Владимир Быстров: Я пока не вижу возрождения старого «Зенита»

Что могло остановить уход в «Спартак», насколько надежен клуб «Тосно» и почему «Зенит» уже никогда не будет прежним. «Фонтанка» поговорила с одним из самых неоднозначных воспитанников петербургского футбола - Владимиром Быстровым.

В 2005 году воспитанник «Зенита» Владимир Быстров перешел в «Спартак», и это ему вспоминают до сих пор. В 2009-м он вернулся в Петербург, но добился только того, что теперь его ненавидят еще и в Москве. Потом были «Анжи», «Краснодар». Теперь он снова на берегах Невы, только играет за футбольный клуб «Тосно». Чемпион России 2010 и 2012 годов в составе «Зенита», бронзовый призёр Евро-2008 — с таким послужным списком Быстров главная звезда команды из Ленобласти.

Чувство ностальгии

– Когда вы решили, что нужно уезжать из Краснодара?

– За полгода до окончания контракта. Мне не предлагали новый, а если за полгода до окончания действующего соглашения человеку не предлагают контракт, это значит, что он уходит. Это всегда понятно.

– Почему отказались от варианта с «Кайратом»? Могли сейчас играть с Аршавиным.

– Кто такое говорил? У меня никаких вариантов не было. Кто-то что-то там писал, но я не в курсе был никаких вариантов. Я вообще ни с кем не общался по поводу своего будущего.

– Как тогда у вас появился вариант с «Тосно»?

– Ну вот так и появился. Я отдохнул 2 – 3 месяца после истечения контракта с «Краснодаром» и договорился с «Тосно». Я получил возможность играть в футбол дома, в Петербурге. Так что это был идеальный вариант.

– И вы, и руководство «Тосно» долго опровергали интерес друг к другу, но я точно знаю, что разговоры о переходе шли чуть ли не с зимы. Почему так долго тянули, аж до августа?

– У меня такой информации не было. Я уже, честно, не помню, когда впервые появился вариант с «Тосно».

– Наводили справки, что за клуб такой? Насколько серьезная организация?

– А что тут наводить? Клуб вышел в премьер-лигу. Клуб из Ленобласти, соответственно, из Питера.

– Клуб очень стремительно поднялся из второй лиги в РФПЛ. Часто такие команды закрываются также быстро. Вот насчет этого узнавали, насколько «Тосно» – это долгосрочный проект?

– Ни в чем нельзя быть уверенным никогда. Такое может произойти с любым клубом. Даже из тех, что очень долго существует, как, например, московское «Торпедо». Там вообще клуб с историей. Соответственно, и здесь, в «Тосно», если хозяин не захочет давать деньги, клуб совершенно точно исчезнет. Я перед подписанием контракта встретился с руководителями клуба, пообщался, и мне этого было достаточно.

– Гендиректор «Тосно» Вячеслав Матюшенко говорил, что вы сами решили подписать контракт всего на год. Почему на такой короткий срок?

– Если ты будешь нужен клубу, в дальнейшем никаких проблем с переподписанием не будет. А смысл подписывать на три года, а потом мучаться, если ты не сможешь через год играть по состоянию здоровья или по каким-то еще причинам? Поэтому мы решили так.

– Есть версия, что это вы так от вылета в ФНЛ перестраховались.

– Да ничего я не перестраховывался. Ну какая разница... ну подписал бы я контракт на три года, и был бы пункт, который позволял бы мне уйти при определенных обстоятельствах. Так что это не имеет значения. Мы же не в рабстве у клубов сейчас находимся. Тем более мне уже не 18 лет, и «Тосно» меня уже никуда не продаст.

– Болельщикам «Тосно» долго пришлось ждать вашего дебюта, почти полтора месяца. Что делали все это время?

– Все это время я усердно тренировался. Получал травму, лечил ее и дальше тренировался. Чтобы форму набрать, не так мало времени нужно. Естественно, меня это напрягало, но ничего страшного. Я, в принципе, ожидал такого. Никто ж сразу тебя не будет ставить, если ты не готов. Тем более у нас есть сильные футболисты – ребята, которые тоже хотят играть. Поэтому все шло своим чередом.

– Когда главный тренер вас впервые выпустил на поле в кубковом матче против «Тюмени», какие мысли были?

– Хотелось побыстрее проникнуться игрой, вспомнить, что это такое, и победить. Это, наверное, было самым главным для меня.

– Удалось проникнуться?

– Ну, естественно, удалось.

– Но следующую игру вы пропустили. Не возникло ли мыслей, что вы что-то не то сделали?

– Ну а как я мог что-то не то сделать, если команда выиграла? Мы прошли дальше на Кубок. Просто следующий матч сложился не так, как планировали тренера, и мы проиграли.

– В матче с «Уралом» судья убил «Тосно»?

– Вы же понимаете, что это не я оцениваю работу судей. Убил судья или не убил... Вы возьмите свисток, выйдите во двор и посудите детей. Тогда вы поймете, как это на самом деле тяжело. Если кто-то где-то ошибается, не стоит сразу судить строго. В первую очередь мы сами проиграли этот матч. Естественно, без ошибок судьи не обошлось. Но вы же знаете, как это бывает. Мы будем говорить, что не было пенальти, а соперник будет говорить, что было, и мы опять ни к чему не придем, даже если посмотрим 10 раз повтор. Все останутся при своем мнении.

– В следующем матче, с «Ахматом», вы вышли уже в стартовом составе и провели на поле 61 минуту. Какие ощущения были?

– Да хорошие ощущения. Всего хватало, в принципе, успевал и впереди и сзади.

– До вас редко мяч доходил. Партнерам не высказали за это?

– Ничего страшного. Главное, чтобы польза была на поле. Со временем все наладится — и связи, и понимание. Так не бывает, чтобы сразу вышли – и у всех все получается. А по поводу партнеров... что мне им высказывать? Я их только с победой поздравил и с выходными, конечно же. На самом деле я сейчас ощущаю чувство ностальгии. Мы играем на «Петровском», у нас такая молодая безбашенная команда. Все бегут. Чем-то это, конечно, напоминает тот прежний «Зенит».

Меня продавал не «Газпром»

– Алексей Миллер не так давно рассказал, что пытался остановить ваш переход в «Спартак» в 2005 году, но оказалось, что остановить его уже невозможно. Вы знали о том, что руководство хочет вас оставить?

– Если бы я знал, что руководство хочет меня оставить, я бы остался. Но кто должен был мне об этом сказать? Мне по этому поводу ничего не известно. Видимо, поэтому я так быстро и подписал контракт со «Спартаком». Меня же продавал не «Газпром», правильно? А другие люди. А когда пришел «Газпром», может, они и пытались остановить сделку. Но если человек уже подписал контракт, это уже невозможно остановить.

– В «Зените» этим летом произошли большие изменения. Есть ощущение, словно кто-то отмотал пленку лет на 10 назад. Президентом снова стал Фурсенко, спортивным директором – Сарсания. Вас не звали назад?

– Нет, не звали.

– Но вы бы согласились вернуться?

– Ну естественно, если бы позвали в «Зенит», я пошел бы в «Зенит».

– Болельщики с опытом считают, что их старый добрый «Зенит» вернулся.

– Да о чем вы говорите! Это совершенно другая команда. Какая тут может быть ностальгия? В чем схожесть?

– Прежнее руководство, прежние принципы работы.

– Да какие прежние принципы, когда куплено 6 – 7 иностранцев? Раньше такого не было.

– Свои тоже возвращаются. Кузяев, Терентьев, Богаев, например.

– Ммм... Ну да. Поживем увидим, но я пока никакого возрождения старого «Зенита» не вижу. Люди только пришли работать. Через некоторое время увидим, к каким традициям «Зенит» возвращается — к старым или к новым. К традициям невозможно возвращаться. Время идет, оно не стоит на месте. Чтобы добиваться результата, нужны новые традиции. Раньше традиции были такие: играли свои воспитанники, была сумасшедшая конкуренция среди молодых игроков. Ну вот такие традиции вернулись? Они не вернулись и не могут вернуться в такой клуб, как «Зенит», когда он ассоциируется с выигрышем Лиги чемпионов.

– Вся страна сейчас ищет объяснение феномену Кокорина. У вас есть ответ на этот вопрос, что с ним произошло в этом сезоне?

– А что с ним произошло? Он всегда играл в футбол и сейчас играет в футбол.

– Но как он сейчас играет в футбол!

– Просто пришел новый тренер, и все.

– При Луческу Кокорин играл почти столько же, но забивал в разы реже.

– При чем здесь реже он играл или не реже. Есть какие-то требования тренера к игроку на поле. Не зря же футболисты раскрываются у некоторых тренеров по-новому. Так же как и в «Зените» раньше были такие тренера, которые умели с молодежью работать, которым молодежь была интересна, которые доверяли молодежи. Понимаете? Вот в чем дело-то.

– Вы как-то сказали, что раньше в школе «Смена», до ее преобразования в Академию «Зенита» и прихода туда голландца Хенка ван Стея, было лучше.

– Естественно, раньше было лучше. Я же смотрю по результату. Когда человек приходил, и я был молод, он сказал дословно: «Я вам выращу тут десять новых быстровых и денисовых». Наверное, сейчас стоит признать, что не выросло ни одного. Соответственно, можно сказать, что человек провалил свою работу.

– Главная причина этого Хенк ван Стее?

– Ну а кто еще? Все работали по его методике.

– Сейчас в «Зенит» вернулись три воспитанника — Терентьев, Кузяев и Богаев. Первый и второй сейчас отлично играют за свой родной клуб. Это не показатель?

– Играет только Кузяев. А он, насколько я знаю, не воспитанник Академии. Он пришел туда из другой школы. И потом, они прошли через другие команды, прежде чем оказаться в «Зените». Терентьев в «Ростове» играл, Кузяев – в «Тереке». Понимаете? То есть им сначала нужно было уйти. Хорошо, что сейчас их вернули. Посмотрим, как они дальше будут играть.

– Вы же не будете отрицать, что условия для занятий в Академии в разы улучшились по сравнению с той же «Сменой»?

– О каких условиях вы сейчас говорите? Ну да, у Академии есть все — поля и так далее. А у других-то команд в городе ничего этого нет. Чтобы футболисты росли, нужна конкуренция. Раньше были «Смена» и СДЮСШОР «Зенит» – две лучшие школы. Но были также «Кировец», «Турбостроитель» и так далее, и все давали бой. Не у всех родителей были возможности возить детей в ту же «Смену». Сейчас же все хотят попасть в эту Академию, а у других ничего нет — ни полей, ни условий. У Академии все хорошо, никто не спорит. Построили поля, есть одно натуральное поле, которое бережется, как зеница ока. Ну и? И все. Построили интернат, но я не слышал, чтобы там было много ребят, например, из области. Пока там офисы. Вот так вот.

– Откуда вы так много знаете о городском футболе?

– А вы знаете, я вот сейчас как приехал, так сразу в глаза все это бросилось. Многие ребята, с которыми играл в прошлом, стали тренерами. Они делятся своими мыслями. Тем более Петербург мне небезразличен. Побывав в «Краснодаре», я увидел, как это работает, когда человек тратит деньги, чтобы потом людям что-то осталось.

– А в чем принципиальная разница? В Краснодаре есть одна мощная академия, и в Петербурге также.

– Да, но только в Краснодаре по всем станицам построены школы с хорошими условиями для всех детей.

Никого не волнует, что вооруженные люди вламываются в твой дом и убивают собак

– До первого матча за «Тосно» вы играли в последний раз 28 февраля. Ходили разговоры даже о завершении вашей карьеры. Понятно, что все это слухи, но насколько часто вы сами об этом задумывались в последнее время?

– В последнее время я об этом не думаю. Я играю в «Тосно» и получаю от этого удовольствие.

– А в тот момент, когда «Краснодар» не предложил новый контракт, и у вас возникла небольшая пауза в карьере?

– Ничего страшного не было. Я ловил рыбу, воспитывал детей, отдыхал. Успел хорошо отдохнуть за это время.

– Много рыбы наловили?

– Очень много.

– Самый крупный улов этого лета?

– Щуку поймал на 3 килограмма в Финском заливе.

– С Кержаковым рыбачили?

– Ну, он там браконьерством занимается. Шучу. Было дело, рыбачили, но не в этот раз.

– Как успехи у вашей дочери в фигурном катании?

– Она пока просто занимается. Главное, что у нее есть желание. А успехи – поживем и увидим.

– Насколько это для нее серьезное занятие? Она хочет стать фигуристкой?

– Я ее не заставляю этим заниматься. У нее есть свое желание, и она тренируется довольно много, поэтому пускай тренируется.

– Вторая дочь как-то связана со спортом?

– Нет. Она творческий человек. Учится в школе, пока ищет себя.

– Вы как-то сказали, что не знаете, что можно делать вне футбола. До сих пор не знаете?

– Сейчас, наверное, знаю. Буду воспитывать детей. Это такая же работа, к тому же очень нелегкая. Привези, увези, подожди, другие испытания. Их очень много. Это тоже отнимает много сил. Мне это не так легко дается.

– Что самое сложное в профессии родителя?

– Воспитать хорошего человека. Вырастут — посмотрим, как мне это удалось.

– Вы не бедный человек и можете дать своему ребенку гораздо больше того, что получает ребенок в среднестатистической семье. Как вам удается их не разбаловать?

– Не балую их просто. Не даю все, что они хотят и просят. Вот и все. Объясняю, что они должны добиваться всего своим трудом.

– Понимают?

– Надеюсь, что да.

– Бывший полузащитник «Зенита» Константин Коноплев называл вас балагуром. Властимил Петржела как-то сказал, что вы не хотели воспринимать банальные правила профессионального футбола и крайне резко реагировали каждый раз, когда оставались в запасе. Ходит куча историй и баек про ваше увлечение азартными играми и тому подобное. Насколько сильно сейчас изменился Владимир Быстров как человек?

– Что там говорил Петржела и в каком состоянии он это говорил, мне совершенно не интересно. Я никак не изменился. Какой был, такой и остался. Наверное, просто стал мудрее и опытнее. Немного по-другому стал к некоторым вещам относиться. А так, я всегда какой был, таким и остался. И буду оставаться таким всегда.

– С какими эмоциями вы вспоминаете свои приключения молодости?

– Нужно понимать, что это просто жизнь, которую ты должен был пройти, что это грабли, на которые ты должен был наступить, удариться об них и только после этого кое-что понять.

– Последний вопрос – о том ограблении вашего дома в 2015 году. Нигде не нашел ничего о том, как эта история закончилась. Нашли грабителей?

– Конечно закончилась. Дело убрали в архив, как я узнал об этом недавно. И лежит оно теперь спокойненько среди таких же, наверное, сотен дел. Видимо, никого не волнует, что вооруженные люди вламываются в твой дом и убивают собак.

– Вы для себя сделали выводы из этой ситуации?

– А какие тут сделаешь выводы? Вот такие вещи у нас происходят, и никто от них не застрахован.

– Как-то дополнительно укрепили свой дом после этого?

– В принципе, у меня все было – и сигнализация, и все остальное. Дома-то уже давно никто ничего не хранит. Да и я не любитель дорогих часов, к примеру. Унесли все что могли, но чего-то сверхъестественного они не нашли. Да и не могли найти. Деньги под подушкой я не прятал. Это было глупо с их стороны. Единственное, что жалко собак. Ну и слава богу, что никого дома не было. Хотя один человек пострадал — охранник.

– Что с ним случилось?

– Избили его. Искали сейфы, еще чего-то.

– А что с медалями, которые у вас украли?

– Понятно, что детские медали, кубки там всякие уже не вернуть, но медали за победы в чемпионатах России и на Евро-2008 я бы хотел восстановить. Сразу после этого ограбления в 2015 году я обратился в РФС к Виталию Леонтьевичу Мутко с просьбой восстановить их. Он пообещал, сказал, что все сделает, но до сих пор ничего не сделано.

Беседовал Артем Кузьмин, "Фонтанка.ру"