Пытки светской России

В колонии Сегежи нашелся петербургский разбойник, под протокол подтвердивший Следственному комитету слова оппозиционера Дадина о пытках. Учреждение ждет новая волна проверок.

23 декабря 2016 года следователь СК приняла заявление от гражданина Грузии Кобы Шургая, приговоренного Невским судом Петербурга к 15 годам лишения свободы и отправленного в исправительную колонию № 7 Карелии, ставшую известной благодаря письму Ильдара Дадина. В показаниях Шургая – хруст костей, принудительный шпагат и музыкальное сопровождение.

Пятнадцатилетний срок за разбой и грабеж в Петербурге Шургая получил в феврале 2014 года. В мае 2015-го он прибыл в исправительную колонию № 7 в карельском городе Сегежа.

Таких, как Шургая, называют отрицательными персонажами. Первое взыскание от начальника колонии Сергея Коссиева он получил через неделю – за «лезвие от одноразового бритвенного станка, спрятанное ухищренным способом» (у Дадина при поступлении тоже изъяли два лезвия. Членам СПЧ он заявил, что лезвия были подброшены с целью водворения в штрафной изолятор). Нарушение распорядка дня, невежливость, обсценная лексика прилагались. Жизнь, соответственно, была у Шургая не сахар.

Карельские колонии имеют суровую репутацию среди осужденных. Ехать туда не хотят. Например, в 2012 году в петербургскую колонию в Обухово были привезены десятки отрицательно настроенных осужденных, что привело к взрывоопасной ситуации и риску потерять контроль над контингентом. Пришлось даже вмешиваться тюремному спецназу «Тайфун». Конфликт был погашен отправкой наиболее ярых сторонников криминальных традиций в направлении Сегежи, и уж там обуховский скандал им повторить не удалось.

1 ноября 2016 года «Медуза» опубликовала письмо Ильдара Дадина, ставшего первым осужденным за посещение несанкционированных митингов. Он утверждал, что подвергался систематическим побоям. К ситуации с Дадиным подключились руководство ФСИН, омбудсмен, комментарии давал даже пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. В начале декабря стало известно, что информация Дадина не подтвердилась, телесных повреждений не найдено, он отправлен из Сегежской колонии в другое место заключения, о котором пока неизвестно.

История Дадина взорвала правозащитную среду. В ИК-7 потянулись адвокаты. Виталий Черкасов сообщил «Фонтанке», что сведения Дадина о применяемых пытках устно подтверждали и другие заключенные.

«Колония рассчитана на полторы тысячи человек. Совершенно не связанные с собой, они, не сговариваясь, рассказывали нам о пытке музыкой (ее включают, чтобы якобы заглушить крики), дыбе, «звездочке» – насильной растяжке до шпагата и одновременном растягивании рук, – говорит Черкасов. – В Сегеже находится большое количество лиц с Северного Кавказа. Они рассказывали о понуждении есть сало или свинину. Если принимать на веру слова осужденных мусульман, сотрудники колонии им говорили: здесь не Кавказ, а светская Россия».

Но есть проблема. Осужденные не решаются писать заявления по двум основаниям – страх перед руководством и риск быть привлеченным к уголовной ответственности по статье 306 УК «Заведомо ложный донос», так как доказать избиения почти невозможно.

Единственным, кто согласился оформить показания, был Шургая. 12 декабря Черкасов приехал к нему в Сегежу. Осужденный написал заявление на сотрудников колонии и попросил адвоката передать его в правоохранительные органы.

«Мне не дали выйти из колонии с заявлением, так как все документы должны проходить через спецчасть, – пояснил Черкасов. – Я дал зарегистрировать, чтобы впоследствии отнести в Следственный комитет, но бумагу мне не вернули».

Через пару дней, 14 декабря, начальник колонии Коссиев принес заявление Кобе Шургая и якобы пообещал привлечь за заведомо ложный донос.

Черкасов 23 декабря приехал в колонию вместе со следователем сегежского отдела СУ СК Карелии. Шургая подтвердил готовность дать показания.

Из заявления в СКР следует, что на протяжении девяти месяцев заключенный подвергался избиениям два раза в день, каждую пересменку.

«Мне сломали ребро, повредили позвоночник, обе лопатки, уши, желудок, ноги. Разорван пах путем принудительного растягивания на шпагат», – пояснил Шургая под протокол.

В заявлении также указано: «Два раза в день выводили в коридор для проверки. Ставили лицом к стене на растяжку, требовали, чтобы я доложил ФИО, по какой статье привлечен, начало и конец срока заключения, кто дежурный по камере. Этот промежуток доклада снимали на камеру. Затем ее отключали и начинали истязать. Принудительно сажали на шпагат, руками раздвигая ноги, разрывая паховые связки».

Также Шургая пояснил, что у него состоялась беседа с Ильдаром Дадиным: «Следов побоев я на Дадине не видел, потому что разговаривал через стенку в прогулочном дворике. Я ему пояснил, что это тут в порядке вещей».

Виталий Черкасов, видевший Шургая несколько раз, сказал «Фонтанке», что его подзащитный выглядит жутко: «При движении плечами у него между лопатками раздается хруст. Ему, как кажется, действительно тяжело дышать, поврежденная нога тоже бросается в глаза. В районе солнечного сплетения и нижнего правого ребра выступают бугры».

Напомним, подтверждение «растяжкам», включаемой музыке и иным методам, о которых говорили Дадин и Шургая, находил и Совет по правам человека при общении с другими осужденными.

В УФСИН Карелии показания петербургского разбойника, конечно, опровергают. Начальник колонии Сергей Коссиев дал ему резко негативную характеристику: «С представителями администрации осужденный нетактичен, ведет себя нагло. Хитрый, речь засорена жаргонными словами. Имеет ряд стойких убеждений, коррекция которых крайне затруднена. Опрятен, но часто нарушает форму одежды, спальное место содержит в порядке. Остро реагирует на критику. Часто бывает агрессивно настроенное поведение».

В Следственном комитете Карелии «Фонтанке» подтвердили, что следователь выезжала в Сегежскую колонию: «Заявление принято, проверка ведется. Скорее всего, ее срок будет продлен. Необходимо провести судебно-медицинскую экспертизу осужденного».

Аналогичное обращение о вероятных пытках второй адвокат, Иосиф Габуния, отправил 26 декабря председателю СКР Александру Бастрыкину.

Александр Ермаков,

«Фонтанка.ру»