Выбираем лучшего писателя Петербурга

Почти год журнал «Город 812» готовил выборы – выборы лучшего петербургского писателя за последние 115 лет, то есть с начала ХХ века до наших дней.

Понятно, что все петербургские писатели замечательные – уже хотя бы потому, что работали в особой петербургской атмосфере. Но почему бы не выявить из числа замечательных еще и наиболее выдающихся, подумали мы. План был такой: сначала эксперты выдвигают номинантов в лучшие, потом мы устраиваем народное голосование, которое и определяет лучших из лучших.

Изначально было понятно, что замечательных писателей в Петербурге за последние 115 лет наберется немало. Что одни уже стали классиками, а другие еще не успели. Что работали они в разных исторических условиях. И что сравнивать писателя начала ХХ века с современным литератором может оказаться затруднительно.

Чтобы облегчить задачу выбора, мы разделили последние 115 лет на три периода: начало ХХ века (1900–1918 гг.), советское время (1918–1991), современность (1991–2015). И попросили экспертов высказываться: кого из петербургских литераторов в каждом из периодов они считают лучшим.

В итоге сформировались три номинационных списка.

Были проблемы – изначально мы пытались отделить поэтов от прозаиков. И такие задачи ставили экспертам. Но они упорно проталкивали поэтов. В результате в дореволюционном периоде чаще всего в лучшие писатели номинировали Александра Блока, ссылаясь на то, что у него есть и прозаические тексты. Хотя, конечно, лучшим его называли благодаря стихам. Вот, например, историк Лев Лурье так объяснял свой выбор: «Блок открыл новую линию поэзии, и все более поздние творцы от Блока стали отталкиваться».

В итоге тех поэтов, которые набрали много экспертных выдвижений, мы в списке для голосования решили оставить.

Вторая проблема – какого писателя считать петербургским. Но этот вопрос оказался не очень сложным. Почти все писатели или здесь родились, или здесь учились, или здесь умерли. Или, как минимум, сюда приезжали. А некоторые, как Андрей Белый, вроде и были москвичами, но написали о Петербурге книгу.

Третья проблема – в какой период отнести писателя, если он творил минимум в двух эпохах. Скажем, Алексей Толстой и до революции писал, и после. Но после писал явно лучше – поэтому оказался в советском периоде.

Все эти проблемы мы по мере сил разрешили. И теперь представляем на голосование три списка.

Дореволюционный период (1900 – 1917)

Чаще всего эксперты здесь называли Александра Блока (за звание «самого петербургского поэта» с ним боролась Анна Ахматова, но ее эксперты упоминали все-таки реже) и Андрея Белого – за его роман «Петербург». Одни, как писатель Илья Стогов, говорили, что этот роман Белого и есть «главный петербургский текст». Другие, как критик Михаил Трофименков, объясняли, что в «Петербурге» Андрея Белого «мы видим Петербург таким, каким его может увидеть напуганный человек со стороны, и именно через свой испуг этот человек становится петербургским писателем».

О Дмитрии Мережковском выдвигавшие его специалисты отзывались исключительно в восторженных тонах. Говорили, что, если бы существовали чемпионаты по писательскому мастерству, Мережковский и сегодня оставлял бы другим борьбу только за "серебро".

Евгения Замятина можно было бы отнести и к советскому периоду, но выдвинувшие его номинаторы считали, что лучшие свои повести («Алатырь», «Уездное», «На куличках» и т.д.) он написал в предреволюционные годы.

Советский период (1917 – 1991)

Четыре писателя (на самом деле пять, но двое писали в тандеме и слились в одно целое) – лидеры по выдвижениям: Хармс, Шварц, Зощенко и братья Стругацкие (из которых только один был петербуржцем, но как их разделить?). Пояснения тут не особо важны – этих писателей и так все знают. Приведем только краткие ремарки от экспертов.

Даниил Хармс – певец абсурда, научил тех, кто готов был учиться, тому, что жить надо, ничему не удивляясь и будучи готовым ко всему.

Пьесы Шварца сейчас кажутся актуальнее, чем 30 лет назад. Они наполнены таким количеством символов, смыслов и параллелей, что каждый раз прочитываются не так, как прежде.

Михаил Зощенко удивителен раздвоением на юмориста, сатирика и мрачного исследователя глубин человеческой психики.

Братья Стругацие «вынесли мозг даже не одному, а двум поколениям жителей нашей страны» (выражение эксперта Стогова).

Но были и другие предложения: Михаил Трофименков лучшим писателем советского времени назвал Алексея Толстого. За «Хождение по мукам», «Гиперболоид инженера Гарина» и за яростный аппетит Толстого к жизни, проявлявшийся на страницах его книг.

Совершенно петербургскими по стилю и образу мышления не один эксперт называл Вадима Шефнера (особенно часто упоминались его фантастические сказки) и Виктора Конецкого – с морскими повестями и рассказами.

Есть писатели практически забытые, но мощные – Виктор Голявкин (прославился рассказом «Юбилейная речь», из-за чего в 1970-х сняли руководство журнала «Аврора», но не только этот текст Голявкиным был написан). А про Рида Грачева Бродский сказал, что он – лучший литератор нашего времени, хотя «временем этим и людьми нашего времени вконец измучен».

Понятно, что называлось еще много хороших писателей – обэриут Константин Вагинов, маринист и пропагандист джаза Сергей Колбасьев, фантаст Александр Беляев, деревенщик Федор Абрамов, поэт Виктор Соснора, петербургский аналог Артура Хейли (впрочем, кто сейчас Хейли с его производственными романами помнит?) Илья Штемлер. Но мы решили ограничить шорт-лист десятью позициями.

Постсоветский период (1991 – 2015)

Говоря о современности, эксперты часто оговаривались, что сегодня литература уже не та, что раньше, – ее значение сильно упало. Что литература вынуждена конкурировать с Интернетом и проигрывает ему. В итоге многие талантливые люди перестают творить, боясь быть невостребованными: зачем писать книги, которые, может, никто никогда не прочитает.

С другой стороны, значение Петербурга в литературном процессе тоже изменилось. Он уже не имеет той роли, которая у него была, когда Петербург был столицей Российской империи (а тогда, понятно, сюда съезжались все, кто хотел чего-то достичь), ни даже того противовеса Москве, которым Ленинград был в советское время.

Тем не менее современных петербургских литераторов названо экспертами было даже больше, чем во все предыдущие периоды. Это, в частности, объясняется тем, что выступающие экспертами писатели, критики и прочие уважаемые люди не хотят обижать живущих рядом с ними коллег. Одно дело, если ты забыл назвать лучшим писателем Гумилева – тут опасности никакой, Гумилев тебе перчатку в лицо уже не бросит. А другое дело – забыл называть живого и живущего рядом прозаика. Это ж обида на весь конец жизни!

Главная трудность, которая тут была, – отнести Сергея Довлатова в этот временной отрезок или в предыдущий. Эксперты называли Довлатова и литератором советского времени, и постсоветского. Но вторая точка зрения победила. Логика такая: Сергей Довлатов умер в 1990 году, но его тексты пошли по России уже в постсоветское время. И если сегодня молодежь что-то и читает, то Довлатова. Только в последние годы у него появилась масса подражателей. То есть культовым писателем Довлатов стал именно сейчас.

Поскольку наш список ограничен 10 именами, многие названные экспертами писатели в него не попали: Валерий Попов, Александр Мелихов, Андрей Константинов, Александр Секацкий, Александр Житинский, Сергей Коровин, Вадим Левенталь, Герман Садулаев, Ксения Букша и Сергей Шнуров (на его выдвижении настаивал Лев Лурье).

Небольшие пояснения к тем, кого называли несколько экспертов и кто в итоге оказался в шорт-листе.

Виктор Топоров при жизни считался большим скандалистом, руки ему не подвала половина петербургских писателей. Но, как сейчас стало понятно, Топоров создал совершенно особенную школу публицистики и смог вернуть критику к временам Белинского и Писарева. А не стало Топорова – и опять в Петербурге тишина и безмолвие.

Эдуард Кочергин – с 1971 года бессменный главный художник БДТ и, как выяснилось относительно недавно, еще и хороший писатель.

Имя Дмитрия Горчева не на слуху, он умер в 46 лет, но, как говорят выдвинувшие его люди, если прочел первый абзац любой горчевской книги – уже не оторвешься.