«Обнять близких – цель «Нелюбви» (видео)

Картина Андрея Звягинцева «Нелюбовь», получившая Приз жюри в Каннах, 1 июня выходит в российский прокат. Накануне премьеры режиссер рассказал интернет-каналу [Фонтанка.Офис] о контексте своей «Нелюбви».

Приз жюри, которым была отмечена лента «Нелюбовь», считается одной из высших наград 70-го Международного кинофестиваля в Каннах. Андрей Звягинцев не скрывает, что теперь возможности проката картины трудно переоценить. Однако в России массовый зритель увидит только «отцензурированную» версию, отвечающую нормам закона «о мате» в кино. Хотя кино это, по словам режиссера, рассказывает именно о русской жизни и снято для русских людей.

- Что для вас лично означает эта награда, Приз жюри? Эксперты говорят, что в иерархии Каннского фестиваля это «бронза».

– В конкурсе участвовало 19 фильмов, а наград, не считая двух актерских, всего пять: Золотая пальма, Гран При, Приз жюри, приз за режиссуру и приз за сценарий. В такой последовательности награды ранжируются по степени значимости. Каждый из режиссеров, чей фильм попал в конкурс, может считать себя счастливчиком, потому хотя бы, что это прямой залог будущего нового проекта. Фестиваль такого уровня – это мощный трамплин для проката твоей картины в мире. Наш фильм куплен огромным числом стран. В том числе и Америкой, важнейшая для нас компания Sony Pictures Classics приобрела права на прокат. Для автора любой из этих призов – это возможность двигаться дальше, чувствовать себя свободно в поисках бюджета на следующую картину. Теперь о качестве приза: когда ты знаешь, что в свое время «Седьмая печать» Бергмана получает в Каннах точно такой же Приз жюри, а несколькими годами позже, в 1960 году его же получает главная для тебя картина – «Приключение» Микеланджело Антониони, то о каких свойствах или качестве «бронзы» следует рассуждать? Будь спокоен и двигайся дальше.

- Фильм выходит в российский прокат 1 июня. Что ждёт российского зрителя? Есть какие-то особенности в той версии фильма, которую увидим мы?

– На всех российских показах, включая премьерные, по сути, будет цензура. Мы не можем себе позволить показать картину в оригинальной версии. Так называемый закон «о мате» сейчас ужесточился, и теперь грозят не только штрафами, но и лишением лицензии за использование ненормативной лексики. Закон этот избыточный, если не сказать нелепый. Есть известные инструменты: «18+», «Осторожно – ненорматив». Неужели этих мер было недостаточно? К сожалению, общество не поддержало отмену этого закона. Мне кажется, напрасно. Ведь взрослых людей никто не заставляет это смотреть и слушать, зрители знают, куда они идут. Похоже, придумавшие этот закон не понимают, что такое воспитание. Их морализаторство и ханжеское отношение к этому предмету настолько выдает их инфантильность. Они что, не понимают, что ненормативной лексике учатся у жизни? Для кинематографиста – жизнь главный предмет рефлексий, потому что экран – отражение того, как мы живем. Подростки учатся ненормативной лексике на улицах, а не в кинозалах. А взрослых, которые наизусть знают эти слова, лишать возможности увидеть непредвзятый, честный взгляд на нас самих несправедливо. Мы хотим разговаривать с человеком по-взрослому. На языке, который он знает сам. Чтобы увидеть, как устроен человек настоящий, а не вымышленный идеологами картонный персонаж.

- Как в России увидеть режиссёрскую версию? Не в кино, где будут крутить урезанный фильм.

– Кинотеатры тут страдающая сторона. Просто они не хотят лишиться права на свою деятельность. Но индивидуально приобретенная в магазине копия DVD или Blu Ray будет, конечно, в полной версии, она будет авторской.

- Чего вы ждёте от российского зрителя? Если ваша предыдущая работа «Левиафан» делила людей на ярых противников и ярых сторонников, то к каким последствиям приведёт эффект от просмотра новой ленты «Нелюбовь»? Вам вообще важна реакция российского зрителя?

– Фильм снят на русском языке, с русскими актерами, с национальным колоритом, нашими проблемами. Это русское кино для русского зрителя. Все, чего я жду, – это понимания. А окопы и раскол – это только подчеркивает значимость того, что сказано в картине. Раскол происходит тогда, когда проблема остро озвучена и поставлена.

- Что вам известно о реакции на вашу новую работу «коллег по цеху» здесь, в России? Профильные ведомства, министерства, президент. Вам важна их оценка?

– Профильное ведомство меня уже давно не поздравляет. Министр культуры в мае 2014 года позвонил мне накануне показа «Левиафана» в Каннах со словами поддержки, но после того, как посмотрел картину, изменил свое мнение. Я и не жду этих поздравлений, просто констатирую факт. Об уважении не просят. Его заслуживают. Видимо, пока не заслужили. Честно говоря, и не рвёмся. Главное – зритель. Очень надеюсь, что зрители поймут, о чём мы хотим сказать и какие подаём сигналы.

- Мы примерно догадываемся, как живут семьи в России. Не в столицах, а в провинции. Ваш фильм, в том числе, и об этом. Иногда о взаимоотношениях людей в семьях лучше даже не задумываться. Утрату взрослыми людьми чуткости к своим детям можно как-то редактировать? Фильм «Нелюбовь» может быть такой терапией?

– Я думаю – да! Я так уверенно и скоро ответил только потому, что уже видел реакцию зала, слышал слова русских зрителей в Каннах. Мне важно было увидеть реакцию этих незамутненных никакими анонсами и аннотациями глаз. Реакция многих из них была такой, которой я ждал! Я вам расскажу, на что я надеюсь. Одна актриса пришла на пробы и сказала, что вчера ночью она закончила читать сценарий, бросилась в детскую, обняла своего ребенка и просила прощения у него, спящего. Ее дочери два с половиной года. Согласитесь, что по-настоящему чувствовать свою вину перед такой крохой просто невозможно, она просто не могла бы накопиться по отношению к младенцу. Но ее опыт, я не знаю, на каком-то генном уровне ей подсказал, что еще многие ошибки ждут ее впереди. Она просила прощения за возможное будущее. Меня очень сильно впечатлил этот рассказ. И я для себя сформулировал: если зритель, выйдя из зала, захочет обнять своих близких, неважно, жен, мужей, детей, – людей, о которых мы часто забываем и часто их игнорируем, – то одна из целей картины будет достигнута.

- «Патриотическая» общественность обвиняет вас в русофобии, которую усмотрели в свое время в «Левиафане», видят и в новом вашем фильме. Есть даже мнение, что именно этим и вызван успех на западных фестивалях. Что ответите?

– Тихий голос мы редко слышим, а громкие голоса громыхают, да. Я просто не знаю, что сказать людям, которые не в состоянии слышать. Для меня это всегда тупик. Отвечать таким что бы то ни было трудно, часто опасно; часто это просто болезнь ума – невозможность выскочить из круга своей мысли, полное неслышание другого. Они смотрят и не видят, слушают и не слышат. Я схлестывался в диалоге с подобным мироощущением. Это закрытые, герметичные, озлобленные люди. Вы знаете, «все чисто для чистого взора» (поэт Николай Гумилев. – Прим. ред.). «Один смотрит в лужу и видит грязь, другой видит отраженные в ней звезды» (философ Иммануил Кант. – Прим. ред.). Надо обладать какой-то внутренней высотой, чтобы уметь разглядеть, в особенности в правдивом зеркале, пищу для понимания того, что с тобой происходит. Не хочу никого обвинять, хотя, возможно, невольно это сквозит в моих речах. Пожалуй, тут можно только указать на какой-то пропущенный этап в воспитании и в образовании.

Давайте бросим беглый взгляд на русскую литературу, которой все мы – от патриотической общественности до общественности гражданской – по праву гордимся. Уже в случае с «Левиафаном» приходилось вспоминать «Мертвые души» Гоголя, где нет ни одного положительного персонажа. Ни одного, кроме самого языка! И так же раздавались громкие голоса про нелюбовь к Отечеству. А когда был в чести Салтыков-Щедрин? Только в советское время, когда всё, что было сказано критического в адрес царской России, будто бы и касалось не человеческой природы, а только социального строя. Еще один пример: Достоевский в журнале последовательно публиковал главы «Преступления и наказания». И в те дни, когда вышла глава, рассказывающая, как Раскольников убивает старуху, молодежь, студенты, вывалила на улицу с плакатами: «Среди нас убийц нет». Федор Михайлович, узнав об этом, рассмеялся: «Дураки! Я ж об этом в газете прочитал!». А вспомните, какому остракизму был подвергнут Чаадаев, когда опубликовал свои пронзительные и проницательные письма. Во все времена правда колола глаза. Тем, кто не желает меняться, легче прикрыться патриотическими отговорками и лютой ненавистью к неудобным вопросам. Это и есть инфантилизм сознания и упрямое невежество, а с этими демонами трудно взаимодействовать.

- Когда режиссер Звягинцев снимет кино про «несогласных» или тех детей-подростков, которых в этом году стали задерживать на улицах? Одни насмотрелись борцов с коррупцией, другие Шекспира начитались.

– История с мальчиком на Арбате и Шекспиром безобразная. Я слышал это видео. Именно слышал. Моя жена смотрела, а я сидел рядом и ждал, когда она закончит просмотр. Она была «зачарована» этим страшным зрелищем. Мне же хватило звука, чтобы понять, какое безобразие там творилось. Я даже решил не смотреть, настолько это сильно меня взволновало. Это настоящий кошмар, и я не знаю, что с этим делать! Как это все уживается в человеке? Я говорю о полицейских. Всё их поведение: что именно и как они говорили, как они игнорировали все резоны этой женщины и душераздирающие крики этого мальчика! Что с этим неслышанием делать?! Совершенно неясно. Как объяснить людям, что так действовать нельзя? А все потому, что система позволяет им это делать.

- Может, им нужен бесплатный билет на «Нелюбовь»?

– Может быть! Этот вопрос как раз к министерствам и ведомствам. А сюжеты я не выбираю, я жду, когда сюжет выберет меня.

- Кирилл Серебренников – свидетель в уголовном деле о хищении крупной суммы из бюджета. Для вас эта новость про что?

– Про гайки. Завинчивание. Про страх. Напустить страху и туману. Все это настоящее запугивание и травля. Дело в форме. Форма часто больше говорит о содержании, чем непосредственно содержательная часть.

- Будем надеяться, что это не системный подход, а нерадивые исполнители?

– Они могут сколько угодно ссылаться на нерадивость нижнего звена, но без сомнения – это система. Если не для того, чтобы одернуть зарвавшуюся в свободолюбивых настроениях аудиторию, то зачем все это? Помните у Довлатова: «Конечно, Сталин – тиран, но кто написал четыре миллиона доносов?» Да, это правда, человеческая природа такова, что он и сам горазд написать донос и т.д. Но есть тот, кто создает атмосферу в обществе и несет за нее ответственность. Эта атмосфера влияет на умы, побуждает вместо благодарственного письма написать донос, потому что донос заказан властью. Такая среда, сам аромат страха, разлитый в воздухе, побуждает человека проявлять свои худшие качества.

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру»

© Фонтанка.Ру