Часы перевели на "вечную зиму" (фото)

Валерий появляется в половине второго ночи. Неспешно идет к стойке экспресс-кафе, заказывает эспрессо. Бармен – юноша лет 18-ти – устало и недобро смотрит на запоздалых посетителей. Словно чует, что именно из-за Валерия этой ночью его смена увеличится на целый час. Валерий – часовщик. И он единственный, кто на сегодняшний день умеет переводить стрелки часов на башне Московского вокзала.

Это последние в Петербурге башенные часы, которые переводятся вручную. Им полтора века. Ночь с 24 на 25 октября 2014 года, возможно, последняя в обозримом будущем, когда часы надо перевести на час назад. В вечную зиму.

Мы пробираемся какими-то потайными закоулками вокзала: мимо общественных туалетов, за железную дверь с кодовым замком, по лестнице на последний этаж. Оттуда – на чердак, где выдает пощечину ночной октябрьский морозец. В глубине, прямо под стропилами – два старинных чугунных столбика и еще одна дверь. Узкая винтовая лестница упирается прямо в потолок. Валерий улыбается, глядя как я с опаской ползу по спирали, от которой очень быстро начинает кружиться голова: потом несколькими уверенными движениями взлетает на самый верх лестницы. Он повторяет этот трюк раз в пять дней. Вот уже 10 лет подряд. Без выходных и отпусков.

В помещении, где оказываешься после крутого подъема, очень мало места. Каморка где-то в недрах башни. Здесь безраздельно властвует могучий, аристократичный механизм. На стальной раме – золоченая шильда: "Ф. Винтеръ". Фридрих Винтер, один из многочисленных в позапрошлом веке петербургских немцев. В 1867 году он открыл свою фирму на Невском проспекте, стал торговать карманными часами. Некоторые делали прямо здесь, в мастерской, но все же большую часть привозили из Европы или же собирали заново из отживших свое хронометров. Дела неуклонно шли в гору, и вот уже Ф. Винтеръ – один из главных в России поставщиков башенных часов. Львиная доля заказов поступала от железных дорог – с последней четверти XIX века башенные часы с клеймом предпринимателя красуются едва ли не на каждом третьем вокзале в России. В 1893 году Фридрих Винтер погиб во время работ по монтажу механизма на очередной башне.

Часовая башня Московского вокзала – едва ли не последняя в Петербурге, где старинного механизма не касалась рука модернизатора. Хотя, нет, касалась. В начале 2000-х, когда на башне случился пожар, часы ремонтировали. Именно тогда механики придумали специальные клапаны на осях – теперь смазывать механизм стало гораздо проще. Валерию для этого хватает одного обычного шприца и двух минут. Металлический организм трудов часовщика не замечает: мерно и спокойно отсчитывает секунду за секундой. Остановились часы лишь однажды: по обязательной иронии судьбы в тот самый момент, когда Валерий решил взять первый за свою карьеру часового мастера отпуск. И уехал за 600 километров от Петербурга. Ему звонили, уговаривали, угрожали уволить. Пришлось срываться и ехать обратно. Кроме Валерия никто не может привести медные шестеренки в чувство. Больше часовщик отпуск не брал.

Здоровенная медная ручка проворачивается неожиданно легко. С ней Валерий похож на старого прапорщика, тщетно пытающегося завести полуторку. Еще секунду назад размеренно тикавший механизм словно сходит с ума: все приходит в движение, скрипит и скрежещет. Маховики вращают черные стальные валы, уходящие на три стороны, сквозь стены. Точнее, не стены, а белые железные круги. По ту сторону – циферблаты, где в этот момент резво крутятся массивные стрелки. Одинадцать полных оборотов. Башенные часы, у которых есть колокол, переводят только вперед, – поясняет Валерий. Колокол у часов Московского вокзала есть, он этажом выше. Валерий рукой придерживает идущий наверх трос, чтобы медный колокол не устроил сумасшедший набат, пока стрелки отсчитывают час за часом. Впрочем, за постоянной суетой площади Восстания колокола и так уже давно не слышно.

Электронного эталона у Валерия нет. Из принципа. Современным игрушкам после такого почтенного механизма доверять сложно, признает мастер. Точно время он вычисляет каким-то таинственным образом – или просто уже на слух знает, сколько раз должно щелкнуть, свистнуть, прогрохотать, чтобы стрелки переехали на нужное количество делений. Нет, конечно, на обратном пути Валерий на минутку выскочит прямо на крышу Московского вокзала, посмотрит вверх и сравнит итог работы с показаниями на мобильном телефоне. Но это – уже давно больше "для галочки".

Валерий придет сюда снова через пять дней. Смажет оси, прислушается к медному ритму. Проверит точность хода. По гарантии, которую полтора века назад давал Фридрих Винтер, погрешность этих часов – одна-две секунды в неделю. Пока что претензий к немцу у Валерия Филиппова не возникало.