, а у нас тут под окнами была полная разруха. Сюда не то что на машине, ногами было страшно ходить.

– Не запомнили реакцию Анатолия Соломоновича, когда Путин стал президентом?

– Честно, не помню. Он всегда был очень сдержанным человеком. У него был такой принцип: не унывать и не обольщаться.

– Вы вот говорите, что для вашего отца главным было воспитать человека. А Борис Ротенберг рассказывает, что он учил их прежде всего всегда побеждать. Одно другому не противоречит?

– Да нет. Он в свое время даже запретил ребятам произносить слово "защита", чтобы они всегда думали только о победе. Потом он немного поменял свой принцип: защищаясь – атакуй, а атакуя – защищайся. Но все равно главное – путь к победе. Если ты думаешь, как защищаться, ты рано или поздно проиграешь и это закон. А если ты, несмотря ни на что, ищешь возможность победить, ты победишь. Может быть, не сегодня, не в этой ситуации, но ты все равно будешь идти вперед.

– Хотели бы вы воспитать будущего президента?

– Думаю, такой судьбы никому не пожелаешь. При том, что многие из нас восхищаются Владимиром Владимировичем, но, блин, такая судьба у него, такая участь у него: благородная, большая, сильная, но я ему не завидую. У него, наверное, нет своей личной жизни, хотя, наверное, это все и есть теперь его личная жизнь. Он огромный патриот Ленинграда, Петербурга, России. Я искренне верю в это, потому что я знаю настоящую жизнь воспитанников своего отца. Она не была искусственной. Отвечая на ваш вопрос... наверное, да, хотел бы, но я не знаю, кому пожелать такую судьбу.

Беседовал Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»

© Фонтанка.Ру