Сойти с ума за 40 миллионов

Адвокат бизнес-леди, задолжавшей банкам около 40 миллионов рублей, намерен доказать, что кредитные договоры, заключенные в 2010 – 2012 годах, его клиентка подписывала, не понимая, что творит. «Фонтанка» заглянула на психиатрическую кухню и узнала, как потерянные в двухлетнем возрасте воздушные шарики могут помочь не платить по кредитам через 50 лет. В банке с мэтром психиатрии не согласны и готовят заявление о мошенничестве.

Петербургскому суду предстоит разрешить непростой вопрос: должна ли платить проценты по долгам предпринимательница, имеющая в собственности немало недвижимости, если четыре-пять лет назад, во время заключения кредитных договоров, она была не в себе. Адвокат Сергей Литвинцев, представляющий интересы Маргариты (имя изменено), считает, что в конкретные даты подписания документов его доверительница не отвечала за свои действия. Узнав об этом, банковские юристы готовят заявление в полицию и намекают на неправильность ситуации, в которой консультацию врача-психиатра по запросу адвоката дает отец этого адвоката.

Сейчас в одном из районных судов города рассматриваются иски трех банков, которые пытаются получить с Маргариты долги, обеспеченные залогом на недвижимость. Дело по иску Сити Инвест Банка уже рассмотрено, но решение о взыскании с Маргатриты 5,5 миллиона рублей (долга с процентами) обжаловано. У адвоката Литвинцева «после неоднократных бесед и консультаций с доверителем» возникли сомнения в том, что в 2010 году Маргарита была способна понимать значение совершаемых ею сделок. Опросив, в соответствии с законом, родственников и знакомых клиентки, он обратился к специалисту-психиатру.

Этим специалистом оказался его отец, Сергей Викторович Литвинцев — бывший главный психиатр Петербурга, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач Российской Федерации, лауреат Государственной премии России в области науки и техники, главный врач Городского психоневрологического диспансера № 7, член диссертационного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Военно-медицинской академии, член комиссии по правам человека в Санкт-Петербурге и член экспертного совета при Антинаркотической комиссии в Санкт-Петербурге, заведующий кафедрой социальной психиатрии и психологии Санкт-Петербургского института усовершенствования врачей-экспертов.

Ознакомившись с представленным в суд консультационным заключением, «Фонтанка» получила редкую возможность понять, насколько глубоко заглядывает врач, определяя способность пациента отвечать за свои обязательства.

Судя по описанию, жизнь Маргарита была полна испытаний. Первое произошло в двухлетнем возрасте, когда «отец случайно выпустил её воздушные шары в форточку». Маргарита «очень долго и громко плакала». Несмотря на заработанный псориаз, ребенок развивался нормально, ходил в детский сад. К 12 – 13 годам псориаз прошел, но наступила боязнь темноты. Страхи исчезли к 16 годам.

Окончание школы, работа кладовщиком, торговый техникум и заочный институт также прошли болезненно: «Вызывала негатив, даже зависть у других сотрудников». В 22 вышла замуж, в 30 лет развелась «с облегчением». Начала заниматься частным предпринимательством, открыла несколько мебельных магазинов. Во время кризиса конца девяностых по рекомендации психиатра начала «расслабляться спиртным», но поняла, «что это не выход».

Влияние на психику оказали гипертонический криз в 2004-м, ВИЧ-инфекция в 2007-м, прерывистый сон в 2010-м.

Расстройств добавили: мебельный бизнес, который с 2008 года перестал приносить доход, неудачная попытка открыть ювелирный магазин в 2009-м.

Родственники и знакомые подтвердили специалисту, что Маргарита сильно изменилась с 2007 года, «стала мрачной, неразговорчивой, раздражительной».

На поставленные адвокатом вопросы о том, могла ли Маргарита осознавать характер своих действий и руководить ими в конкретные дни 2010 – 2012 годов, профессор уверенно ответил: «В момент подписания … кредитных договоров и договоров, обеспечивающих исполнение обязательств по указанным кредитным договорам, находилась в болезненном состоянии психической деятельности и не могла понимать значение своих действий и руководить ими».

В Сити Инвест Банке настроены решительно и намерены доказать, что имеет место не расстройство психики, а мошенничество: «Мы считаем, что наш должник пытается мошенническим путем уйти от ответственности. Банк готовит заявление в правоохранительные органы».

Юристы Сити Инвест Банка уверены, что Маргарита отдавала себе отчет в условиях кредитных соглашений: «Она осознанно брала кредиты, обслуживала их последние три года — гасила проценты, заключала дополнительные соглашения, деньги снимала и вносила. Вела очень активно свой бизнес, заключала договоры аренды помещений, покупала и продавала недвижимость — вела активную предпринимательскую деятельность. Теперь, не желая отдавать долги, пытается ввести суд в заблуждение».

Корреспондент «Фонтанки» спросил адвоката Литвинцева, считает ли он свою доверительницу недееспособной. Оказалось, что нет:

– Речь идет не о недееспособности, а о несделкоспособности. Моя доверительница была несделкоспособной — это юридический термин. Надо понимать разницу. Недееспособный — это когда человек вообще плохо понимает, что происходит вокруг. Несделкоспособный – это когда человек в принципе понимает, что вокруг происходит, но некоторые детали в результате некоторых депрессивных факторов не понимает.

- То есть ваша клиентка не осознавала смысла своих действий во время заключения кредитных договоров, но все правильно понимала при заключении других договоров, осуществляя коммерческую деятельность?

– Здесь надо четко понимать каждое слово. На вопросы, поставленные перед специалистом-психиатром, был получен ответ, что в момент заключения конкретных договоров их суть не воспринимала. Характер, последствия этих сделок был ей неясен.

- А суть других сделок она воспринимала?

– По другим сделкам я вопроса психиатру не задавал. А специалист в своем суждении не может выйти за рамки поставленных перед ним вопросов.

- Сергей Викторович Литвинцев — ваш отец. Является ли подобная ситуация этичной?

– Она является законной. Это всего лишь мнение специалиста, на основе которого я заявил ходатайство о назначении судебно-медицинской психиатрической экспертизы. Если суд его удовлетворит, заключение будет вынесено соответствующим учреждением, независимыми экспертами, которые не имеют никакого родства ни со мной, ни с моим отцом. Кроме того, я считаю своего отца лучшим специалистом в России. Он единственный человек, который получил Государственную премию по психиатрии, он обладает всеми высшими наградами в области психиатрии.

Профессор Литвинцев, которого журналист спросил о том, возможно ли определить дееспособность человека в конкретные даты несколько лет назад, ответил, что это возможно, но решать эту задачу будет не он, а судебные эксперты:

– Они определяют сделкоспособность. Если суд посчитает необходимым, эксперты вынесут заключение.

- Вы в своей консультации сделали однозначный вывод, что Маргарита не могла руководить своими действиями в конкретные даты.

– Мое суждение не играет особой роли. Оно юридической силы не имеет, так как я не являюсь судебным экспертом. Познания мои касаются только клинической психиатрии. Я, например, могу предположить, что через год будет хорошая погода, но это не значит, что я являюсь метеорологом.

- Но вы заведуете кафедрой в институте усовершенствования врачей-экспертов.

– Да, но кафедра занимается вопросами медико-социальной, а не судебной экспертизы. Если меня просят, я смотрю, и если есть основания, выношу свое суждение. Но это мое мнение, и оно не имеет особого значения. Суд может принять во внимание мою консультацию, а может и не принять.

Управляющий партнер адвокатского бюро «Качкин и партнеры» Денис Качкин объяснил «Фонтанке», что, по его мнению, и адвокат, и специалист-психиатр не нарушили никаких правовых или этических норм:

«Консультация специалиста, на мой взгляд, корректна, именно так и должны отвечать психиатры: способен ли был человек отдавать себе отчет в совершаемых действиях, был ли он вменяем в конкретный момент.

Если суд признает должницу недееспособной — сделка, совершенная недееспособной лицом, будет признана недействительной, и произойдет двусторонняя реституция, стороны должны будут вернуть друг другу все полученное по сделке, то есть банки все равно получат назад свои деньги, за исключением процентов и штрафов.

То, что специалист является папой адвоката, — абсолютно нормальный ход, если мнение специалиста просто мотивирует ходатайство о назначении экспертизы. Главное, чтобы выбранное судом экспертное учреждение не находилось под влиянием авторитета».

Денис Коротков,
«Фонтанка.ру»

© Фонтанка.Ру