«Право на забвение» как право избранных

Помощник президента Игорь Щеголев пошел наперерез генеральной линии партии, провозглашающей приоритет национального законодательства, и заявил о необходимости введения европейского опыта и «права на забвение». Правда, благом для рядового гражданина, полагают эксперты, тут и не пахнет. «Возможно, Щеголев хочет в будущем выпилить то, что попал под санкции», – шутят в Сети. Пока могут.

О «праве на забвение» Щеголев (в прошлом – министр связи) заявил сегодня, 20 апреля, на коллегии Роскомнадзора. Этому понятию была посвящена большая часть его выступления о защите персональных данных россиян – «нефти современной экономики», на которой наживаются Google, Facebook, Twitter, «ВКонтакте» и «Яндекс» с помощью контекстной рекламы. Помощник президента захотел перекрыть эти скважины с помощью ограничений. Их, по мнению чиновника, необходимо внести в стандартные пользовательские договоры вышеозначенных ресурсов и интернет-магазинов.

И вообще, «граждане должны пользоваться правом быть забытыми», – заявил Щеголев и сослался на акт о защите персональных данных Евросоюза. Мол, за первый день после принятия такого понятия в ЕС заявки на удаление своей личной информации подали 12 тысяч пользователей. И вспомнил «испанский» прецедент, когда гражданину удалось добиться через суд, чтобы Google перестал выдавать в поиске на его имя статью в местной газете об аресте дома истца и проведении аукциона в связи с долгами как неактуальную.

Бывший министр, как занятой человек, видимо, не успел дочитать дальше статью Википедии о «праве на забвение». А там было и о том, как гражданину Германии, осужденному за убийство в 1993 году, который потребовал убрать свою фамилию из Википедии, суд сначала пошел навстречу, а затем окончательно отказал. Не прочитал Щеголев и о том, что в конечном варианте в Директиве «О защите прав частных лиц применительно к обработке персональных данных и о свободном движении таких данных» в 2014 году «право на забвение» было заменено на не столь жесткое «право на уничтожение». Оно в первую очередь касается данных, которые были опубликованы о человеке, пока он был несовершеннолетним, или данных, более неактуальных. При этом поправки в директиву не позволяют «выпиливать» из Интернета данные, сохранение которых обусловлено исторической, статистической, научно-исследовательской необходимостью и общественным интересом. Это, в общем-то, спасает СМИ Европы от вырезания страниц из архивных газет.

«Что касается новой инициативы о включении понятия «забвения» в закон о персональных данных, если такие изменения будут внесены, то и к СМИ они будут относиться, – считает адвокат коллегии «ДЕЛАТА» Яна Корзинина (она представляет «Фонтанку» на всех профессиональных процессах). – Журналисты, публикующие персональные данные в своих интернет-изданиях, например в 2010 году, выяснив, что герой публикации получил право на забвение, вынуждены будут возвращаться к написанному и удалять эту информацию, что весьма сложно с технической точки зрения. Опасность еще и в том, что на 2010 год субъект мог давать согласие на распространение сведений о себе, а спустя 5 – 6 лет, при изменившихся в его жизни обстоятельствах, воспользоваться «правом на забвение». Как быть в таком случае? Законодатель должен учитывать и такие вещи при принятии поправок к такому закону. И вообще, в законе о персональных данных, с моей точки зрения, необходимо ввести пункт, согласно которому без согласия субъекта персональных данных возможно распространение сведений о нем в СМИ, если информация о субъекте представляет общественную значимость».

Интернет-эксперты тем временем считают, что, не дожидаясь законодательной базы, некоторые уже получили возможность «выпиливать» неугодные данные из Сети.

«Собственно, «право на забвение» уже начало реализовываться. Вы же слышали о деле против "Лурка" в связи с интернет-мемом и Валерием Сюткиным. И это начало, которое положено в правоприменительной практике, поскольку, по сути, Роскомнадзор трактует это так: любое использование изображения публичного лица без его согласия в негативном свете является незаконным использованием персональных данных. Что еще опаснее дела "Гугла", которое было в Европейском суде, – уверяет сопредседатель Ассоциации пользователей Интернета Саркис Дарбинян. – Это дело уже создает прецедент для того, чтобы любое публичное лицо, если оно недовольно информацией, которая его не в лучшем свете характеризует, потребовало через суд блокировки сайта, где есть это изображение. Не говоря уже о том, что под удар ставятся все фотобанки "Гугла", "Яндекса" и всех социальных сетей. Потому что люди довольно часто размещают фотографии публичных лиц без их согласия, с теми или иными заметками. Поэтому этот прецедент очень опасный. Я боюсь, если решение не будет отменено, а мы сейчас как раз готовимся к его обжалованию, то мы можем увидеть, что "право на забвение" в самой его худшей форме начало существовать в России».

А вот пользователи Интернета уверены, что до них спорное право не дойдет, застрянет наверху, да и Щеголеву это якобы надо, «чтобы лет через ...дцать все забыли, что он попал под санкции». С ними солидарен журналист, блогер Антон Носик:

«Думаю, что это («право на забвение». – Авт.) абсолютная чушь. Я думаю, что это покушение на право человечества держать архивы и помнить о прошлом. Я думаю, это цивилизационный конфликт между бандитами и просвещенными людьми. Потому что бандитам важно забыть свое прошлое, а цивилизованным людям важно, чтобы история сохранялась, чтобы архивы жили. И не надо путать инициативы Щеголева с тем, что есть в Европе. Разница в том, что Европа — правовое поле, а Россия — это гуляй-поле. В Европе вы не можете запретить газете иметь свой архив за 200 лет. И Times их выкладывает. И никто не может убрать оттуда данные о всех осужденных за 200 лет».

Споры о «праве на забвение» в Европе идут уже более 10 лет, а в США они натыкаются на первую поправку конституции, гарантирующую свободу слова и печати. Поэтому ссылаться на «положительный опыт» в данном случае сложно.

Татьяна Востроилова, «Фонтанка.ру»