Василий Панкратов: пришло время модернизации культуры

Первого апреля у петербургского комитета по культуре – после восьми месяцев «безголовья» – появился наконец председатель Василий Панкратов, последние три года возглавлявший ГМЗ «Гатчина» и изрядно преуспевший на этом посту. Впрочем, до Гатчины Панкратов служил заместителем председателя названного смольнинского комитета, играя роль главного стратега при тогдашнем председателе Николае Бурове. О сегодняшней стратегии в сфере культуры Петербурга Панкратов рассказал «Фонтанке».

С лета прошлого года петербургский комитет по культуре оставался без председателя. И дело не в том, что культурная жизнь города за это время остановилась – нет, открывались спектакли, выставки, фестивали, но при этом не припомнить другого такого периода за последнюю четверть века, когда бы в культурном пространстве царила такая неопределенность, безвременье, хаос, слухи, сплетни, полная невозможность осмыслить петербургскую культуру как целое и предугадать, что будет завтра. За это время и верхам, и низам стало совершенно очевидно, чем должен заниматься человек на посту председателя комитета по культуре – формировать культурную политику, расставлять приоритеты, давать определения наиболее значительным тенденциям и событиям. Таким человеком призван стать Василий Панкратов, уже служивший в городском комитете по культуре на посту зампреда, а последние три года руководивший ГМЗ «Гатчина».

- Удалось ли вам, пробыв в должности председателя чуть больше месяца, хотя бы в общих чертах наметить приоритеты и тенденции в культурной политике Петербурга?

- Пока мне, конечно, трудно всё это сформулировать, но я попробую. Начну с того, что всё равно мы никуда не денемся от некой неопределенности, потому что сейчас явно переходный период. При бывшем губернаторе начали создавать идеологию города, открытого миру, «окна в Европу», понятие «культурная столица» тогда впервые прозвучало всерьез, хотя и придумано гораздо раньше. Тогда приоритетом было повышение качества жизни, в то числе через культуру, подчеркивалась связь культуры с экономической сферой.

Это продолжает быть очень модным для любого европейского мегаполиса: именно культурная жизнь города в последние десятилетия является для интеллигентных европейцев одним из решающих условий при выборе места для жизни. На первом месте при прежнем губернаторе стояла идеология востребованности культуры, повышения доступности ее для любого человека – кем бы он ни был. Развивались специальные программы для молодежи, для инвалидов и так далее. На том этапе лозунг открытости культуры свою роль сыграл: и в музейной, и в театральной, и в музыкальной сфере. Потом, мне кажется, произошел некий сдвиг – и понятие «культурная столица» стало немного по-другому трактоваться: доминантой оказалось не то, что ты можешь в любом событии поучаствовать, а само наличие крупных событий.

Сейчас мы все находимся в предвкушении новых тенденций. Задачи вроде бы продолжают стоять все те же: и разнообразие культуры, и повышение престижности города как культурной столицы – очевидно, что в этом вопросе наш город, увы, стал отставать. Отчасти потому, что Москва за последние годы невероятно рванула вперед. Если пять лет назад мы еще могли усмехаться по поводу Москвы, то сейчас иногда остается только руками развести. И понять, что нужны внятные меры, чтобы повышать конкурентоспособность Петербурга, в том числе и относительно Москвы.

В то же время мне кажется, что в самих механизмах функционирования культурной сферы до сих пор остается чересчур много старых схем, сохранившихся с советских времен. Условия жизни и вкусы совершенно изменились, законодательство меняется на глазах, а вот какой-нибудь "Петербург-концерт" продолжает оставаться тем же" Ленконцертом", каким он был 20 и 30 лет назад. Штатные расписания учреждений какие были, такие и остаются: как были пять пожарных, которые через три дня на четвертый спали в какой-то каморке, так они и продолжают там спать. Но вот те задачи, которые ставятся широко по стране, наконец начинают достигать и сферы культуры. И слава богу, потому что сфера культуры, если понимать ее как производство, устарела очень. Мне кажется, пришло время модернизации культуры именно как производства. Это проблема и мозгов, и внутренней структуры учреждений, и взаимоотношений внутри коллектива, и взаимодействия учреждений друг с другом. Как заводы устаревают, потому что устарели орудия производства и они производят старую продукцию, так устарела и культура как сфера производства услуг. И я вас уверяю, что любой директор это чувствует.

- Ну на это вам любой директор скажет, что он связан по рукам и ногам действующим косным законодательством, которое не позволяет ему ничего реформировать.

- Я согласен. Но тем не менее на сегодняшний момент какие-то шаги на самом высоком уровне делаются – начиная от указа президента о повышении заработной платы работникам культуры до среднего уровня в экономике региона. Обратите внимание, что при этом не говорится: вот мы вам дадим определенное количество денег, возьмите и повысьте – это было бы самым простым решением, - а говорится: мы вам дадим треть, вторую треть вы каким-то образом должны сами заработать, то есть речь идет о повышении эффективности самих учреждений, а последнюю треть местная власть должна добыть из средств, уже выделенных на сферу в целом, то есть именно за счет модернизации.

Также есть определенное понимание и воля относительно реформы в театральной сфере. Смешно ведь думать, что комитет по культуре изъял из бюджета театров некую сумму без всякого основания, из чистого зловредства. Нет, и в этом слышны отголоски государственной политики. Или вот государственное задание, которое было введено в прошлом году… В том виде, в котором оно было введено, - это абсолютно пещерный уровень. Но идея-то правильная. Она заключается в том, что тебе не просто даются деньги, а сначала определяется, чего ты хочешь, можешь и должен достичь, и под это уже ты получаешь деньги. В итоге мы должны прийти к тому, что не деньги у тебя считают, а смотрят на то, чего ты достиг. И ценят тебя не по тому, как ты деньги потратил, а в соответствии с тем, какие ты выдал результаты. Конечно, это идеал, до него еще далеко, но вектор такой, несомненно.

- Но это ведь уже вопрос критериев, которые в культуре, согласитесь, всегда очень специальные.

- Всегда. Ну и что? В советское время, как бы к нему ни относились, искусство было очень высокого уровня. Но критерии-то тогда существовали. Да, они были достаточно условны. Они и будут условны. Гения никогда при жизни не определишь – только история все на свои места расставляет. Критерии в идеальном смысле – да, не работают, но можно выработать норму успешности того или иного спектакля. А кричать при этом, что эти нормативы не будут соответствовать высокому искусству, бессмысленно. Они не будут соответствовать никогда.

Я очень серьезно размышлял в последний месяц над тем, что вот зададут мне вопрос: а какие ты, приятель, идеи в комитет привнесешь, что новое предложишь? И мне кажется, что моя задача не привносить идеи – их и так предостаточно и можно еще нагенерировать массу, это не проблема. Но важно попытаться создать механизмы, чтобы успешные идеи, которые приносятся, получили возможность реализовываться легче, чем неуспешные. Задача хоть и техническая, но очень правильная.

Мы вот только что защитили на правительстве так называемую «дорожную карту». Многие посмеиваются: дорожная карта в культуре… А между прочим, в этой дорожной карте практически до тысячи рублей посчитано, сколько в течение ближайших пяти лет бюджет – в том числе федеральный – должен вложить денег в сферу культуры для повышения зарплаты определенному количеству работающих в ней людей. Этого никогда раньше не было! Раньше что было? Планирование с учетом инфляции. Вот бюджет, вот сфере культуры дали в одном году семь миллиардов, а в следующем – семь миллиардов и семьдесят миллионов. А в дорожной карте совершенно четко показано, каким образом должна расти заработная плата каждый год. И под эту динамику подложены цифры, которые бюджет должен выделить, чтобы эта динамика сохранялась.

А сколько еще предстоит сделать с государственными заданиями! Сейчас ведь как всё устроено? Одному театру дается 100 миллионов, другому – 50. Почему так? Потому что так было из года в год. А если считать посетителей, то оказывается, что их у первого театра в два раза меньше, чем у второго. Выходит, что посетитель в первом театре в четыре раза дороже обходится государству, чем посетитель во втором.

- Ну посетители – это ведь только один критерий, не абсолютный.

- Разумеется. Есть экспериментальный театр, где зрителей по определению мало, но такой театр служит развитию театрального искусства вообще и его надо поддерживать в любом случае. Но если вы возьмете Театр им. Ленсовета, Театр им. Комиссаржевской, Театр комедии и, скажем, «Приют комедианта» - для них можно ввести единый норматив существования. Всё это можно регулировать по системе госзадания. И мне эта задача нравится, она соответствует моим техническим мозгам.

- То есть у комитета по культуре есть возможность участвовать в формировании госзадания?

- Конечно. Это наша прерогатива. Кроме того, если говорить о театре: есть у меня такая розовая мечта. Я понимаю, что единомыслия в театральной среде нет, но все-таки мне кажется, что можно создать некий коллегиальный орган, который будет какие-то вопросы решать. Вот, в частности, некоторые вопросы госзадания мы могли бы отдавать на решение такому городскому худсовету.

- Я весьма скептически к этой идее отношусь. Во всяком случае, не было еще ни одного подобного позитивного опыта в постсоветскую эпоху. Тут действительно нужны люди, которые мыслили бы на уровне отрасли, а не личных интересов – таких сложно найти.

- Ну так надо пробовать. В древней Спарте, кажется, выбирали старейшин раз в три месяца, потом они ротировались. Что-то надо придумывать. Коллегиальность-то нужна. Вот спрашивают: а где у вас, чиновников, прозрачность? Я не против прозрачности, мне она нравится. Более того, проще отстаивать решение, если оно принято коллегиально и прозрачно. Личное мое решение или даже решение комитета пробивать гораздо сложнее. Потому что в этом случае приходится говорить: так будет, потому что так будет.

- И выслушивать обвинения в авторитаризме и волюнтаризме.

- Да. Надо учиться коллегиальным отношениям. Других-то вариантов нет.

- А по какому критерию будет производиться отбор конкретных проектов, которые будут предлагаться комитету по культуре? Это ведь тоже политический вопрос. Вот у вашего предшественника Дмитрия Месхиева была политика гигантизма – он поддерживал масштабные проекты, которые, по его мнению, способны были заинтересовать представителей мировой культуры. С какими идеями имеет смысл приходить в ваш комитет по культуре, чтобы получить поддержку?

- Ничего нового я вам тут не скажу. Идеи должны быть яркими, свежими, талантливыми. Еще важен общественный резонанс. Каким образом это оценивать? Практика может быть только одна – экспертными советами.

- В каждой отрасли?

- Ну да.

- А знаете, я недавно обнаружила, что эта идея работает. Вот только что мы с коллегами собирались здесь, в комитете по культуре, комиссией по негосударственным театрам, в которую я вхожу как эксперт, и довольно быстро пришли к единым критериям и весьма адекватным решениям. Хотя я готовилась к яростной борьбе.

- Графоманы от культуры и разные конъюнктурщики все равно будут появляться и даже иногда получать поддержку, это неизбежно. Но я уверен: если экспертный совет состоит из профессионалов и ответственных людей, то за хороший проект все они проголосуют одинаково. За талантливый проект. Это слово нельзя убирать. Плюс, конечно, надо поддерживать социально полезные и востребованные проекты. Речь не об инвалидах – ими в основном занимается комитет по социальной политике. Я про другое говорю. Например, современное, актуальное искусство, всякие экспериментальные идеи. Молодежь часто именно через них входит в культуру. Вот кому-то не нравится, что музеи стали работать ночью. Но ведь среди тех, кто приходит в музей ночью, есть много молодых людей, которые не пришли бы туда днем. Потому что они считают, что музеи вообще-то не для них. А вот ночью они могут туда заглянуть, потому что это необычно, это интригует. Конечно, кто-то придет с пивом и уйдет, но кого-то и зацепит, и он вернется уже в другое время.

Гигантоманией, возвращаясь к вашему вопросу, я совершенно не страдаю. И туристическую привлекательность Петербурга мы тоже, я думаю, во главу угла ставить не будем. Есть конкретные вопросы в конкретных сферах, и их надо решать. Если говорить о театрах, например, то тут большая проблема: как увеличивать заполняемость театральных залов? Могут ведь быть разные варианты. Вот недавно на встрече театральных деятелей с губернатором один из директоров сказал: «А в Берлине театру дают намного больше денег». Губернатор спросил: «А сколько театров в Берлине полностью финансируется из бюджета города?» Ему ответили: «Два». Ну вот, например, и представьте, что из всей суммы, которая сейчас идет на финансирование театров, выделяется некая часть денег двум лучшим театрам, а остальные пускаются на гранты. Может быть такой вариант? Наверное, может. Но это принципиально другая модель.

- В Европе очень легко найти деньги на культуру – я даже не о спонсорском законе говорю, а о многочисленных фондах, о четкой системе грантов.

- Ну вот вроде бы принимают у нас сейчас хотя бы рамочно закон о меценатстве.

- А еще в Берлине никого не пугает, что на спектакле, скажем, Михаэля Тальхаймера сидит 40 процентов зала, потому что это современный, продвинутый режиссер, а не массовое искусство, и все, включая чиновников, это понимают.

- Повторяю, мы с вами сейчас не говорим про шедевры – мы говорим про среднестатистические вещи. Вот, например, московский департамент культуры произвел апгрейд Парка им. Горького, теперь они делают единую программу с общими принципами функционирования для всех городских парков. Понятно, что театры, музеи – это не парки, но должна быть система, порядок.

- Что делать с негосударственными организациями в сфере культуры? На данный момент негосударственные театры, например, дышат на ладан из-за отсутствия средств. А между тем именно они в свое время способствовали выходу петербургского театра в целом из глубокого кризиса, создав здоровую конкуренцию.

- Негосударственным театрам надо увеличивать финансирование. Кстати, статья расходов на негосударственные организации появилась не так давно, когда председателем комитета был Николай Буров. Я горжусь, что тоже имел к этому отношение. Еще работая в Петропавловской крепости, я много общался с негосударственным сектором и понимал, как тяжело им живется. До этого они могли получать деньги лишь на проекты, которые заказывал город. Кстати, сам факт субсидий до сих пор ставится под сомнение некоторыми юридическими службами - есть мнение, что таким образом нарушается ФЗ № 94. Надо искать другие источники финансирования. Вот сейчас я подумал, что, возможно, стоит начать формировать фонд поддержки негосударственных театров.

- Из кого?

- Ну, власть ведь в состоянии помочь привлекать не только бюджетные средства, но и негосударственные, просто потому что она – власть. У многих крупных компаний есть спонсорские бюджеты.

- А что вы предложите им взамен?

- Я не вижу, чтобы сейчас, например, Банк "Санкт-Петербург", который много что поддерживает – «Ночь музыки» или «Ночь музеев», - требовал что-то взамен. Можно попытаться сформулировать какие-то принципы, чтобы поддержка была не хаотической, а соответствовала культурной политике города.

- Это первое, что заявили, придя в Смольный, представители нынешней власти – что они привлекут в культуру огромные средства из бизнес-сферы, и это до сих пор не получилось.

- Я-то как раз не обещаю. Я предлагаю попытаться. Вот смотрите: то же современное искусство. Государством оно поддерживается достаточно слабо. Но при этом везде возникают лофты, новые арт-пространства. И все это происходит на частные деньги.

- Вопрос по поводу городских праздников: в последний год они становятся все более убогими по идее и воплощению, а кроме того, вокруг них постоянно возникают скандальные ситуации.

- Мне кажется, что мы в этом сегменте немножко не туда двигаемся. В свое время было выпущено постановление правительства, которое содержало определенный перечень праздников и памятных дат, которые должны быть обеспечены бюджетными деньгами. А дальше что произошло? С каждым годом список расширяется, идет борьба разных претендентов за право внести в этот список свой профессиональный праздник. Какая-нибудь ассоциация книголюбов, умудрившаяся попасть в список, получает свою копейку и почему-то уверена, что единственное, на что эту копейку можно потратить, – это устроить где-нибудь какой-нибудь концерт. Так мы и идем по пути концертов – от ДК железнодорожников до Дворцовой площади. Я понимаю, что в День города людям нужен концерт в центральном месте города, что «Алые паруса» должны быть «Алыми парусами». Но есть и другие даты, где эти концерты, мне кажется, абсолютно не нужны. Сама идеология проведения массовых мероприятий должна быть подвергнута анализу. Мне кажется, тут надо больше обращаться к истории, культуре Петербурга. Вообще познавательный, просветительный элемент должен начать играть большую роль.

- То есть настало время бороться с повальным интертейментом?

- Думаю, да. Вот сейчас мы готовим очередной День города. Да, будет прекрасный хоровой проект перед Исаакиевским собором, фестиваль духовых оркестров. Это замечательно. Но где здесь специфика конкретной даты, конкретного города? Это одна проблема. В этом году мы попытаемся ее решить тем, что в вечернем концерте будет не попса, как раньше, а оперная классика и джаз. Но достаточно ли этого? Вторая проблема – и мы уже начали ее решать – надо понижать астрономические затраты на праздники: нельзя превращать государственное дело в бизнес отдельных компаний.

- И тем не менее конкурс на организацию губернаторского приема на ПЭФе-2013 снова выиграла компания Виктора Крамера. Я-то к Крамеру очень хорошо отношусь как к режиссеру. Но в данном случае речь именно о бизнесе отдельной компании.

- Крамер победил абсолютно честно, по уже упоминавшемуся в разговоре 94-му ФЗ. А это, как вы понимаете, конкурс по баллам, там все определяют цифры. Творческие критерии там практически не задействованы. Ничего не поделаешь, выиграл – значит, выиграл.

- Но вы ведь понимаете, что культурные проекты не могут идти по ФЗ № 94, иначе все время будут косяки. Вот в прошлом году были провалены юбилейные гастроли театра «Зазеркалье» на новой сцене Большого театра в Москве. Потому что тендер выиграла компания, которая никогда в жизни гастрольных проектов не проводила.

- К сожалению, это обычная история. Директора учреждений с этим постоянно сталкиваются. У меня в Гатчине такое было не раз. То косьбу выигрывала компания, которая в итоге не приходила вообще и, соответственно, парк стоял некошеный, то ремонт крыши должны были делать совершенно некомпетентные, как выяснялось уже на месте, люди. С этим, я боюсь, радикально ничего не удастся сделать. Да и нужно ли? При всех недостатках этого закона в нем много здравого. Главное, что ФЗ-94 поддерживает идею конкурсности. И она правильная. Все надо рассматривать на основе конкуренции, а не так, как когда-то в 90-х годах. Идея конкурса должна жить в головах людей.

А с праздниками мы разберемся. Я всегда понимал, что людей это раздражает. А сейчас, когда поднялась шумиха только из-за того, что Месхиева вернули в комиссию...

- Ну раз вы сами эту фамилию назвали, объясните, как он туда попал – человек, который оскандалился больше всего именно поддержкой проваленных городских праздников?

- Только и делаю, что объясняю... Поверьте, это была моя личная инициатива. Я в какой-то момент увидел, что Союз кинематографистов, в отличие от других союзов, у нас не представлен ни в одной комиссии, а место свободное было как раз в совете по праздникам. Месхиев - человек творческий, креативный. Вот я его и пригласил. Лично я не очень верю в то, что про него говорят. Но если это кого-то волнует, скажу, что в комиссии порядка 20 человек и один из 20, если он обладает кругозором и опытом, как у Месхиева, реально может сделать дискуссию более интересной, более живой. Но сможет ли он радикально повлиять на решение комиссии? Не сможет.

Беседовала Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»