Это не майдан. Это Ереван (фото, видео)

В воскресенье полиция Армении предъявила демонстрантам на проспекте Баграмяна ультиматум, пообещав разгон «жёстче прежнего». В понедельник не было ни ультиматума, ни даже самой полиции, но демонстранты ушли сами. «Фонтанка» начинает серию репортажей о том, что такое протест по-армянски, откуда он взялся и куда может завести.

В понедельник, 29 июня, стало казаться, что власти Армении взяли народный протест измором, причём сделали это спокойно и выдержанно, практически без применения силы, если не считать первого разгона. На Баграмяна, где всю неделю собирались десятки тысяч, теперь бродила пара сотен демонстрантов. Власть продемонстрировала своё отношение к ним: даже полицейского оцепления не выставила.

Мыльные пузыри

Прошло больше недели с тех пор, как центральный проспект Еревана превратился в пешеходную зону. Все это время на Маршала Баграмяна днём играли в футбол, волейбол и на дудуке – армянской флейте. По вечерам опять играли на дудуке, били в барабаны, пели национальные песни, завернувшись в национальные флаги, плясали на баррикадах – перевёрнутых мусорных баках, сложенных в 2 ряда. По ночам играли, пели, плясали и скандировали: «Это наша страна!»

А теперь акция, прежде заполнявшая широченный и длинный проспект, переместилась на небольшую площадь перед оперным театром. Там тоже было весело. Перед театром вообще обычно весело: игрушечные звери на колёсиках, цветные машинки, на всём этом дети катаются. Мыльные пузыри пускают. Теперь к мыльным пузырям добавилось немного митинга против повышения тарифов на электричество.

Напомним, что 17 июня власти Армении объявили о повышении тарифов на электроэнергию из-за долгов распределительной компании "Электрические сети Армении" (ЭСА). На площадь Свободы вышло несколько сотен человек, и полиция разогнала их водомётами. Больше двухсот человек было задержано. Журналистам поломали аппаратуру. Такие действия власти вызвали обратный эффект: вместо сотен человек вышли десятки тысяч, и уже не на площадь, а на проспект Маршала Баграмяна, ведущий к зданию правительства. Заняв центральную транспортную магистраль Еревана, демонстранты парализовали движение. Власть поняла, что с разгоном погорячилась. Полиция извинилась перед журналистами и пообещала возместить стоимость разбитой аппаратуры. Но было поздно: протест разросся.

Это Ереван, детка

В первые дни митингов на проспекте Маршала Баграмяна в Ереване самым популярным транспарантом была картинка с электрической лампочкой. К ней любили пририсовывать конфигурации из пальцев – от одного до трёх. К властям претензию высказывали только одну: тарифы. И тоже с традиционным национальным юмором. «Семь оттенков Сержика», – плакат намекал на президента Сержа Саргсяна и 7 драмов (по нынешнему курсу 1 драм примерно 12 копеек), которые добавились к цене киловатта. В первые дни протеста демонстранты говорили только о тарифах.

Потом по российскому телевидению, а оно вещает в Армении наравне с национальным, люди увидели, что их называют «армянским майданом». Журналистов, распространявших враньё о флагах Евросоюза и антироссийских выкриках, не побили. Их стали жестоко высмеивать. Армяне, до того верившие российской прессе, засомневались: а вдруг им и про настоящий майдан точно так же врали? И самым популярным стал другой лозунг: «Это не майдан, это – Маршал Баграмян!»

– Это дело наше внутреннее, – с упором на последнем слове говорил мне один из активистов, блогер Сергей Чаманян. – У нас нет никаких политических требований. У нас только одно требование: отменить повышение тарифов. Как только власти его выполнят, мы сразу разойдёмся.

– А если не выполнят?

- Не выполнят завтра – придём послезавтра. Сколько понадобится – столько будем приходить. Не веришь? Это Ереван, детка!

Они были настроены очень решительно. Другой активист, Ален Симонян, обещал причинить неуступчивым властям ещё больше неудобств.

– Не выполнят наше требование – перекроем ещё и проспект Маштоц, – угрожал он. – Мы будем стоять до победного конца, другого варианта нет.

У них уже есть победный опыт. Год назад в Ереване городской транспорт стал стоить 150 драмов вместо ста. На каждой остановке, в каждом автобусе молодые ребята начали клеить объявления: «Проезд – 100 драмов». Водители не успевали убирать их художества. Пассажиры поголовно давали сотню и отказывались платить больше. Вдобавок креативные борцы с подорожанием запустили акцию Free car. Её участники на машинах подъезжали к остановкам и бесплатно развозили людей. Ереванские автобусы оставались без пассажиров. И скоро решение о подорожании было отменено. Теперь демонстранты надеялись, что так же будет и с электротарифами.

Одно сходство у «Маршала Баграмяна» с киевским майданом было. В самом эпицентре протеста, в нескольких метрах от баррикад, продолжали работать магазины. Книжная лавка со стеклянными стенами, расположенная так, что толпе демонстрантов приходилось её «обтекать», пускала людей зарядить телефоны. Ни одна витрина не была разбита. Ни одна машина, припаркованная на соседних улицах, не пострадала.

Живой щит

Всю неделю по одну сторону баррикады ревело море демонстрантов, по вечерам оно заполняло весь проспект. С обеих сторон улицы стоят жилые дома, и можно представить, как этот рёв мешал их жителям спать.

– Наши активисты обошли квартиры и спросили людей, согласны ли они потерпеть, – рассказал Сергей Чамонян. – Согласились все. Потому что за свет все платят. Теперь, если нам будут говорить, что мы шумим после 23 часов, у нас есть подписи жильцов.

По другую сторону баррикады молча и неподвижно стоял полицейский кордон. Без оружия, без бронежилетов, на головах красные береты. За ними выстроился особый отряд полиции, который в Армении называют «ангелами»: нацеленный на помощь в мирных ситуациях. Перевести старушку через дорогу, найти пропавшего ребёнка. «Ангелы» дежурили в шлемах, к их ремням были пристёгнуты медицинские сумки. Вдалеке за их спинами стояли, конечно, водомёты и время от времени пробегали кругами «космонавты», гремя щитами. Но на этот грохот толпа с другой стороны баррикады отвечала радостными свистами и пением. Исполняли гимн своей страны, чередуя его с народными песнями и злободневными кричалками: «Это наша страна!», «Ар-ме-ни-я, Ар-ме-ни-я!» Все были уверены, что никто больше демонстрантов не тронет.

– Не посмеют, – радостно улыбался молодой паренёк в первом ряду, у самой баррикады, с трудом удерживая в руках древко огромного флага Армении.

Между ними и полицией встали депутаты армянского парламента, священники, артисты, писатели, телезвёзды. Получилась «буферная зона». Её отделили бечёвками, на входе дежурили активисты и приподнимали верёвочку, давая пройти только журналистам.

– Есть протестующие – и есть милиция, – объяснял мне депутат Теван Погосян. – Мы здесь стоим, как «живой щит», чтобы не допустить повторения событий, когда полиция разогнала ребят силой.

Эти люди сами взяли на себя ещё одну функцию: отлавливали провокаторов, которые время от времени норовили поддеть полицейских или устроить другую каверзу.

– Если дёрнется какой-нибудь провокатор, мы его сразу «гасим», – рассказывал телеведущий Аван Абовян. – Чтобы ни одна провокаторская сволочь ни с какой стороны даже не думала воду замутить. Нет, всё культурно, без насилия, они сами уходят!

Позже я увидела, как это у них выходило: невысокий паренёк как-то просочился в «буферную зону» и занёс было руку с пустой бутылкой, чтобы бросить ею в полицейского. Его тут же окружили и аккуратно увели в сторону. Девушка подбежала к оцеплению и стала тыкать в полицейского цветами. Через секунду её оттеснили.

– «Живой щит»? Ну, это громко сказано, – скромничал Аван Абовян. – Мы – мостик между двумя сторонами. И прежде чем ломануться друг на друга, каждая сторона 100 раз подумает.

Футбол

В большинстве демонстранты – это были люди молодые и очень молодые.

– Многие удивляются, что сюда пришла в основном молодёжь, – замечал актёр Артём Маркосян, тоже стоявший в «буферной зоне». – А просто в Армении уважают старших. Старшие должны сидеть дома и отдыхать.

Но были и старики.

– Внуки меня сюда отправили, сказали – сами сегодня не могут, – жаловался мне дедуля, усевшись на поребрик и раскладывая у ног плакат, выданный внуками. Чтобы бумагу не унесло ветром, он разложил по углам абрикосы. – Ну, я и сам хочу знать, что творится. Семь драмов добавили! Это ж теперь всей пенсии не хватит!

Пенсия у него – 50 долларов. Рядом с дедом сидел другой пенсионер.

– Ваграм, – церемонно представился он, взял у деда абрикос и протянул мне. – Я здесь с первого дня. Что говоришь? Верю ли, что это поможет? Я верю в нашу молодёжь.

Люди оставались на проспекте часами, кто-то – сутками. Как-то сама собой организовалась раздача еды и воды.

– Моя мама испекла хачапури и попросила отнести на Баграмяна, – рассказывал юноша, протягивая мешок с ещё горячими слоёными треугольниками.

Иногда кто-то передавал бутылки с водой в «буферную зону» – и какой-нибудь депутат или артист предлагал попить полицейским.

– Утром полицейские с ребятами в футбол играли, – рассказал Аван Абовян. – Тут у нас по утрам футбол, а перед этим в 6 часов уборка территории.

Действительно, утром проспект был чистый, а у тротуаров стояли мешки с мусором. Как назвать тех, кто организовал всё это, не знаю. У этого протеста не было ярко выраженных лидеров. Были, скорее, координаторы. Но их роль сводилась к общению с полицией и регулировке ширины буферной зоны. Позже, когда обстановка начнёт накаляться, они быстро и ловко расширят её вдвое. Всё остальное на Баграмяна организовывалось само. Сама «выросла», например, выгородка из картона с надписью Emergency – на случай, если кому-то станет плохо на жаре.

Днём проспект становился свободнее, но не пустел. Группа молодых людей окружила девушку с гитарой, она пела – они подпевали. Другая компания спала на одеяле, расстеленном на асфальте. Кто-то играл в шахматы, кто-то – в карты, кто-то продолжал разносить воду, пирожки, абрикосы. К вечеру на проспекте абрикосу упасть уже было некуда.

Соседние улицы с утра заполнялись улыбчивыми полицейскими в белых рубашках. Очень улыбчивыми. Чем дольше они сидели на жаре, тем яснее становились их улыбки. Их праздничные рубашки мелькали повсюду. На ереванском Монмартре, небольшой площадке, где художники продают свои работы, не было скамейки, на которой не сидели бы эти белые рубашки.

– Всю неделю – ни одного покупателя, – вздыхал художник. – Раньше туристы ходили, а теперь боятся.

Площадь Франции

Обстановка накалилась в субботу поздно вечером. За спинами у полицейского кордона, в паре сотен метров, замигали сине-красные «люстры»-мигалки Из машин с грохотом высыпали бойцы в шлемах и со щитами. «Буферная зона» заволновалась, журналисты напряглись, демонстранты за баррикадой запели и засвистели ещё громче. К полицейским вплотную подошли священники и затянули молитвы. У властей, оказывается, появился новый повод разогнать митингующих: выяснилось, что многодесятитысячная толпа вылилась за пределы перекрытого проспекта, заполнила площадь Франции, и теперь парализована ещё одна магистраль – проспект Маштоц.

– В наши планы не входило парализовать жизнь города, поэтому сейчас мы стараемся поднять людей назад, чтобы там восстановилось движение, – объяснял мне активист Вилен Габриелян. – А депутаты пытаются договориться с полицией.

Вдобавок в час ночи погасли уличные фонари. Словно власти нарочно решили погрузить протест во тьму.

– У нас автоматически в час ночи освещение выключается, – успокаивал журналистов Сергей Чаманян. – Вроде ведь договорились, что на время протестов его переведут в ручной режим. Наверное, сейчас зажжётся.

И свет действительно зажёгся через минуту. А потом из «хвоста» толпы пришла новость, что активистам удалось вернуть людей на проспект Баграмяна, площадь Франции свободна. Около трёх часов ночи мигалки уехали, увозя полицейское начальство. Проспект стал пустеть. В воскресенье вечером, когда люди вернулись, здесь многое поменялось.

Победа или раскол

Накануне президент Армении Серж Саргсян объявил, что правительство готово пойти на уступки. Компания "Электросети Армении" подвергнется аудиту с участием представителей гражданского общества. А пока её проверяют, государство будет компенсировать гражданам рост тарифов за счёт бюджета.

Поскольку можно было считать, что демонстранты победили, полиция выдвинула им ультиматум: до 23 часов убраться восвояси, а не то – сами знаете. Демонстранты отсчитывали время. Буферная зона была расширена втрое. А за ней сновало, кажется, вчетверо больше полицейских, они были в бронежилетах и шлемах. Все нервничали. Журналисты заприметили снайперов на крыше соседнего здания. Полицейские объявили, что внутри баррикады лежит взрывчатка, которую непременно надо найти. Двое протиснулись через толпу и немного даже поискали.

Перемена особенно ощущалась в первых рядах демонстрантов. Ещё вчера там пели и плясали молоденькие девушки. Теперь стояли брутальные мужчины с тревожными лицами.

В 23 часа ничего не случилось. И ещё через час. И потом. К утру проспект опять опустел. В понедельник стало понятно, что это, кажется, конец.

Часть активистов протеста не считала уступку Саргсяна победой. Выплаты компенсаций, говорили они, пойдут в ущерб бюджету, то есть – всё равно за счёт людей. Они продолжали требовать: решение о подорожании должно быть отменено – и точка.

Другая часть тоже понимала, что компенсации из бюджета – не то, чего добивались больше недели. Но, по их мнению, обещание президента – это максимум из того, чего можно было добиться перекрытием проспекта. Дальше они предлагали искать другие способы давления на власть. Как показала история со 100 драмами за проезд, такие в арсенале у молодых армянских активистов есть. Так что события в Ереване, наверное, как-то ещё будут развиваться.

О том, что произошло с армянским протестом, как он родился, отчего «замёрз» на 35-градусной жаре и как всё это связано с Россией, – читайте скоро на «Фонтанке».

Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»