«Роснефть» не продаётся

В понедельник, 11 июля, выяснилось, что государство отказалось от прежних планов приватизации компании «Роснефть». Почему - «Фонтанке» объяснил нефтегазовый аналитик Михаил Крутихин.

Правительство не будет размещать на бирже акции компании «Роснефть», принадлежащие государству. «Мы считаем, что более успешно можно продать, ведя переговоры напрямую с потенциальными инвесторами», – заявил первый вице-премьер Игорь Шувалов. Почему такая крупная и успешная компания, как «Роснефть», не хочет идти на биржу, кто этот «потенциальный инвестор», готовый купить её акции, рассказал партнёр и эксперт аналитической компании RusEnergy Михаил Крутихин.

- Михаил Иванович, как же так, такая хорошая, успешная компания – и акции через биржу не продать? Почему?

– Компания хорошая, большая. И даже нынешняя капитализация в течение этого года возросла процентов на тридцать. Только есть некоторые подозрения по поводу её эффективности. Сомнения есть, в основном, в стратегических решениях руководства. Начать с того, что у компании большая часть добычи нефти на много лет вперёд уже заложена китайцам. Или трейдерам, которые должны поставить её китайцам. И большой перспективы за пределами этого потока экспорта не наблюдается.

- Это у кого сомнения? У потенциальных покупателей?

– У инвесторов. То есть поиграть-то в эти бумаги можно легко. Они хорошо обращаются на бирже. Так же, как акции «Газпрома». То есть хорошо идёт циркуляция бумаги: её легко купить – легко продать. Но это просто игра на бирже – в повышение, в понижение, в какую-то инсайдерскую информацию, не более.

- И не инвестиции, как я понимаю?

– Конечно, это не инвестиции. К фундаментальным показателям компании это не имеет абсолютно никакого отношения. Это что-то вроде лотереи. Казино.

- Вице-премьер Игорь Шувалов говорит, что как раз на бирже акции не хотят продавать, потому что напрямую потенциальному инвестору – «более успешно». Кто может стать таким инвестором?

– А их пока не наблюдается.

- Это как? Никто не хочет «Роснефть»?

– В своё время российское правительство фактически выкрутило руки компании BP. Компания оказалась в довольно тяжёлом положении, и для того, чтобы она могла продолжать работать в России, чтобы как-то себя спасла, её очень попросили приобрести большой пакет акций «Роснефти».

- Это что, надо было специально просить о покупке российской нефтяной компании?

– А до этого «Роснефть» никто покупать не хотел, потому что у неё в мире была репутация… Неприглядная. Репутация скупщика краденого – после истории с ЮКОСом. И чтобы из этой компании сделать, как говорят англичане, «чистую женщину», требовалось, чтобы какая-нибудь респектабельная международная компания купила пакет её акций. И взамен позволила «Роснефти» приобрести свой пакет акций. Это и было провёрнуто с BP, когда она оказалась в тяжёлом положении.

- Это было выгодно для BP?

– Свои деньги, вложенные в России, они отбили. Но ей пришлось стать совладельцем «Роснефти». И до сих пор ей принадлежит почти 20 процентов акций «Роснефти».

- Какой пакет государство готово продать сейчас?

– Это до сих пор загадка. Точной цифры никогда не называли.

- Как тогда «потенциальному инвестору», о котором говорит Шувалов, принимать решение? Это же важно – 51 процент тебе готовы продать или пять?

– Судя по некоторым данным, полученным от чиновников, это меньше 20 процентов. Это миноритарная доля. И здесь возникает противоречие между заявлениями российского руководства – и размером этой доли. Когда Владимир Владимирович Путин объявлял о планах продажи, он сказал, что покупатель должен будет прийти со своим планом реформ по части эффективности компании. А о каком плане реформ, о каком участии в принятии решений можно говорить, когда предлагаемая доля – меньше 20 процентов? Инвестор просто не сможет участвовать в управлении компанией. То есть это оказались абсолютно пустые слова.

- А вдруг BP захочет купить ещё 20 процентов? У них будет уже почти сорок, это кое-что.

– Им не позволят. Предполагаемый инвестор покупать будет не напрямую у «Роснефти», а у «Роснефтегаза» – государственной компании, которая распоряжается государственным пакетом. Как говорит руководство «Роснефти», они не имеют никакого отношения к принятию решений. Всё будет решать российское руководство.

- Так не купит ведь никто.

– Есть такие подозрения, да. На таких условиях никто не купит. Есть много и других препятствий для этого.

- Какие препятствия – кроме проданной вперёд китайцам нефти, о которой вы уже сказали?

– Первое – никакого права на участие в принятии стратегических решений такой пакет не даёт. Надежды на то, что его увеличат, нет. Второе. Посмотрите на компанию глазами инвестора – с точки зрения принятия стратегических решений. «Роснефть» влезает в не коммерческие, а в политизированные проекты. Например – в Венесуэлу. Никакой там прибыли нет, одни только убытки. Или вдруг компания объявляет, что будет строить нефтеперерабатывающий завод в Индонезии, – и вкладывает в это порядка 11 миллиардов долларов. Проект явно не коммерческий, а предназначенный для того, чтобы показать, что мы ещё с кем-то дружим. Вероятно, в Индонезию надо как-то поставлять нефть на переработку. Но у Индонезии хватает источников нефти и без России. К тому же у «Роснефти» нет лишнего сырья для этого проекта, потому что, как я уже сказал, почти вся нефть уже на несколько лет записана за китайцами. Дальше начинаются проекты – вроде нефтехимических комбинатов на Дальнем Востоке, в районе Находки. Это – безумие. Было сказано, что туда пойдёт 26 миллионов тонн нефти в год. Откуда она возьмётся – никто понять не в состоянии. Нет ни источников, ни методов доставки.

- Зато мы знаем, что у компании себестоимость нефти низкая. В ситуации с рухнувшими ценами это важно.

– Да, по этому поводу «Роснефть» время от времени делает шапкозакидательские заявления: что себестоимость добычи – 2 доллара 70 центов. У инвесторов это всякий раз вызывает оторопь.

- Завидуют?

– Это просто неправда. Это только издержки на подъём нефти из скважины. Без учёта капитальных вложений, без налогов, без административных издержек, без много-много чего.

- Да, как-то в интервью «Фонтанке» вы рассчитывали себестоимость у «Роснефти», получалось в среднем 37 долларов за баррель.

– То есть – никак не два. Такими заявлениями они пытаются инвесторов ввести в заблуждение. И доверия к «Роснефти» нет.

- Вы сказали про проданную вперёд нефть. Если я правильно помню, речь шла о кредите, взятом у китайцев на покупку акций TNK-BP…

– Да-да, под этот кредит они и заложили ещё не добытую нефть. Не только Китаю, но ещё нескольким торговым компаниям, чтобы не класть все яйца в одну корзину. Но нефть всё равно предназначается Китаю. «Роснефть» оставила лишь небольшие объёмы на поставки в западном направлении, а всё остальное, что она добывает, в основном – новую нефть, она должна отправлять в Китай, чтобы расплачиваться с этими долгами.

- Если не ошибаюсь, оценки делались в 2013 году, когда нефть стоила 100 долларов за баррель. Они, получается, теперь должны Китаю нефти вдвое больше за полученные деньги?

– Разумеется.

- Им вообще есть с чего получать прибыль?

– Конечно, у них есть какая-то текущая прибыль, хоть и небольшая. И есть оборот, с которого они тоже выплачивают какую-то часть долга. Сейчас у компании соотношение долга к EBITDA (показатель, означающий величину прибыли за минусом налогов, выплат на обслуживание кредитов и амортизации. – Прим. «Фонтанки») составляет единицу, это вполне комфортное значение. Компания нормально работает.

- Если есть сомнения в эффективности менеджмента – и есть планы по приватизации, почему бы не продать какому-то инвестору контрольный пакет, чтобы новый собственник разбирался и с эффективностью, и со всем остальным?

– Пока «Роснефть» формировалась и росла, по всей стране шла кампания «Даёшь приватизацию!»: дескать, более эффективно и так далее. И что мы видим в результате? «Роснефть» приобрела «Удмуртнефть», ЮКОС, TNK-PB, много чего ещё. И вместо частной появилась компания, которая управляется государственными чиновниками. А чиновник не отвечает перед своими акционерами. Он может убытки списывать на государственный счёт, а вот доходы, как это делает «Газпром», распределять между дружественными подрядчиками, выставляющими тройную цену. Когда компания находится как бы в частной собственности у госчиновника, это компания неэффективная. А о такой «приватизации» мы слышим уже давно.

- Вице-премьер Шувалов сказал, что будет приватизирована и «Башнефть». Когда эту компанию возвращал государству владелец, Владимир Евтушенков, поговаривали, что и она вольётся в «Роснефть». Кто её сейчас купит?

– В нефтегазовом сообществе ходит такая шутка: Евтушенкову сделают предложение, от которого он не сможет отказаться, он ещё раз купит свою «Башнефть», потом её снова отберут, его снова посадят под домашний арест, и это будет новая модель приватизации.

- Ну, такое, наверное, могло бы быть…

– Во всяком случае, никто не удивится.

- Но это, как минимум, долго. А если верить Шувалову, то с «Башнефтью» всё случится быстро. Кому она, по-вашему, достанется?

– Обсуждалось несколько вариантов. Предполагалось, что деньги, накопленные на счетах «Сургутнефтегаза», будут использованы для приобретения этого актива.

- А сам «Сургутнефтегаз» хочет «Башнефть»?

– Он категорически отказывается от такого сценария. Был вариант, что купит ЛУКОЙЛ. Но и он пока большого интереса не проявляет, только на словах. И было предположение, что «Башнефть» может приобрести Независимая нефтяная компания (ННК), которой руководит Эдуард Худайнатов.

- Который был главой «Роснефти» до Сечина?

– Да-да. Понятно, что у ННК нет денег на то, чтобы за миллиарды долларов приобретать такой актив. Компания Худайнатова в глубоких долгах. Это значит, что она могла бы выступить только как ширма. Учитывая аффилированность Худайнатова с «Роснефтью», можно предполагать, что ННК может стать ширмой для того, чтобы и «Башнефть» перевести под государственное крыло.

- Если «Башнефть» теперь опять надо приватизировать, а покупать никто из частников не хочет, зачем её забирали у Евтушенкова?

– Когда забирали, она работала очень эффективно. Я помню, как в отрасли связывали большие надежды с её развитием. Это была хорошая компания. Тем более что ей достался замечательный актив – месторождение Требса и Титова. У неё было светлое будущее, пока не возникли эти трения и пока её просто не отобрали. А был очень хороший актив. Замечательное предприятие по переработке, замечательные добычные активы и так далее. Это была очень хорошая компания. И остаётся хорошей, если ею правильно распоряжаться. Но если её переведут под крыло государственной или псевдочастной компании, надежды могут испариться.

- Вы можете объяснить смысл всех этих манипуляций с нефтяными компаниями – в условиях падения цен на нефть?

– Думаю, что могу. Где-то остались активы. Сейчас должны распределяться последние крупные месторождения, но их мало. Надо срочно что-то состричь – и в Майами.

Беседовала Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»