Михаил Скигин: Для нефти $50 — потолок

Объемы перевалки российских нефтяных терминалов упадут в 2016 году на 50%. Производителям нефтепродуктов невыгодно их экспортировать из-за налогового маневра. Об этом «Фонтанке» в день встречи представителей нефтедобывающих стран в Катаре, где обсуждается заморозка объемов экспорта нефти, рассказал владелец Петербургского нефтяного терминала Михаил Скигин.

Независимо от договоренностей 15 нефтедобывающих стран, которые встречаются в Катаре, нефть не вырастет выше $50, а доллар не упадет ниже ₱62. Этому помешают добытчики сланцевой нефти, которые при цене более $50 зальют рынок. Так считает владелец и председатель совета директоров Петербургского нефтяного терминала Михаил Скигин, который дал «Фонтанке» первое в своей жизни интервью.

17 апреля представители около 15 нефтедобывающих стран встречаются в Дохе (Катар), чтобы договориться об объемах добычи нефти в 2016 году. Предварительная позиция экспортеров известна. Россия, Саудовская Аравия, Венесуэла и Катар хотят заморозить добычу нефти на уровне января. Иран будет, наоборот, наращивать добычу, чтобы компенсировать простой вследствие санкций, наложенных из-за ядерной программы (США и Евросоюз в январе отменили санкции). Но это не помешает стабилизации нефтяных цен к концу года или началу 2017-го, заявлял министр энергетики России Александр Новак.

В своем первом интервью владелец Петербургского нефтяного терминала Михаил Скигин рассказал «Фонтанке», какие проблемы испытывают экспортеры, как изменится рынок и каков будет курс рубля.

Михаилу Скигину 36 лет, родился в Ленинграде, в 10 лет родители отправили учиться в Германию. Он не закончил Университет международных отношений в Швейцарии, так как вернулся после смерти отца в 2003 году. Основной актив – Петербургский нефтеналивной терминал. На вопрос, сколько вы стоите, Скигин отвечает: «По последней независимой оценке, актив оценивается в 400 миллионов долларов». Увлечен разнообразными гуманитарными и научными проектами. Например, имеет компанию, разрабатывающую вакцину против СПИДа. Вегетарианец. Поэтому в Петербурге на улице Пестеля открыл кафе «Ботаника».

— Чего ждать от встречи нефтедобытчиков?

— Нефтедобывающие страны встречаются для того, чтобы договориться о количестве экспортируемой нефти для получения оптимального уровня цен на нефть. При этом будет учтен, по-моему, один из важнейших факторов ценообразования – добыча сланцевой нефти. При цене более $50 рынок начинают насыщать предложением добытчики сланцевой нефти, и экспорт в этой ситуации уже контролировать невозможно, так как появляется слишком много игроков. Это и произошло летом 2014 года, когда нефть полетела вниз.

— То есть независимо от того, о чем договорятся нефтедобывающие страны, цена на нефть не поднимается выше $50?

— Да, поскольку сланцевая нефть послужит элементом сдерживания дальнейшего роста цен.

— Но говорят, что сланцевая революция в США провалилась и никто там уже эту нефть не добывает.

— Разница между добычей сланцевой нефти и традиционной состоит в том, что традиционную сложно найти, в то время как сланцевую — проще и капитальных затрат меньше. При этом добычу традиционной нефти, особенно в Сибири, сложно остановить. Там все замерзает, в отличие от Саудовской Аравии. А сланцевую нефть можно отключить в любой момент без проблем, распродать оборудование и так далее. Но как только цена на нефть превысит $50, оборудование можно снова купить и быстро начать добычу.

— Соответственно, при стоимости нефти около $50, мы можем примерно понимать, каков будет курс доллара в России. Это около 62 – 63 рублей.

— Абсолютно верно.

— Как все эти глобальные события влияют на жизнь производителей нефтепродуктов и терминалов, через которые их экспортируют?

— Влияет крайне неблагоприятно. В последние месяцы произошло резкое снижение экспорта мазута. Соответственно, мы недозагружены, корабли простаивают.

— Это связано с низкой стоимостью нефти?

— Отчасти да. Западные страны покупают мазут в качестве заменителя нефти для своих нефтеперерабатывающих заводов. Дело в том, что из мазута они могут вытащить больше дизельного топлива, чем наши заводы, так как у них НПЗ пока более технологичные. Но когда нефть стоит $30 – 40, иностранцы мазут покупают неохотно, так как нефть и так дешевая. Проще ее купить. Но это не единственная причина падения экспорта.

До сих пор государство получало доход от экспорта нефти в виде пошлин, которые уплачивали нефтяные компании. Сейчас благодаря росту налога на добычу полезных ископаемых этот доход перенесен на скважину. Поэтому себестоимость добычи нефти с учетом НДПИ подорожала на 30%. Естественно, она подорожала и для НПЗ, которым стало невыгодно продавать мазут и даже элементарно везти в порт. Все, что они продают, — дизельное топливо, бензин, мазут — не покрывает стоимость нефти и перевозки. Даже вертикально интегрированные компании на совещаниях просят перенести налоговый маневр. Почти все мини-НПЗ в России, в том числе Волховский, Гатчинский НПЗ, стоят на профилактике. Но всем понятно, что истинная причина в отрицательной экономике.

— При какой цене на нефть НПЗ было бы выгодно продавать мазут?

— Сейчас нефть стоит $44. В принципе, при этой цене и выше заводам становится более-менее выгодно.

— Как упали объемы Петербургского нефтяного терминала?

— По четырем месяцам этого года мы видим, что годовой объем упадет с 10 миллионов до 6 миллионов тонн, на 40 процентов.

— И как вы компенсируете это падение?

— Из-за налогового маневра и значительных вложений в переработку НПЗ снижают производство мазута и наращивают выпуск дизельного топлива. В связи с этим мы перестраиваем терминал, чтобы повысить возможности его приема. По моему прогнозу, в ближайшее время будет огромная волна дизельного топлива на Европу и Азию. В России половина добываемой нефти — около 260 миллионов тонн — перерабатывается в нефтепродукты, и в их составе 100 – 130 миллионов будет дизельного топлива.

— Михаил, в США живет гражданин Израиля Максим Фрейдзон, который также хотел перестроить Петербургский нефтеналивной терминал. В недавнем фильме BBC «Who is mr. Putin» он рассказывал историю бизнеса вашего отца, у которого вы унаследовали ПНТ.

— Можете не продолжать.

Cправка

В фильме «Who is mr. Putin» и в последующих интервью Максим Фрейдзон рассказывает о Скигине-старшем как о связи Владимира Путина, говоря о коррупционной составляющей.

Согласно информации сайта судебной системы США, 23 марта 2016 года Апелляционный суд Второго округа США отказал гражданину Израиля Фрейдзону в исках к компаниям ПАО «Газпром», ПАО «Газпром нефть», ЗАО «Газпромнефть-Аэро», ПАО «Лукойл». Его основные претензии были основаны на незаконном, по его мнению, отчуждении принадлежавших ему активов и сводились к требованию о возмещении убытков, включая убытки, возмещаемые по Закону США «О попавших под влияние рэкетиров и коррумпированных организаций», на сумму не менее 540 900 000 долларов и признании судом того факта, что он является законным акционером компании «СОВЭКС» и компании «СИГМА», до 2003 года принадлежащей отцу Михаила Скигина Дмитрию.

— Фрейдзон действительно был компаньоном с вашим отцом?

— Если так это интересно, то отец Максима, Роберт, который был математиком, пользовался уважением у моего отца. По просьбе Роберта отец был вынужден пристроить Максима на их общее предприятие, занимавшееся онлайн-библиотеками, гендиректором. Его подчиненные вспоминают то время, когда на столе директора в основном были видны его ноги вперемешку с объедками. Все о себе он рассказал в подробном интервью на "Радио Свобода". Кто хочет – может почитать на "Радио Свобода".

К 2001 году Максим придумал проект и обещал, что он принесет не менее полумиллиона долларов за короткий срок. Назывался он "Метроплюс". Тогда Максим предполагал или делал вид, что предполагал, что петербуржцы будут покупать жетон в метро с некой небольшой надбавкой. То есть за дополнительную плату могут поучаствовать в лотерее, где какой-то автомат методом подбора случайных цифр будет назначать победителя. Я узнал о том, что мой отец дал на это серьезную сумму, что проект уже работает, и решил сам спуститься в метро. Но там ничего подобного не было. Я отцу передал, что это фантастика.

— А отец?

— У отца это был один из мелких проектов. К тому же он тогда уже редко приезжал в Россию, он же болел серьезно. Так что дискуссия наша закончилась, отец все понял, а компания Максима не собиралась возвращать сумму.

— А почему возникли претензии на сумму в полмиллиарда долларов к «Газпрому», «Лукойлу» и заодно к вам как к наследнику?

— Его логику мне тяжело восстанавливать. Если говорить юридическим языком, то утверждения Фрейдзона о том, что он учреждал или когда-то был акционером совместного предприятия «Совэкс», – ложь. Привязка Владимира Путина к нашему совместному предприятию только на том основании, что Путин в начале 90-х был председателем комитета Смольного по внешним связям и санкционировал создание этого СП, – уловка. Действительно, ЗАО «Сигма», к которому имел отношение отец, держало акции «Совэкс», но после того, как бизнес «Совекс», а это была заправка топливом самолетов в Пулково, был продан, то «Сигма» стала лишь оболочкой. Вот тогда Фрейдзон с позволения моего отца и использовал «Сигму» для придуманного им же проекта с лотереей в метро. Он пару лет назад мне звонил, а я даже не стал с ним спорить. Сказал: отдай долги перед моим отцом, тогда я и выслушаю следующий вопрос. Наверное, он мыслит тегами – Путин, миллиарды. Это привлекает внимание.

— Президент предлагал торговать нефтью за рубли, чтобы избавиться от долларовой зависимости. Что нам мешает перейти на рублевые расчеты?

— Рублевая стоимость нефти в пересчете в доллары должна быть сопоставима с ценами конкурентов. Поэтому нет смысла переходить на рубли. Но с другой стороны , есть крупнейший потребитель нефти — Китай, для которого конечной валютой является юань. Если бы заключить с Китаем долгосрочный контракт для расчетов в юанях, это было бы выходом из ситуации и избавлением от доллара.

— Да, но в цепочке физических поставок все равно образовывались бы долларовые расчеты. С вашего, например, терминала нефтепродукты уходят в порт Роттердама, откуда распределяются по европейским странам и в тот же самый Китай. Транспортировщики ведь работают за доллары.

— Вместо Роттердама в случае с Китаем распределительным центром можно было бы сделать Северо-Запад с его портами — Усть-Луга, Санкт-Петербург, Приморск, Высоцк. С исключением доллара из экспорта нефти и нефтепродуктов это стало бы первым шагом к той мегаидее, о которой так много говорят. Я имею в виду освобождение от зависимости расчетов в долларах за нефть и нефтепродукты.

Александр Аликин, «Фонтанка.ру»