Чем грозит утрата Пальмиры (видео)

Сирийская Пальмира захвачена боевиками «Исламского государства». Чем это грозит и учёным, работавшим в древнем городе, и уцелевшим памятникам – в эфире интернет-канала [Фонтанка.Офис] рассказал археолог Тимур Кармов.

Пальмира снова перешла под контроль ИГИЛ (запрещено в РФ как террористическая организация). Напомним, что в мае этого года город уже освобождали войска Сирийской арабской армии (правительства Башара Асада) при поддержке российской авиации. В честь победы на руинах был дан торжественный концерт «С молитвой о Пальмире», участвовали дирижёр Валерий Гергиев и виолончелист Сергей Ролдугин. Тогда же в Пальмиру отправились российские учёные. Предполагалось, что Россия примет активное участие в восстановлении древних памятников, уничтоженных боевиками. Теперь, при наихудшем развитии событий в Пальмире, их видео- и фотосъёмка могут стать единственным источником информации о том, какой была Пальмира до прихода ИГИЛ.

После майского концерта на развалинах Пальмиры и новых успехов армии Асада активность российских археологов распространилась на другие провинции Сирии. В частности – на освобождённые участки Алеппо. Из Пальмиры войска победителей ушли. Джихадисты двинулись обратно – и вернули себе город.

Теперь античным памятникам, уцелевшим прежде, грозит окончательное разрушение. Опасность может угрожать и российским археологам, если кого-то из них, вопреки сообщениям информагентств, не успели эвакуировать. Их коллега, ведущий научный сотрудник Института культурного и природного наследия Тимур Кармов, который тоже работал в городе в мае после победы, в эфире интернет-канала [Фонтанка.Офис] смог только выразить надежду, что джихадисты будут слишком заняты войной и не успеют заняться культурными объектами.

- Тимур, насколько ожидаемой для вас была новость о захвате Пальмиры?

– Конечно, это очень тревожная новость. В какой-то степени она была неожиданной – учитывая надежды относительно условия окончания боевых действий. Была надежда, что всё-таки стабилизировался фронт, что у джихадистов, игиловцев нет достаточных сил для таких действий. Конечно, для памятников это очень плохо. Это увеличивает шансы на то, что памятники могут быть повреждены и разрушены.

- Напомните, пожалуйста: какие памятники уцелели в Пальмире после того, как её освободили в мае? За что нам надо бояться?

– Тяжело всё перечислить. Более 70 процентов объектов тогда сохранилось. Это и Колоннада, и отдельные строения. Огромный комплекс на несколько сотен гектаров. Можно говорить о том, чего не хватает.

- Мы знаем, что боевики уничтожают памятники целенаправленно. На что они могут нацелиться в первую очередь?

– Сейчас, мне кажется, они уже могут взрывать всё подряд. Поскольку мировое сообщество уже отреагировало на освобождение Пальмиры, они могут для эффекта уничтожать объекты культурного наследия уже не выборочно, как это было раньше. Тогда они исходили из своей логики. Храм Баалшамина, храм Бэла, гробницы, Триумфальная арка – это какие-то объяснимые с их точки зрения вещи: храмы божествам, изображения людей и зверей, гробницы, которые не вписываются в исламский обряд. В джихадистском смысле слова. А сейчас – не думаю, что они будут опираться на этот же принцип. Если у них будет возможность и время, они будут взрывать всё подряд.

- Когда это может начаться?

– Всё зависит от ситуации. Если контрнаступление будет предпринято в ближайшие дни, то времени у них будет немного. Хотя много ума не нужно, чтобы начать взрывать. Но пока продолжаются бои хотя бы на окраинах Нового города, они будут отвлечены закреплением позиций. Как только войска отойдут, в самое ближайшее время это и может начаться.

- В Пальмире оставались российские учёные, они проводили какие-то работы после освобождения города. Вы можете представить, в каком районе они были? Насколько это опасно?

– Представители Института истории материальной культуры были, насколько я помню, в Старом городе. По новостям я знаю, что их эвакуировали. Но я могу повторить то, что говорил и раньше: это было преждевременно – проводить какие-то работы до стабилизации фронта. Или до освобождения Ракки, когда можно было бы спокойно там работать. После нашей мониторинговой экспедиции стало очевидно, что как-то серьёзно, стационарно работать по Пальмире – это не то что небезопасно, а как-то… Халатно, что ли.

- Бессмысленно?

– Не то чтобы бессмысленно… Какие-то кратковременные работы можно проводить, но не рассчитывая на какое-то постоянство. Размещать там стационарную научную экспедицию было опасно. Очень опасно.

- Тем не менее учёные там были.

– Да, я думаю, это такая научная эмоциональность. Все хотели работать с этими объектами, наконец-то мы получили такую возможность. И не только Институт истории материальной культуры, но и другие учреждения стремились туда в желании поскорее начать работы. Это постоянно муссировалось. Но в принципе говорить о каких-то серьёзных работах по реконструкции, по восстановлению – очень преждевременно. И как показала практика, это опасно для самих учёных.

- Если серьёзные работы проводить было преждевременно, то что тогда могли там делать наши учёные?

– Насколько я знаю, проводились замеры, съёмка сверху – с дронов. Для составления общей карты работ. Но кто конкретно там находился – не знаю.

- То есть продолжалась какая-то рекогносцировка?

– Да, и всё делалось на высоком уровне. Институт истории материальной культуры собирался и дальше развивать этот проект.

- Проделанные уже работы потеряют смысл из-за того, что на этом месте снова война и будут новые разрушения?

– Мне страшно говорить об этом. Как бы такие работы не стали ещё более актуальны. Съёмка, которая была проведена, вообще может стать единственным источником информации, потому что объекты будут разрушены. Надеюсь, что этого всё-таки не произойдёт.

- По новостям мы знаем, что боевики, захватив Пальмиру, продолжили движение на запад. Правительственные войска рассматривают возможность контрудара, но на одну тысячу их солдат приходится пять тысяч боевиков «Исламского государства».

– Всё это происходит уже за пределами Пальмиры, это дорога уже дальше – на Хомс. Я думаю, будет какая-то позиционная война в этой части страны. Пока там не сосредоточится достаточно сил для контрудара. Но я так понимаю, что Пальмира – Тадмор – контролируется полностью ИГИЛ. Они уже выбрались за пределы города на западе. Это значит, что в их руках всё. И как только у них появится возможность, они начнут разрушать объекты культуры.

- На запад – это в сторону Хамы, Хомса. Чего надо опасаться на этом направлении – с точки зрения угрозы древним памятникам Сирии?

– В этом направлении тоже есть объекты культурного наследия. Другое дело, что до этого, я надеюсь, не дойдёт: там правительственная группировка уже побольше. И за Пальмирой начинается пустыня, где нет густонаселённых районов. Там будут проходить бои за основные транспортные артерии. Как я понимаю, сейчас идёт борьба за основную дорогу на Пальмиру. Движение будет проходить по этой трассе и по высотам, которые её окружают. Дальше на запад уже больше населённых пунктов и больше нюансов в конфигурации линии фронта. Дальше, возможно, само наступление игиловцев не будет таким глубоким. А что касается Пальмиры – всё это может затянуться. Они и в прошлый раз там оказывали упорное сопротивление.

- Как эти события скорректировали ваши планы – как учёного?

– Конкретно применительно к Пальмире – никак не скорректировали. Мы занимаемся мониторингом, и, возможно, его придётся проводить повторно. После освобождения Пальмиры. Надеюсь – скорого. В последнее время наши задачи были связаны с другими объектами, которые находились в большей опасности. Сейчас, к сожалению, комплекс Пальмиры опять попадает в список того, что находится под угрозой в квадрате.

Беседовали Николай Нелюбин, Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»

© Фонтанка.Ру