Начальник УФСИН Потапенко: Я бы тоже поверил в пытки (фото)

«Будь я сам обывателем, то тоже не поверил бы в самоубийство Валерия Пшеничного», - заявил «Фонтанке» начальник регионального УФСИН Игорь Потапенко. Генерал рассказал, что, по его убеждению, произошло в камере № 62 СИЗО на Лебедева.

«Новая газета» 17 апреля рассказала, как 56-летнего петербуржца Валерия Пшеничного пытали перед смертью в следственном изоляторе. Начальник УФСИН по Петербургу и Ленобласти, генерал-майор внутренней службы Игорь Потапенко согласился ответить на вопросы «Фонтанки». «Вы же хотите от меня не рассуждений, а предельно точной информации?» – спросил начальник всех тюрем и колоний города и области перед встречей.

В здании ведомства на Захарьевской улице Игорь Потапенко задал вежливый вопрос: «Где вам удобно со мной говорить?» – «Да хоть в коридоре», – ответил я, и мы прошли в кабинет к его заместителю.

- Начну с предельно общего вопроса. Что вы знаете о смерти Валерия Пшеничного?

– Все, – спокойно ответил генерал.

- Тогда начнем с места происшествия.

– Начнем с самого утра того дня. А прежде скажу, что Валерий Анатольевич Пшеничный был доставлен в СИЗО-4 19 января этого года. В чем его обвиняли, вы знаете, и это не предмет нашей беседы.

- Есть мнение, что его уголовное дело и смерть связаны.

– Мы же договорились говорить о фактах, а не о версиях. Тем более что версии выдвинуты на основании неполных данных. Так вот – Валерий, а я могу его сегодня так называть, содержался на первом этаже, в камере номер 62. Она на четверых. На утро понедельника, 5 февраля, в камере вместе с ним было уже двое, так как четвертого на выходных этапировали в Новгородскую область.

- Кто они, эти двое?

– Оба, как мы говорим, – первоходы. Оба за достаточно элементарные преступления. Одному 21 год, он из Киргизии и сидит за кражу. Второму – 36. Он, вообще, председатель совхоза из Беларуси и арестован по запросу Беларуси за мелкое мошенничество. И, забегая вперед, скажу, что они оба физически слабее Пшеничного. Он, кстати, весил 120 килограммов.

Примерно в шесть часов утра, как и всегда, был произведен подъем арестованных. Потом раздали пищу в присутствии инспектора. Около семи часов утра. Если хотите, могу уточнить до минуты, а по видеозаписям – до секунды. В семь один из сокамерников, тот, что из Беларуси, выведен из камеры, а после увезен в Горсуд. В этот момент возле камеры опять был инспектор. В 9 часов утра прошла утренняя проверка. То есть из камеры № 62, как и из прочих, вывели арестованных. Каждый выходил раздетый по пояс, каждого осматривал врач, принимались жалобы. Разумеется, никаких телесных повреждений у него не было, заявлений от него тоже не поступало.

После к камере еще пару раз подходил инспектор, что видно опять же на видео, а в 12 часов Пшеничный был выведен на прогулку один, так как его сокамерник отказался. Как он заходил и выходил один из прогулочного дворика, тоже видно на видео. В 13 часов 42 минуты Пшеничный возвращается в камеру после прогулки ровной походкой.

Они несколько минут находятся вдвоем, а в 13 часов 49 минут его соседа забирает инспектор и отводит к следователю. Следующее точное время – 15 часов 58 минут.

- В эту минуту сотрудник увидел его мертвым?

– В эту минуту инспектор привел сокамерника из следственного кабинета. Валерий находился один в камере ровно два часа. В галерее ведется видеосъемка. Безусловно, запись изъята. И не одной службой, а чуть ли не десятью. К тому же были сделаны экспертизы на случай фотомонтажа. То есть нас изучали, как под рентгеном.

- Что увидели сотрудники?

– Инспектор увидел повешенного и нажал кнопку тревоги. Через пару минут прибыл медик-подполковник, дежурный, другие сотрудники. Врач зафиксировал «смерть до прибытия».

- Каковы обстоятельства?

– Веревка была сделана из шнурка ветровки. Черного цвета – это подробности? На руках, возле кистей, была кровь и следы от порезов. Рядом найден супинатор, вытащенный из кроссовки его соседа по камере. Им он и пытался разрезать вены. Каких-либо еще повреждений на теле обнаружено не было. В камере же был порядок. Найден лишь кипятильник с оторванными от самой спирали проводами. Вот отсюда и пошло это – про пытки кипятильником. Скажу, что как раз в этот двухчасовой промежуток времени на галерее вырубилось электричество. Даже после первоначального осмотра нам стало понятно, что это произошло из-за короткого замыкания – когда Пшеничный выдернул провод из кипятильника и пробовал так свести счеты с жизнью. Представьте себе то, о чем написали, – человека истязают. Что должно твориться вокруг? Представьте, что в этом кабинете на вас набросятся и станут так пытать? Да вы мне здание разнесете! Все арестованные в других камерах тоже опрошены. Они ничего не слышали, да и не могли слышать.

- Почему?

– Потому что так тюрьма устроена, что даже если кто-то ругается с кем-то, об этом тут же становится известно соседям. А уж если драка, а тем более, как написано, пытки, а значит вопли, шум. Там бы все камеры кричать в ответ начали. Не потому, что у нас сидят те, кто отрицает насилие. Но спецконтингент всегда так себя ведет.

- Люди не верят, что человек сначала режет себе вены, потом вешается. А потом эксперт еще выясняет, что он еще и пытался убить себя током.

- Не верят. Также для них страшны слова – «позвоночник сломан». Но любой опытный следователь, прокурор или оперативник знает, что при повешении происходит то, что на бытовом языке называется «сломан».

- А вы бы поверили?

– Если бы всю жизнь не служил, не видел бы того, что видел, тоже не поверил бы. Но так поступают те, кто твердо решил. Да, тут должна быть внутренняя сила, но разговор же не про то.

В этот момент в кабинет быстро зашел полковник и попросил Потапенко подписать документ: «Товарищ генерал, в пятую колонию едет делегация из 32 человек. Поверьте, это срочно». Было видно, как Потапенко разозлился и медленно произнес: «Поверьте, чем я сейчас занимаюсь, – важнее». Полковник исчез.

– Люди по-разному уходят. Бывало еще и не такое, – договорил он.

- Какова статистика самоубийств в ваших следственных изоляторах?

– В среднем от четырех до восьми в год. В прошлом году – четыре. В этом на 5 февраля – это был первый случай. На сегодня уже два. У нас под арестом тысячи людей, и очень разных людей.

- По данным «Новой газеты», эксперт установил, что над погибшим совершали сексуальное насилие.

– Это не так.

- В заключении эксперта это указано?

– Нет.

- Но придется договорить о сексуальном насилии.

– В другой раз я бы никогда не стал об этом говорить, даже с товарищем. Кощунственно это вот так под диктофон. Но приходится, если нас обвиняют в пытках. Я подберу слова….

Тут Игорь Потапенко взял паузу, резко обратившись к хозяину кабинета, где мы беседовали: «Алексей Владимирович, ты бы хоть чаем нас угостил!» И через минуту продолжил: «Никаких специфических повреждений на теле, где могло быть это насилие, не обнаружено. Ни при первом осмотре, ни при последующих. А кроме этого, не обнаружено ни единого следа на теле, который бы говорил о том, что шла какая-то борьба или драка.

- А фраза в судебно-биологическом исследовании есть? Вы понимаете, о чем я?

– Есть. Но озвучивать ее я не буду. У погибшего есть близкие, в конце концов. Скажу лишь, что эта фраза, как вы выразились, состоит из двух предложений, а само исследование – на двадцати листах. И в первом предложении указано – «обнаружены», а во втором – «не обнаружены». К тому же при проведении генетической экспертизы в биоматериале, а вернее, в его микроостатках, найдены гены самого Пшеничного. Я точно знаю, что это занесено после смерти.

- Это как?

– На этот вопрос компетентно отвечать только следствие. Думаю, что это ошибка при методике забора материала. И это точно не относится к тому, что произошло в камере № 62 5 февраля.

- Извините, но теперь известно, что ваши сотрудники сдавали на анализ образцы спермы.

– Я ждал, когда вы спросите. Сдавали. И что? И арестанты сдавали. И ничего. Это говорит лишь о том, насколько тщательно ведется расследование, насколько мы на него не влияем.

- У вас есть еще убедительные доводы вашей правоты?

– Я уже говорил, как прошел тот день. И ранним утром, и в полдень, и на прогулке он был полностью здоров. То, что он находился один два часа, – это не обсуждается. Потом прибыли другие сотрудники, наш медик, потом следователь Следственного комитета Калининского района с экспертом, потом нас проверяла Генеральная прокуратура, прокуратура Петербурга, потом Следственный комитет Петербурга, оперативники Управления уголовного розыска, наша служебная проверка состояла из десяти проверяющих, проверку проводили и во ФСИН России, курирующая служба ФСБ подключалась. Еще могу перечислять. А теперь представим себе, что все эти сотрудники, а их десятки, многие из которых и друг друга-то не знают, объединились в какое-то огромное зло? Ради чего? И если уж зло такое всесильное, то отчего оно глупое-то такое? Так дико убить человека, оставив столько следов?

Вы сами мне можете объяснить? Я уже не говорю, что Валерий находился у нас две недели, а за это время ему поступило шесть продуктовых передач. Два адвоката ходили. Вот такой пресс получается. А потом тебе присылают интернет-спам какой-то, мол, стали известны его последние слова. Скоро напишут, что стали известны его мысли.

- Чем это закончится?

– Если бы мы были хоть в чем-то не правы, нас бы уже порвали несколько раз на нескольких уровнях. Закончится все тем, чем и должно, так как никакой вины ни моих сотрудников, ни тех, кто содержится под арестом, нет. Но сразу после таких публикаций все быстро закончиться не может. Теперь сотрудники будут еще проходить полиграф. Но я абсолютно спокоен. Даже если бы от меня это зависело, то и я сегодня дал команду – продолжить расследование. Это политически грамотно. Иначе получится, что прекращение – ответ общественному мнению.

- Тогда к вам уличный вопрос: «А все же, что скажут люди после окончания?»

– Кто-то поймет, кто-то убедится в нашей правоте, а тот, кто изначально убежден, что у нас постоянно творится ужас, останется при своем.

- У них есть основания?

– Моральные – да. Я их понимаю. Десятилетия мы были абсолютно закрыты, а до этого был ГУЛАГ.

Беседовал Евгений Вышенков, "Фонтанка.ру"

В распоряжении "Фонтанки" оказалось заключение экспертизы, проведенной в Бюро судмедэкспертизы на Екатерининском проспекте по факту смерти Пшеничного.

«Фонтанка» переслала знакомому судмедэксперту исследование тела Валерия Пшеничного и получила комментарий специалиста.

«Постараюсь говорить русским языком. Первое: причина смерти – повешение. Если о нюансах, то на шее зафиксирована косо восходящая борозда, а под ней еще один аналог борозды. Они ее ставят на отдельное место. Я бы так не написал. Это, как правило, образуется при скольжении.

Что касается комплекса повреждений. Перелом шейного отдела позвоночника. Они решили, что это все могло образоваться при судорогах и ударах об окружающую обстановку. Это их право, и, как правило, это так. Но, исходя из протокола осмотра места происшествия, веса погибшего в 120 килограммов, мне кажется, что позвонки не выдержали.

Теперь на ваш вопрос про следы борьбы. Такого понятия у нас нет. Это не наша компетенция. Мы фиксируем повреждения при нанесения ударов или защите ударов. Таких у него нет.

Следующая группа повреждений – острые травмы. На предплечьях и шее. Раны резаные множественные характерны для самопричинения. То есть собственной рукой. В эту пользу говорит то, что они расположены группами, то есть локализованы. Множественный характер также говорит в пользу суицида. У нас есть такое понятие – «проба пера». Это когда человек в гневе и испуге наносит много порезиков.

Но есть и странности. Порезы на обоих предплечьях, что не очень характерно. Еще по результатам лабораторного исследования – движения шли то справа налево, то слева направо. Это очень сложно установить. И это очень смело.

Далее – в просвете гортани одна рана. Она глубокая, и это ничего не значит. Действительно мог тем предметом, что найден рядом.

Я не очень согласен и со следующим: нельзя установить последовательность. Это не совсем так. Следы крови множественные, везде. Вертикальные подтеки на одежде, удавка вся в крови. К тому же удавление – последнее.

Третья группа – электрометки. Тут странная локализация – во рту, на небе, щеке. Другое дело, что я сам очень много видел самоубийц. Многим так не везет при жизни, что не везет, когда они хотят уйти из жизни.

По поводу спермы ваш вопрос. Здесь так мало данных для ответа, что могу предположить, что это и его собственная. Как вам тут объяснить? Бывает, при вскрытии затекает... А о ротовой полости, то это элементарная гигиена того, кто исследует. Ведь в исследовании четко указано, что никаких повреждений нет, деяний, трещин. Но если сперма подлежит идентификации, то кто мешает сравнить.

Читайте также текст "Кадр за кадром перед смертью бизнесмена Пшеничного"