Гордость и споры о «ненужной» войне

С недавних пор перед 9 Мая общество делится на два лагеря, не равных по численности, но равных по убежденности. Первый помнит и гордится, причем с каждым годом все громче, а иногда и все пошлее. Второй столь же громко утверждает – гордиться нечем. Понять друг друга оппоненты не пытаются.

Можем повторить, можем умереть

Празднование Победы предсказуемо. Само собой, военный парад, фейерверк-салют. Вереница фильмов про войну – большинство современных хочется переключить на советские. Раздача георгиевских лент, Бессмертный полк, полевые кухни и военно-полевые формы на школьниках и активистах. Новые надписи на машинах: и «Спасибо деду за Победу!», и «1941-1945. Можем повторить», иногда в сопровождении похабного рисунка на любимую тему депутата Милонова. В виде исключения – действительно уникальные выставки, вроде «Ленрезерва», о чём писала «Фонтанка».

Точно так же предсказуема и реакция противоположной по убеждениям части общества. Пусть она звучит главным образом в Интернете, но не услышать её невозможно. Праздник профанирован и приватизирован властью. Бессмертный полк – обязаловка, после которой портреты ставят к мусорным бачкам. Ленты повязывают на собак и горлышки водочных бутылок, на прилавках – георгиевские карамельки и «ползунки Победы». Помнить надо, но в первую очередь потери, а вот гордиться не следует, так как врага завалили трупами. Лучше скорбеть, стыдиться, жить не прошлым, а будущим, как в Европе.

Обвинения в профанации почти всегда справедливы. Частная инициатива по пошлости превосходит казенную, впрочем, уже непонятно, когда доброхоты резвятся за свой счет, а когда – на государственный грант. Хит сезона – пухлощекий юный актер в гимнастёрке военной поры, рассказывающий сверстникам, как его родственников убили фашисты, как он, сбежав с военного завода, начал убивать их, и как убили его самого. На вопрос «а умирать не страшно?», он отвечает, что это не важно, важно, что мы победили. Конкурирует с ним разве что другой клип, на котором маленькая девочка рисует свастики прахом прадедушки, попутно рассказывая его биографию. Если это и пародия, то высшего качества.

Однако доведение до абсурда – свидетельство подлинного почитания. И в православном, и католическом фольклоре есть байка о том, как поп (патер) отпел за деньги козла (собаку). Сектантские обряды не пародируют и байки о них не сочиняют – большинство не поймет предмет шутки.

И давайте представим, что в России возникла авторитетная и всевластная общественная комиссия для предотвращения профанации Победы. Пошлые ролики не снимаются, коммерциализация прекращена, в цирке нет обезьян со свастикой, ленты носят бережно, как медали. Праздник возвращается к умеренности и строгости 70-х.

Прекратит ли это споры двух лагерей? Нет.

Ненужная война

Парад чиновно-общественной пошлости и коммерческих ухищрений является дымовой завесой над главным вопросом: праздновать или скорбеть? Ведь Европа, действительно, в эти дни не празднует. И причины понятны.

Британский военный историк Лиддел Гарт назвал Вторую мировую войну «ненужной войной». Гарта, бойца Первой мировой войны, понять можно. В 1914 году его поколение переплыло Ла-Манш, вкопалось в землю, чтобы не пропустить немцев к Парижу, победило и подарило Европе мир, вроде бы на века. Вдруг два десятилетия спустя во Францию ворвался тот же враг. Англия опять поспешила на помощь… и не справилась. Пришлось бежать, бросая снаряжение и наблюдая с другого берега, как немцы маршируют по Елисейским полям.

Еще хуже у французов. Тот, кто бывал в маленьких городках вроде Лурда, видел обелиски с перечнем земляков, погибших в войнах. Самые многочисленные – герои Первой мировой. На втором месте – Франко-прусская война 1870 года. А погибших во Вторую мировую иногда меньше, чем не вернувшихся из Алжира или Индокитая. И это объяснимо: «Странная война» сменилась блицкригом, который смял французов за две-три недели, а уж после к де Голлю примкнули немногие.

Прочие покоренные народы Европы могут гордиться Сопротивлением, но никак не победой. Для американцев самым трудным театром стал Тихий океан, а европейский – тоже «ненужная» война. В 1918 переплыли океан, помогли погнать немцев, победили… вдруг в 1944 опять через океан, побеждать тех же немцев. Почему Германия помнит без примеси гордости – понятно всем.

Россия – исключение. В мировой истории немного примеров, когда одна страна через четыре месяца после начала войны обороняла свою столицу, а через три с половиной года взяла штурмом вражескую. И это была не просто победа в кровавом соревновании, ради чести и трофеев, как большинство других знаменитых войн. Сейчас бытует мнение, будто однажды День Победы станет таким же фестивальным праздником, как годовщина Бородинской или Куликовской битвы: ряженые, бутафорское оружие и ни одной слезинки.

Знание истории на уровне внимательного чтения школьного учебника отвергает такую тревогу (или надежду). Проигрыш в войне с Наполеоном привел бы к отторжению некоторых новоприобретенных территорий, в войне с Карлом XII – тоже к неприятным, но не смертельным потерям. В случае Куликовской битвы не надо даже ставить мысленных экспериментов: через два года после победы Москву сжег Тохтамыш, и дань пришлось платить опять.

В войне с Гитлером ставка была иная. Княгиня-эмигрантка Вера Оболенская ответила в 1944 году на допросе в гестапо: «Цель, которую вы преследуете в России, – разрушение страны и уничтожение славянской расы». Так емко опасность поражения не сформулировал, пожалуй, никто другой. Рассуждение вроде «но нас потом бы освободили американцы» не пройдет: обустроенную империю от Атлантики до Урала можно было бы одолеть лишь ядерными бомбардировками, и не единичными, как в случае с Японией.

Для другой страны война с такими потерями и разрушениями стала бы тяжелейшей психотравмой, но в случае России она сама излечила некоторые прежние травмы. Страна ушла с фронтов Первой мировой во имя мира, чтобы почти сразу война пришла следом – германцы весной 1918 захватили Псков и Севастополь. «Ненужная война» для англичан и французов стала для русских завершением Первой мировой – дошли до Берлина, чтобы немцам в голову не пришло опять ходить на восток. Заодно был искуплен позор «похабного Бреста» – разумеется, договора, а не крепости.

Все остальные поводы для национального консенсуса дискредитированы. Большевики выкорчевали монархию, так что разговоры о её восстановлении – сказка ни о чём. Мессианский коммунизм забыт и справедливо осмеян, великие стройки социализма-в-одной-стране приватизированы в 90-е. Тогда же пришло разочарование и в выборах с приватизацией. Осталась только Победа.

Поэтому можно бесконечно повторять слова «штрафбат» и «завалили трупами», поднимать потери выше тридцати миллионов, утверждать, что Сталин был союзником Гитлера, а после войны всех освобожденных пленных направили в ГУЛАГ. Всё равно большинство наших соотечественников еще долго будет прощать пошлость и профанацию, водку с лентами, ряженых с орденами, бесстыжие клипы. А вот предложение относиться к Великой Отечественной войне так, как относятся французы и немцы ко Второй мировой – примет не скоро, может быть, никогда. Образованным людям надо не злиться на «глупых» соотечественников, а понимать механизмы коллективной памяти.

Повторить? Не сможем

Но и самым сообразительным представителям первого лагеря надо понимать, что 9 Мая – не только день гордости и скорби о прошлом, но и тревоги о будущем. Честный взгляд на сегодняшний день вызывает желание подойти к надписи «Можем повторить» и поставить вопросительный знак.

Как было – не повторится. Но нынешняя Россия полна системных проблем, губительных при первом крупном испытании. Например, Сталин мог наполнить уничтоженную армию миллионами трезвых молодых мужчин, живших в деревнях или изгнанных коллективизацией на заводы и стройки. Теперь в тех же деревнях и малых городах остатки молодежи спиваются на бабушкины пенсии. Можно проехать двести-триста километров и не встретить жизнеспособного населенного пункта. Иные республики стали аналогом независимых государств, получающих от Москвы то ли кредиты, то ли дань. Ну и то, что Ролдугин сыграл в Пальмире, все же не отменяет некоторых вопросов.

Главное же, в чем правы критики: прошлое не должно мешать думать о будущем. Между тем Россия будто ждет очередного праздника, чтобы отложить такие размышления и, главное, выбор. Какие отрасли промышленности надо поддержать, несмотря на ВТО? Каким должно быть образование? Кто главнее: Москва или Грозный? Какие методы борьбы с коррупцией лучше – финские или китайские.

Искать ответы на эти вопросы долго и трудно. Проще накатить сто грамм, сыграть в танчики и дать суровый ответ в Интернете «фальсификаторам истории». Скорее всего, в Кремле уходят от размышлений другими средствами, но модель та же.

Войну мы выиграли. Остаётся выиграть мир. И этот девиз не менее важен, чем «я помню, я горжусь».

Михаил Логинов