Война в Карабахе и "турецкий вопрос"

Нагорно-карабахский кризис и Турция. И Россия. И конфликт между Россией и Турцией. Этот клубок проблем "Фонтанка" обсудила с армянскими, азербайджанскими и российскими экспертами-политологами и востоковедами.

На границе Нагорного Карабаха и Азербайджана продолжается перемирие. После 4-дневной войны, как называют столкновения, начавшиеся в ночь на 2 апреля, эти 4 дня мира кажутся большим достижением. По данным ООН, за 4 дня погибли 33 человека, больше двухсот были ранены. Среди погибших – 12-летний ребёнок. Армения напрямую не участвовала в военных действиях, Азербайджану противостояла армия Нагорно-Карабахской республики – непризнанного государства площадью около 12 тысяч квадратных километров с населением в полторы сотни тысяч человек.

Напомним, что в ночь на 2 апреля стало известно о нарушении перемирия, действующего на границе Нагорно-Карабахской республики и Азербайджана с мая 1994 года – с момента подписания Бишкекского протокола о прекращении огня.

На вопрос о том, кто нарушил перемирие, стороны дают диаметрально противоположные ответы.

– Совершенно очевидно, что нападение в ночь с 1 на 2 апреля совершил Азербайджан, – убеждён армянский политолог и журналист Левон Барсегян. – Только после этого войска Нагорно-Карабахской республики начали обороняться.

– Однозначно – это нарушение Арменией хрупкого мира, – уверен глава организации "Евразийский выбор Азербайджана", политолог Адгезал Мамедов. – Это атака на мирных жителей Азербайджана, которые живут на приграничных землях. Это всё-таки азербайджанские земли. Азербайджанская сторона вынуждена была ответить на эти нападки.

– Армянская сторона постоянно нарушала мирный режим, постоянно шла стрельба по мирным жителям, – утверждает заместитель посла Азербайджана в России Гудси Османов. – А наши военные пошли освобождать оккупированные территории. И заткнуть эти страшные орудия, которые убивают мирных жителей.

– У Армении не было причин нарушать перемирие, – настаивает политолог и публицист Айк Халатян. – Армению и НКР полностью устраивает статус-кво, нам нет нужды что-то менять. Армения победила в войне в 1994 году. Проигравшей стороной был Азербайджан, это он хочет изменить ситуацию. Отсюда – постоянные провокации все эти годы.

На развалинах страны

Армения считает Нагорный Карабах своей территорией, ссылаясь на историю многовековой давности.

В новейшей истории Армения и Азербайджан воевали за Карабах дважды. Первый раз – после распада Российской империи. Когда в новорождённые республики пришла советская власть, она присоединила область к Азербайджану.

– Советская власть подарила Нагорный Карабах бакинским комиссарам, – рассказывает дипломат и историк Владимир Ступишин, до 1994 года – посол России в Армении.

В начале Перестройки осмелевшая Армения вместе с Нагорно-Карабахской автономией вновь заговорила об объединении. В 1988 году состоялся "референдум" – так инициаторы это назвали: делегация Нагорного Карабаха повезла в Москву 80 тысяч подписей под соответствующим письмом.

Точкой невозврата стал армянский погром в Сумгаите в феврале 1988 года: убиты были 33 человека, ещё полторы сотни были ранены. Перепуганные армяне начали спешно покидать Азербайджан. Но – не Нагорно-Карабахскую область. Наоборот: оттуда и из окрестных сёл бежали от погромов и чисток азербайджанцы. Это те территории, которые сегодня Азербайджан называет оккупированными, а международное сообщество не признаёт как независимую Нагорно-Карабахскую республику.

– Ситуация породила тогда слово "миацум" – по-армянски "воссоединение", – рассказывает старший научный сотрудник Института социально-политических исследований стран Черноморско-Каспийского региона Владимир Новиков. – Мои знакомые в те годы посещали степанакертскую камвольную фабрику, где проходили забастовки с требованием "миацум", вернувшись в Москву, они рассказывали, что у них в ушах звенит это "миацум".

Первый раз, повторим, Армения с Азербайджаном воевали после распада Российской империи. Вторая война началась после распада СССР – в 1991 году.

– Когда распался СССР, Армения поняла, что этим "миацум" создаст себе дополнительные международные сложности, – продолжает Владимир Новиков. – Так возникла идеология второго армянского государства – Нагорно-Карабахской республики. Она находится в одном оборонном пространстве с Арменией, но де-юре это не одно государство. Любой карабахский чиновник будет вам рассказывать, что финансовые вливания Армении в Карабах – это межгосударственный кредит.

С 1991 года с Азербайджаном юридически воевала независимая, хоть и никем не признанная Нагорно-Карабахская республика – НКР. Участие Армении было своего рода "межгосударственным кредитом". Который стоил ей, по официальным данным, жизней 6 тысяч человек. Азербайджан потерял около 7 тысяч только военных, точные данные о потерях среди мирного населения не названы до сих пор.

Мирного урегулирования карабахской проблемы добивалась Минская группа ОБСЕ, в которую сейчас входят, кроме конфликтующих сторон, Россия, Франция и США. В мае 1994 года в Бишкеке было подписано соглашение о прекращении огня.

Карабах наш

Обострение в Нагорном Карабахе произошло как раз тогда, когда Россия заявила о выводе войск из Сирии.

Когда в воздухе висит вопрос, кому ещё наша страна поможет бороться за мир. У нас заключено несколько договоров, по которым Россия должна помогать именно Армении. Есть и момент не материальный. Скорее даже, очень духовный. Россияне, которым вернули Крым, должны со всей остротой чувствовать, как дороги армянскому народу его сакральные, вновь обретённые земли. Однако именно в Армении на нас, судя по всему, не очень рассчитывают. Левон Барсегян считает, что Россия остаётся партнёром Армении только на словах.

– Россия, так называемый стратегический партнёр Армении, никак не проявила себя в роли партнёра, – замечает он. – Никто в Армении этого не понимает. Но многие считают, что коммерческие и политические интересы, связывающие с Азербайджаном, для России оказались важнее, чем партнёрство с Арменией.

Айк Халатян и вовсе говорит о негативной роли нашей страны в ситуации с Нагорным Карабахом.

– Россия поставила Азербайджану оружия на 5 миллиардов долларов, – напоминает он. – Это было нарушением существующих договоров. И это вселило в Азербайджан уверенность, что он сможет решить конфликт силовым способом. Но разве Азербайджан, который участвует во всех энергетических проектах ЕС, призванных снизить зависимость Европы от российского газа, партнёр России?

Зато граждане Азербайджана уверены – да, партнёр. Именно они хвалят нашу страну и уповают на нашего президента.

– Я очень ценю деятельность многоуважаемого президента России Владимира Владимировича Путина, который очень активно проводит работу в целях сохранения мира, – говорит Адгезал Мамедов. – Все стороны должны вооружиться здравым смыслом и прийти к миру, и в этом особая роль принадлежит России!

Позитивную роль России подчёркивает и Гудси Османов.

– Россия активно участвует в урегулировании карабахского конфликта мирным путём! – горячо выступает он. – Российско-азербайджанские отношения интенсивно развиваются, наши народы являются братскими, наши страны являются стратегическими партнёрами!

Именно азербайджанцы, у которых, казалось бы, отняли кусок территории, находят сравнение нагорно-карабахской ситуации с крымской в корне неправильным и совершенно неуместным.

– Сравнивать с Крымом могут только необразованные колхозники, – возмущается вопросом Гудси Османов. – Азербайджан придерживается принципа территориальной целостности государства.

– Ничего общего нету! – восклицает Адгезал Мамедов. – Нагорный Карабах – это испокон веков были наши земли. Да, там живут армяне, но они – наши граждане. Азербайджанский народ – это носитель мультикультурализма, мы открываем наши души армянам!

Чью сторону в такой ситуации примет Россия? Политолог Владимир Новиков считает, что лучший выбор в этой ситуации – вообще не делать выбора.

– Россия находится в крайне уязвимой ситуации, – объясняет он. – Мы с Арменией находимся в общем оборонном пространстве, более того – мы связаны договором ОДКБ. Но один неверный шаг – и мы потеряем Азербайджан, в котором и так достаточно много антироссийских настроений. Однако и с Арменией не всё просто: в армянском обществе уже есть настроения "ОДКБ – это фикция". Если мы не вмешаемся на стороне Армении, этот лозунг может стать там крайне популярен – и мы потеряем Армению. Теперь давайте посмотрим на наши позиции в Закавказье. В Армении стоят наши войска. С учётом нынешней российско-турецкой напряжённости, военная база в Армении нам не лишняя. Кроме того, если Армения уйдёт от нас, она ведь куда-то придёт, свято место пусто не бывает. Мы хотим потерять ещё одну страну на постсоветском пространстве? Нам мало того, что мы уже потеряли?

Россия, по словам Владимира Новикова, оказалась в патовой ситуации: вмешаемся в конфликт – потеряем Азербайджан, не вмешаемся – потеряем Армению.

Маленькая и победоносная

Теперь, спустя 22 года после второй войны за Карабах, Армения с Азербайджаном оказались на пороге третьей. Все эти 22 года перемирие, заключённое в 1994 году, то и дело нарушалось. И каждый раз стороны обвиняли друг друга в провокациях. Только прежде никто не произносил слова "война". Почему именно сейчас "худой мир" достиг такого накала – на это у сторон тоже есть свои версии.

Айк Халатян считает, что ситуация накалялась на протяжении двух лет.

– Уже с 2014 года уровень насилия всё время повышался, – рассказывает он. – До этого использовалось максимум крупнокалиберное стрелковое оружие, и речь шла о том, что стороны не могли договориться об отводе снайперов. После крупного боестолкновения в 2014 году в ход пошли гранатомёты, миномёты, бронетехника, системы залпового огня. Теперь впервые азербайджанская сторона повела наступление на всех участках линии соприкосновения, и это уже не разведывательно-диверсионные группы, а наступление при поддержке танков, авиации.

То же самое говорит Гудси Османов, только в его объяснении агрессором выступает другая сторона.

– В течение 20 лет Армения наносит удары, проводит провокации, – утверждает он. – Армянская сторона привыкла, что наши военные ответят – и останавливаются. Но сейчас они не остановились, потому что та сторона стреляла, её нужно было угомонить. Армянская сторона этого не ожидала.

Что спровоцировало такое обострение, что четыре дня столкновений уже назвали не просто нарушением перемирия, а словом "война"?

– Давайте отложим в сторону банальную версию – о том, что ситуация сама докатилась до этого, и конспирологическую – вроде "турецкого следа" или "российского следа", – предлагает Владимир Новиков. – Скорее всего, азербайджанское руководство подвигли к разморозке конфликта внутренние проблемы.

В последние полтора-два года, объясняет политолог, Азербайджан так же страдал от падения цен на нефть, как и Россия. Неустойчивость ситуации, добавляет он, усугубилась "войной кланов" вокруг президента Алиева.

– Прежде существовал договор с населением: вы закрываете глаза на отсутствие демократии, на то, что правит страной одна семья, а в обмен – относительно безбедная жизнь за счёт нефтедолларов, – продолжает Владимир Новиков. – Теперь этот договор начинает рушиться. Что делать властям? Трансформировать внутренние противоречия в маленькую победоносную войну.

Историк, политолог Борис Долгов, старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН, считает, что версию о "турецком следе" отбрасывать не надо: именно турецкое влияние, полагает он, привело к тому, что конфликт обострился до такой степени.

– Очевидно, что в обострении конфликта заинтересована турецкая сторона, – объясняет он. – Незадолго до этого обострения Эрдоган уже заявлял, что Турция целиком на стороне Азербайджана и что Карабах будет, наконец, азербайджанским. Турция – союзник Азербайджана, и достаточно далеко продвинула своё влияние в Азербайджане.

"Турецкий след"

Если принять версию о связи Турции с нынешним обострением в Карабахе, то это, считает Борис Долгов, – "продолжение политики неоосманизма", которую проводит президент Эрдоган.

– Это восприятие Турции как правопреемника Османской империи, – объясняет востоковед. – Турция хотела бы влиять на все территории, которые когда-то входили в Османскую империю. Здесь и отношение к сирийскому кризису – к части территории Сирии, на которой проживают туркоманы, она оккупирована турецкими войсками. И поддержка в Сирии радикальных исламистов, идеологически близких турецкому руководству. Эрдоган с младых лет участвовал в исламистском движении в Турции, был активистом двух исламистских партий в Турции. И то, что происходит в Нагорном Карабахе, тоже из этой серии. Азербайджан – это если не близкий союзник в регионе для Турции, то, во всяком случае, он близок ей этнически. Это сунниты. Это очень близкий язык, азербайджанцы и турки понимают друг друга. Это сближение экономическое и военное – поставки вооружения. Так что для Турции это – поле для продолжения экспансии в регионе: Азербайджан, далее – Нагорный Карабах, ну а "армянский вопрос" – мы помним геноцид армян, это было не так давно.

Впрочем, продолжает Борис Долгов, Турция вряд ли пойдёт на прямое военное вмешательство в карабахский конфликт. Как, впрочем, и Россия.

– Речь идёт о новых способах ведения противостояния: о так называемых "гибридных войнах", – напоминает он термин, хорошо знакомый и в России. – Собственно, таким инструментом пользуются и другие государства. И Турция проводит такую политику, например, в сирийском кризисе. Речь идёт об использовании экономического фактора, "мягкой силы" внутри государства-противника.

Учитывая возможное появление Турции как игрока в нагорно-карабахском конфликте, можно, по мнению Бориса Долгова, и дальше ожидать не только повторения столкновений, но и усиления интенсивности.

Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"