Из петергофской гимназии вынесли весь сор (видео)

Учитель Дмитрий Гущин, уволенный, как он утверждает, за честный рассказ о подделке оценок, о «сексе в школьной библиотеке» и о других бесчинствах в 415-й гимназии, отомщён. В первый же рабочий день после его публикаций уволена директор, на которую он жаловался. «Фонтанка» выясняла, чем провинились оба героя.

Ко Дню знаний в Петербурге разразился некрасивый школьный скандал. Заслуженный учитель РФ, учитель года-2007, проработавший в гимназии № 415 в Петергофе 17 лет, а в последнее время преподававший там информатику как совместитель, опубликовал в соцсети рассказ о том, почему он больше в этой гимназии ничего не преподаёт. Причин, написал он, две. Первая: директор Галина Никитина заставляла учителей «подделывать четвертные, полугодовые, годовые оценки ряду учащихся, в разных случаях подтерев их в журнале бритвой», а для него «прямо или косвенно участвовать в этом – значит идти против совести». И вторая причина: он вынес сор из избы – «не стал делать вид, что ничего не произошло», – и его уволили.

«Фонтанка» заинтересовалась: всё-таки не мог «идти против совести» – или был уволен?

Дмитрий Гущин: «Вас не зацепило, что дети сексом в библиотеке занимаются?»

Пост о подделке оценок и об увольнении Дмитрий Гущин вывесил в субботу, 27 августа. Все выходные бушевали страсти. В понедельник заслуженный учитель плеснул ещё масла: там же, на своей странице, он выложил аудиозаписи беседы Никитиной с учениками. Речь идёт об откровениях, которыми дети обменивались в закрытой группе "ВКонтакте". Хвастались, например, как использовали школьную библиотеку. Совсем не по назначению. Описывали всё это дети матом, который директор цитировала в ходе воспитательной беседы.

Во второй половине дня в понедельник стало известно, что Галина Никитина уволена. Это стало результатом проверки по части подделок оценок. В комитете по образованию говорят, что на момент увольнения ещё не знали о «воспитательной беседе» матом, а узнав – поняли, до какой степени были правы.

- Дмитрий, как именно директор приказывала подделывать оценки? Открытым текстом, мол, подделывайте?

– Я, честно говоря, не могу сказать, меня-то не просили. Я, открыв журнал, обнаружил, что оценки там подделаны. И, как я вижу, почерк, которым там написано, что ученик сдал материал, – это почерк классных руководителей. Подпись и печать – директора. А насколько завуалированно она приказывала классному руководителю, учителю одного предмета, поменять оценки по другому предмету, – думаю, что явным текстом.

- Вы, как я понимаю, увидели, что другая рука сделала исправления в журнале по вашему предмету?

– Конечно! И вот та страничка, которую я опубликовал в "ВКонтакте", – это страничка моего предмета и моих учащихся. Это задокументированный факт. Возмутительный – добавлю вам от себя.

- Дети были в курсе, что у них поменялись оценки, вы у них спрашивали?

– Я думаю, не все в курсе. Но что я буду с ними это обсуждать? Это не вопрос обсуждения с учащимися. О той оценке, которая была выставлена медалистке за 11-й класс, я сказал: вот интересно, одна оценка уже поставлена, правда – не мной. Ну, это так, наполовину в шутку. Потому что дети тоже ведь видят. Но обсуждать с учащимися вопросы отношений директора и классных руководителей – это неэтично. Я считал нужным обсудить это не с учащимися, а с учителями. И с ними мы говорили. Объяснение было такое: директор вызвала, приказала, это распоряжение свыше.

- От девушки, которая когда-то училась у вас, я знаю, что вы и сами прибегали к исправлениям в журнале с помощью бритвочки. Говорят, что когда-то вы любили ставить в воспитательных целях колы, а потом их «чистили». Было?

– Ну, это уже какие-то детали, которых я не помню. Но я… Я менялся за эти годы… Я, честно говоря, не припоминаю такой истории. Но могу это так прокомментировать. Конечно, директор и завуч могут пригласить учителя и сказать: у вас здесь много неуспевающих, вам надо поработать с этим или тем учеником. Или: здесь оценка выставлена необъективно. Контроль со стороны администрации, в том числе над выставлением оценок, не подлежит сомнению. Но такой вариант, когда учитель приходит и видит, что за него что-то исправлено… Совершенно невероятно.

- Вы уже в мае всё это знали, вы ещё тогда вывесили об этом пост, но только сейчас, после увольнения, пишете, что не можете «идти против совести»…

– Так на то, что я написал в мае, директор-то и обиделась больше всего! Не на то, что с ней поговорили в коридоре. Она затаила злобу, вынашивала её 3 месяца. А в конце августа она меня уволила. И я написал пост не о нарушении или кровожадном директоре. Я написал, почему больше не работаю в школе, где проработал почти 20 лет. Я написал, что есть две причины. Первая – в школе совершенно нездоровая нравственная ситуация. Вторая – меня уволили, не спрашивая, я только был об этом уведомлен. И есть третья линия, которую я вас очень прошу осветить: это ситуация с аудиозаписями бесед директора с учащимися.

- Да-да, я прослушала их на вашей странице. Откуда эти записи?

– Это мне прислали родители.

- Уже после увольнения?

– Уволен я был в пятницу, а прислали в воскресенье.

- Что для вас самое ужасное в этих записях?

– Это насилие! Всё-таки, когда приходит директор, читает детям какие-то нецензурные записи, там этот смех детский нервный… Вы бы хотели оказаться в такой ситуации? Она называет их придурками!

- Она там так и говорит: за то, что я сейчас скажу, я готова ответить, но вот – придурок. А вы считаете – не придурок?

– Ну… Не знаю. Мне кажется, директор не может так разговаривать с учениками и читать им нецензурные ругательства. Это… Неадекватно. Это насилие над детьми.

- Кто-то ведь вскрыл переписку детей. Писалось это явно не для того, чтобы учителя читали. Это обычная практика для школы – взламывать закрытые группы учеников?

– Слушайте, мне трудно сказать, что там практикуется… Но вообще, судя по отзывам в "ВКонтакте", одна дама пишет, что даже поручают классным руководителям следить за тем, что происходит у детей в группе. Нет ли там суицидальных высказываний, например. Не состоит ли ребёнок в противоправных группах. Я слышал про такое. Но мало ли, что ребёнок может написать! Важна реакция взрослых.

- Мне показалось, что директор пыталась найти доступный способ объяснить детям, почему нельзя материться. А вы бы как на её месте поступили?

– Во-первых, я бы не стал обсуждать эту проблему с тридцатью учениками. Думаю, надо было найти двух-трёх ребят, которые это писали, и на такие деликатные темы беседовать индивидуально. А момент, где она обсуждает, кто с кем и что делал в библиотеке? Вас вообще не зацепило, что дети сексом в библиотеке занимаются?

- Надо ещё выяснить, занимался ли действительно кто-то сексом в библиотеке – или они это только пишут… Но эта школа для вас была совместительством. Где вы теперь будете работать?

– У меня есть основная работа – в школе. Я работаю учителем – математики, физики, информатики.

- В какой школе?

– В школе.

Галина Никитина: «Инициатором бесед был Дмитрий Дмитриевич»

Директор 415-й гимназии Галина Никитина уже уволена, и оправдываться ей, видимо, поздно. Тем не менее она отрицает любые подчистки в журнале: дети, говорит она, исправляли отметки строго по закону. Что касается «секса в библиотеке» и прочих недетских откровений в закрытой группе, тут она, видимо, нашла единственный манёвр, который показался ей наиболее педагогичным и деликатным. Она объясняет детям, что физическая любовь – это прекрасно, ассоциировать её с пошлым матом – недостойно. Часть приёма была в том, что она вслух цитировала переписку школьников. Теперь эти цитаты могут стоить ей карьеры. Галина Никитина считает, что для того Гущин и выложил запись в Сеть. А ведь когда-то, говорит она, сам взломал переписку детей, сам принёс распечатки, сам потребовал разбирательств.

- Галина Анатольевна, как получились эти подчистки, о которых говорит Дмитрий Гущин?

– Мне трудно на это ответить. Я ничего в журналах не подчищала. Я фиксировала то, что исправляли педагоги. По сегодняшнему законодательству каждый ребёнок может дважды пересдать материал. Поэтому были и протоколы пересдач. А внизу журнала пишется: отметка такая-то исправлена на такую-то, сдано зачётами, экзаменом, диктантом и так далее – в зависимости от предмета, от индивидуальных особенностей ребёнка и прочего. Видимо, Дмитрий Дмитриевич просто не знает сегодняшнего законодательства. Это совершенно официальный способ обучать детей.

- Значит, исправляли отметки не только по предмету Дмитрия Дмитриевича?

– Этого вообще не происходило в том виде, в каком это описывает Дмитрий Дмитриевич.

- Хорошо – пересдачи: такая возможность была у детей по всем предметам?

– Конечно, так происходило и происходит во всех школах по всем предметам.

- Почему тогда получилось, что учитель информатики неожиданно увидел исправления? Он мог не участвовать в пересдачах?

– Он рассказывает много глупостей. Откуда у него берётся эта ерунда, мне трудно сказать. У него странные фантазии. Вы можете поверить, что учитель информатики всё лето не проверял свою электронную почту? В июне он был в школе один раз: в день выпускного вечера. Пришёл ровно к началу, сел в президиум и сразу после окончания вышел. Я не имела возможности тогда с ним пообщаться. В августе он вышел не в тот день, когда должен был, а 26-го числа.

- Вы хотите сказать, что пытались ещё раньше сообщить ему об увольнении?

– Ему было послано заказное письмо. Два раза всё было отправлено по электронке. И тут он приходит и говорит, что ничего не знал, не подозревал.

- Я хочу ещё раз уточнить: увольнение – это ваша инициатива?

– Это моя инициатива.

- Дмитрий Гущин так и пишет, но ещё он добавляет: «Работать в гимназии, где директор организует массовые подлоги, прямо или косвенно участвовать в этом – значит идти против совести». И вы говорите, что он 26 августа пришёл, чтобы продолжать работать «против совести»?

– Он принял позу борца за справедливость. А это совершенно не соответствует ни фактам, ни мнению о нём коллег, ни мнению о нём детей. Он уволен просто как совместитель. В школу принят учитель, который эту работу будет выполнять на постоянной основе. Это 288-я статья Трудового кодекса.

- И то, что в мае Гущин вынес сор из избы, совсем-совсем не сыграло роли?

– А какой там сор-то особый? Что мы работаем с детьми, что мы ищем индивидуальный подход? Извините, но я не согласна, что это сор. Дмитрий Дмитриевич, конечно, всех коллег-то оскорбил. Но это не причина увольнения. Он не в первый раз оскорбил коллег. Подобные вещи уже происходили.

- Я прослушала аудиозаписи. Разговоры о ненормативной лексике с прямыми цитатами – это был единственный способ объяснить, почему нельзя материться?

– Это самая болезненная часть… Если кто-то сочтёт, что это было сделано неправильно, что ж... буду отвечать уже по полной программе.

- Может быть, лучше было бы поговорить с каждым в отдельности?

– Наверное, да. Если бы нам нечем больше было заниматься. Но ведь Дмитрий Дмитриевич сам вскрыл эту группу в "ВКонтакте". Он пришёл ко мне возмущённый: дескать, как же так, это надо срочно всё прекратить…

- Простите, я уточню: Дмитрий Дмитриевич сам вскрыл закрытую детскую группу?

– Да, это он вскрыл. Он проник в неё – не знаю, какими путями. Я – тупой пользователь Интернета. Он – очень продвинутый. Инициатором этих бесед был он.

- Из этих записей мы многое узнали о детках в вашей гимназии. Не могу не спросить: что у вас такое происходит в школьной библиотеке?

– А что у нас в школьной библиотеке происходит?

- Если судить по вашим же цитатам из переписки в группе, то парочки используют её… Не вполне по назначению.

– Ах, вот вы о чём! Конечно, это глупость. Хвастовство – и всё. Дети написали на сайте, что они таким образом якобы удовлетворили свои естественные потребности. Полнейшая глупость. В школьной библиотеке всё открыто, пространство открыто, да и войти они туда сами не могут. То ли друг перед другом они кривляются, то ли перед кем-то. Если бы они ещё придумали что-то вроде закрытого класса, а то «в греческом зале, в греческом зале».

- Опубликованные Гущиным аудиофайлы могут добавить вам неприятностей.

– Конечно. Конечно. Всего этого человек и добивался.

- Вы знаете, кто это записал на диктофон?

– Нет. И, честно говоря, не ждала никаких пакостей и подлостей. Беседа была с теми детьми, которые всё это и писали в группе. Ни одного нового слова они от меня не услышали. И не то что от меня – это была цитата. Ну что ж… Буду над собой работать. У меня ещё всё впереди, я достаточно молода. И полна сил.

Учителя: «Этого не было вообще»

«Фонтанка» спросила учителей, что они думают о некрасивом скандале перед самым Днём знаний. Завуч 415-й гимназии Светлана Каргина считает, что публикация Дмитрия Гущина – «позиция обиженного ребенка». При этом она не забывает подчеркнуть, что Гущин – компетентный педагог, его регалии заслуженны.

– Дмитрий Дмитриевич был уволен, так как был совместителем, у него было небольшое количество часов, он работал только по субботам, – замечает Светлана Каргина. – Что касается «подделывания оценок» – этого не было вообще. У нас есть практика пересдачи задолженностей по итогам промежуточной аттестации. И протоколы пересдач по всем предметам есть. Но никакие годовые оценки, никакие оценки, выставленные в аттестаты, не подвергались исправлениям.

На условиях анонимности учителя говорят о другом: о медалистах и отличниках, которых тянут, чтобы не портить статистику, и о безнадёжных двоечниках, которых жалеют.

– За свою жизнь я работала в трех разных школах и могу сказать, что практика «улучшения оценок» в той или иной форме есть, – говорит учительница английского с 16-летним стажем. – Только бывает это по-разному и зависит от ситуации. В первый год работы учителем меня вызвали «на ковер» к завучу по поводу тройки в четверти у её сына. По её мнению, я должна была «предупредить их и сообщить о такой возможности». Видимо, я была очень уверена в своей правоте и вела себя определенным образом, в итоге все закончилось мирно. Я знаю много примеров, когда учителей заставляли чьим-то детям-внукам ставить «нужные» оценки. С откровенным подлогом я не сталкивалась, но бывало, что давили.

Московских учителей в истории с увольнением Гущина удивил сам факт наличия бумажного журнала.

– С прошлого года бумажные журналы «вне закона», – говорит московский учитель литературы со стажем 11 лет Егор Зимаков. – Весь учёт – только в электронном журнале, который в любой момент может проверить любой чиновник департамента образования. Кроме того, теперь можно будет проверить, сколько раз, когда и кем изменялась оценка.

Директор Гатчинской школы № 9 Елена Глыбина парирует: электронные журналы сегодня – вещь исключительная, далеко не во всех школах есть.

– У нас есть электронный журнал, но не все учителя на него перешли полностью, – говорит она. – Там ни о каких исправлениях уже не может быть речи. Да и в бумажном журнале сегодня трудно что-то подчистить: бумага очень тонкая. Практика «вытягивания» оценок с помощью дополнительных занятий с теми, кто послабее, существовала всегда. Но такой практики, чтобы своей рукой директора выставляли оценки по предметам, нет.

Беседу Галины Никитиной с учениками о мате и о сексе собеседники «Фонтанки» оценивают в унисон: недопустимо.

– Это за гранью педагогики, юристы, наверное, смогут там набрать на 3 – 4 уголовные статьи, – убеждён Егор Зимаков.

– У меня была жуткая ситуация, когда один из учеников покончил жизнь самоубийством, – вспоминает Елена Глыбина. – Ученики в социальных сетях жёстко, в нецензурной форме обсуждали учителей и обвиняли их в случившемся. Я просто пришла в класс и сказала, что лицо каждого ученика здесь видно. Назвала поименно тех ребят, кто повел себя достойно, сказала им спасибо. Тех же, кто обвинял учителей, я старалась не замечать. И в конце учебного года некоторые пришли ко мне и извинились.

Ирина Тумакова, Венера Галеева, «Фонтанка.ру»