Полмиллиона рассказов о войне (фото, видео)

Третье шествие «Бессмертного полка» по Невскому проспекту стало рекордным — по неофициальным данным, в нем приняли участие 500 тысяч человек.

По Невскому не спеша едет расписанный георгиевскими лентами черный «Мерседес Гелендваген». Едет медленно, сигналит громко, развевается российский триколор. Следом за компанию движется еще 4-5 иномарок. Замыкает патриотический поезд «Ауди». Поезд разворачивается на площади Восстания и так же весело отправляется по главной городской магистрали в обратную сторону. Люди на тротуаре, с гвоздиками и портретами своих дедов и отцов, участников Великой Отечественной войны, не обращают на «Гелендваген» внимания. Совсем скоро движение здесь перекроют для «Бессмертного полка».

Уже за час до официального начала построения колонны на углу Невского и Суворовского людно. Голова колонны начинается с группы байкеров из клубов «Урал» и «Опричники». Черно-белые портреты фронтовиков в рамках с надписью «Бессмертный полк России» надеты прямо поверх джинсовых курток, как номера у бегунов. Байкеры идут на контакт неохотно. Но на просьбу рассказать о дедах один из них смягчается. «Мой дед – Катеринченко Алексей Егорович, был директором сельской школы и партизанил в Брянских лесах, – говорит Дмитрий, приехавший на построение «Бессмертного полка» на «Урале» с коляской. – Он умер до моего рождения, в 76 году. Немцы хотели его повесить, но партизаны за день до казни его отбили».

За байкерами — молодежь в футболках движения «Волонтеры Победы» растягивает над асфальтом огромную, как парус, копию Знамени Победы. За волонтерами — колонна людей в красочных национальных костюмах бывших советских республик. У каждого в руках штендер с портретом. Баннер «Бессмертного полка» – следующий после них.

Держат баннер десятка два подростков в камуфляжной форме с портретами, закрепленными, как и у байкеров, на груди. Только у ребят все портреты одинаковые. На них — Александр Прохоренко, погибший в марте 2016 года в Сирии. На вопрос, кто это, ребята смущаются, и в поисках подсказки оборачиваются через плечо к старшим. Наконец ответ найден. «Он вызвал огонь на себя. Он где-то за рубежом защищал честь и достоинство нашей страны», – говорит 15-летний паренек с портретом Прохоренко. Так в шествии «Бессмертного полка» участвует Автошкола №1 ДОСААФ России. Ребята – будущие военные шоферы. Рядом крепко держится за баннер женщина лет сорока. Портрет фронтовика у нее и на штендере, и на футболке. На голове низко сидит металлическая солдатская каска.

Координатор «Бессмертного полка России» в Санкт-Петербурге Сергей Бородулин теснит к тротуару несознательных граждан со штендерами, пытающихся пристроиться прямо перед баннером. Координатор движения «Бессмертный полк» в Санкт-Петербурге Григорий Кунис в этих репрессиях не участвует. Тема разделения «Бессмертного полка» на организацию и движение не звучит. Общий баннер выполнен предельно нейтрально, на нем нет даже эмблемы движения — звезды с белым журавлем.

В целом построение идет по плану — за десять минут до начала шествия колонна уже достигла километра в длину, причем люди стоят плечом к плечу, не меньше 90 тысяч человек. Еще десятки тысяч собрались на прилегающих улицах и вдоль всего Невского проспекта. Спустя три с половиной часа итоговое число участников шествия источник в Смольном определит как «400 тысяч, может, 500...».

Движение колонны начинается внезапно, без задержек – и даже на несколько минут раньше запланированных 15 часов. Уезжают куда-то вперед байкеры, следом уносят знамя-парус, уходят нарядные представители национальных диаспор и ребята с баннером и портретом Александра Прохоренко во множественном числе. Остаются десятки тысяч человек с портретами. Они идут быстрым шагом, растягиваясь по всему Невскому проспекту бесконечным потоком.

Идут одинокие пожилые люди с фотокарточками из семейных альбомов, идут молодые, лет по 17, парочки с глянцевитыми штендерами, идут целые семьи с маленькими детьми. Детей очень много. В колясках, на папиных плечах и своим ходом. Поверх белых бантиков — солдатские пилотки. Точные копии военной формы образца 1943 года на рост от 110 сантиметров. Дети в форме сосредоточенны и серьезны.

Люди рассказывают корреспонденту о тех, чьи портреты они несут по Невскому проспекту.

«Это – мой родной дедушка, Семенов Федор Федорович, который воевал под Ленинградом и погиб 21 июня 42-го года здесь. Другой дедушка, Павлов Борис Васильевич. Прошел всю войну. Воевал в Финскую, закончил на финской границе. Не очень любил вспоминать о войне. В блокаду он защищал Ленинград и рассказывал, насколько это было жуткое время. На фронте, по его словам, было гораздо легче, чем находиться в городе в то время».

«Мой отец – Павел Захарович и его двоюродный брат, Григорий Николаевич Фрич. Я не успела распечатать большие фотографии, решила выйти с настоящими, старыми – пусть я даже буду одна такая. Отец поступил на фронт сержантом, а ушел с фронта генералом. Они оба были по трижды ранены, но все равно возвращались на фронт. Я родилась в 40-м году. Помню ощущение ожидания. Черное круглое радио, и все ждут — сообщения, треугольничка-письма, возвращения отцов и мужей».

«Вторая мировая война окончилась не 9 мая, а 2 сентября. И мой отец – Иванов Александр Семенович – сражался с японскими милитаристами и американскими империалистами в Японии и Корее. Там полтора миллиона наших солдат лежат на сопках Маньчжурии. К сожалению, эта победа осталась забытой. Мой отец вернулся оттуда, стал полковником военно-морской авиации. Почему-то президент Путин едет отмечать этот праздник в Китай, но мы на своей родине не отмечаем победу над Японией. Отец рано ушел из жизни из-за ранений. Вспоминал о войне только веселые эпизоды. О трагических событиях не любил говорить. Он был штурманом, однажды их самолет сбили. И сидел он на ящике с боеприпасами. Боеприпасы, к счастью, не сработали. Но у него все штаны разорвались. Мне, говорит, стыдно было идти в родной полк в рваных штанах...»

«Это мой отец, Кузьмин Андрей Николаевич. Умер в 82 году. Был летчиком на Ленинградском фронте Волосовского района. О войне рассказывал нечасто, сдержанный очень был. У него было много ранений. Последнюю пулю ему удалили в военном госпитале в 1963 году. Мы жили отдельно от отца. Все, что я помню, я рассказала».

Женщина несет маленькую бурую фотографию юной девушки, прижав к ней пальцем георгиевскую ленточку. «Я несу своей мамы портрет. Ее зовут Сорокина Нина Александровна. Она ушла на Северо-Западный фронт — 16 лет ей было всего. Окончила медицинские курсы, была старшей операционной сестрой и даже сама оперировала. На себе выносила раненых. До 44 года воевала. У нее было две контузии, три ранения, пришла с войны инвалидом 1 группы. В 76 году она умерла. Я была маленькая, рассказывала она одни ужасы. Говорит, были такие случаи, что мужчины не выносили — с ума сходили. А девчонки молодые выдерживали».

Старушка-одуванчик опирается на локоть рослого подростка-внука. У нее в руках портрет Сталина. Рядом движется целая колонна с огромными портретами генералиссимуса и маршалов Красной Армии. «У нас вот – великий Сталин, отец всех народов. Да, мой отец участвовал в войне. Митрофан Калинович его звали, партизанил в Брянских лесах, без вести пропавший. Фотографии не сохранилось. Детей у нас было пять. И мы его фотографию на мелкие кусочки разделили. И всем папка достался».

Двое мужчин несут по черно-оранжевому флагу «Национального освободительного движения». Один в темных очках, из-под которых застенчиво выползает фингал, второй прижимает к древку флага непрозрачный целлофановый пакетик. В другой руке — распечатанный на офисном принтере зернистый портрет.

«А кто это сказал, что нельзя на «Бессмертный полк» приносить флаги организаций и партий? Кто написал? На основании какого закона или статьи Конституции? У нас Конституция — основной закон. Наша организация поддерживает это движение», – горячится один.

«Да если бы не «Бессмертный полк», мы бы сюда не пошли. Мы бы сидели в зоне комфорта в своих квартирах у телевизоров, наслаждались бы мягкостью дивана, – говорит второй. – А вы что, не знаете, чей это портрет? Это старший сын Иосифа Виссарионовича Сталина. Мои родственники не воевали, мне некем гордиться. Один дед сидел в тюрьме, другой не воевал тоже».

А вот женщина лет сорока, с двумя детьми, несет портрет своего деда. «Мой дедушка, Петр Тихонович Орлов, был кадровым военным, жил в Киеве, был переброшен в Западную Украину. В июле 41 года погиб в котле под Харьковом. Мой отец в результате вырос без отца — судьба ребенка человека, пропавшего без вести, всю жизнь его преследовала. А моя бабушка всю жизнь надеялась, что дед жив. В те времена отношение властей к семьям пропавших без вести было соответствующее. Хотя те, кому удалось вырваться, говорили, что там просто не было выживших в Харьковском котле. Моя мама — бабушка моих детей, жива, она блокадница. Я стараюсь, чтобы она как можно больше рассказала детям, чтобы было у них какое-то живое ощущение. Не просто, как война с Наполеоном или что-то очень давнее».

По краешку магистрали идет блокадница Ольга Ивановна, ей 85 лет. С двух сторон ее окружают молодые девушки, готовые подхватить под локоть. Не родственницы, «помощники», как называет их Ольга Ивановна. «Я каждый год хожу так вот со всеми. Мне портреты таскать тяжело — грыжа позвоночника. Сестренка моя на 4 года меня старше умерла здесь в блокаду. А сестренка, которая на 7 лет старше, — рыла окопы на Лодейном поле. Мама тоже блокадница, а папа работал в местной противовоздушной обороне Кировского района. Папу на фронт не взяли, а мама его не бросила. Всю блокаду нам пришлось здесь оставаться. 9 мая 45-го, конечно, помню... После войны нас — кто не замужем — постановлением отправили на восстановление Ленинграда. Погнали нас на стройку, где кладбище за Балтийским вокзалом. Мы там камни выворачивали, дом восстанавливали какой-то. А потом я 30 с лишним лет проработала медсестрой в госпитале на Фонтанке. Оттуда в декрет ушла. У меня Валера – сын, и единственная внучка, а у внучки – трое детей. Они сегодня на дачу поехали». Ольга Ивановна идет по Невскому от самого места построения. И только у площади Островского, посовещавшись с девушками-помощниками, решает свернуть в сторону метро.

Голова колонны «Бессмертного полка» достигла арки Главного штаба через час после начала движения. Там колонна разделилась — кто-то остался на Дворцовой, кто-то пошел на стрелку Васильевского острова или на Исаакиевскую площадь. В 17:40 шествие «Бессмертного полка» по Невскому проспекту завершилось. По неофициальным данным, в нем приняли участие полмиллиона человек. "По сравнению с прошлым годом – лучше, безопаснее. Давки такой нет..." – слышалось в толпе.

Венера Галеева, «Фонтанка.ру»

Эфир "Фонтанки" с Невского проспекта: