Свидетели за Навального

Завершился первый сезон телесериала под названием "Дело Навального". Перерыв до середины мая. Из Кирова уезжают подсудимые, адвокаты и другие защитники антикоррупционера, обвиняемого в хищении десяти кубов леса. Остаются в тех краях только свидетели. С самыми тёплыми воспоминаниями, которые подарило им последнее заседание. "Я вас по телевизору видел!" – обрадовался один из них при виде Навального. "Я никогда не видела вас воочию!" – застенчиво улыбнулась другая.

В пятницу, 26 апреля, обвинение решило не баловать участников процесса разнообразием. Восьми свидетелям прокуроры задавали одни и те же вопросы. Формулировок не меняли почти, а выражений лиц не меняли совсем. Но и свидетели – как сговорились: повторяли одно и то же.

Напомним, что Алексею Навальному вменяется организация хищения 16 миллионов рублей у госпредприятия "Кировлес" (http://www.fontanka.ru/2013/04/17/193/). Следствие считает, что по его наущению Пётр Офицеров создал Вятскую лесную компанию, перекупал древесину у "Кировлеса", а потом перепродавал её другим контрагентам с выгодой для себя. Навальный же, по версии следствия, заставил гендиректора "Кировлеса" Вячеслава Опалева подписать невыгодный договор с ВЛК.

В мае 2009 года, считает следствие, порабощённый Навальным Опалев собрал глав лесхозов, входивших в предприятие, представил им Офицерова. И приказал теперь торговать только через него. ВЛК забрала у лесхозов прежних покупателей, а сама стала брать продукцию по заниженным по сравнению с прошлогодними ценам. Предприятие стало терпеть убытки и обанкротилось. Навальный с Офицеровым успели похитить 10 кубов лесопродукции на 16 миллионов. Это ровно то количество древесины, которое купила ВЛК у "Кировлеса". И ровно та сумма, если исключить маржу, которую компания за эту древесину заплатила. Навальный и Офицеров виновными себя не признают и отчаянно противятся свершению возмездия.

На заседании в четверг суд допросил ключевого свидетеля – Опалева. Но, увы, из-за многочисленных нестыковок его показания не выглядели убедительными.

И вот пришёл черёд его подчинённых – директоров лесхозов. Именно на них, по версии следствия, пало основное бремя разорительных контрактов. Вдобавок за ВЛК остались долги, которых Офицеров, правда, не отрицает.

Исходя из версии следствия, гособвинение подготовило для них "анкету" с примерно такими пунктами: полномочия директора по выбору покупателя; способ формирования цен; самые крупные покупатели; откуда узнали про ВЛК; что было на собрании в мае 2009-го; что содержалось в приказе о запрете на торговлю без посредника; до какой степени невыгодно было сотрудничество с ВЛК.

Человек из телевизора

Первый же свидетель, Владимир Постнов, всё испортил.

– В общем-то я как бы самостоятельно заключал договоры, а цены были сложившиеся на тот момент на рынке, – простодушно сообщил он.

Крупных партнёров у его лесхоза не было, про ВЛК он вспомнил только после вопроса прокурора: "Слышал, что такая организация есть".

Действительно, признал свидетель, было такое собрание, на котором руководство "предложило отгружать продукцию этой компании". Но Постнову это показалось невыгодным – из-за географического положения его лесхоза. И он просто не стал торговать с ВЛК. Больше прокурорам спросить было нечего.

Зато нашлись вопросы у Навального: может, он, Навальный, принуждал свидетеля всё-таки торговать, как было велено? Может, уволить обещал, дом грозил сжечь?

– Я вас видел только по телевизору, – радостно улыбнулся свидетель.

– Я тоже очень рад познакомиться, – улыбнулся в ответ Навальный.

Пётр Офицеров, подключившись к допросу, поинтересовался: не помнит ли свидетель, что происходило с объёмами продаж в 2009 году.

– Да объёмы-то остались прежними, – махнул тот рукой. – Только цены упали!

Мы не в цирке

Примерно то же самое говорили и другие директора лесхозов.

– В 2009 году у нас были проблемы со сбытом, – вспомнил Александр Кузнецов. – Гендиректор представил нам ВЛК, сказал, что больше проблем не будет.

Заявки на отгрузку древесины в адрес ВЛК он "часто исполнял, а часто не исполнял". Из-за расходов на доставку продукции до железной дороги. У него лесхоз – в удалённом районе, из-за этого приходится цену сбавлять на 10–15 процентов. Но по-другому никак.

– Ну, да, через посредника работали, – удивился он вопросу. – Очень трудно напрямую найти. Так ведь и сейчас так работаем!

Сначала они с ВЛК "нормально работали", а потом "неплатежи пошли" – он и прекратил это сотрудничество. Что ему за это было? Да ничего, он сказал Опалеву – тот и согласился. Хотя, наверное, на гендиректора тоже давили?

За это "давили" прокуроры уцепились по-бульдожьи: кто давил? в чём заключалось давление? Но – увы: Кузнецов лишь пожимал плечами: он, дескать, просто предположил.

Тогда гособвинитель заявил ходатайство об оглашении показаний, данных в ходе предварительного следствия, потому что свидетель "не может указать, понесло ли предприятие ущерб, хотя в протоколе допроса это указывалось".

– Я вроде не давал показаний по делу Офицерова, – растерялся Кузнецов.

Повисла пауза.

– Вас не допрашивали в ходе следствия? – посмотрел на него судья.

– Нет, – озадаченно покрутил головой свидетель.

Под аплодисменты и хохот зала прокурор раздражённо вскочил.

– Мы не в цирке находимся!

Выяснилось, что показания Кузнецов давал, только совсем по другому делу. Их приобщили к материалам на Навального и компанию. Защита пыталась настоять, что доказательство недопустимое, но судья предложил обсудить это в прениях.

Показания всё-таки огласили. Ничего принципиально нового они в дело не внесли, разве что выяснилось: доставка древесины из Кирова в Москву, за 1000 километров, обходилась Вятской лесной компании в 700 рублей. В "Кировлесе" рассчитывали 845 рублей за 100-километровый путь от лесхоза.

Другие свидетели таких неприятностей не приносили, но и порадовать обвинение им тоже было нечем. У всех – примерно одно и то же: в 2009 году из-за кризиса в отрасли были проблемы, и получалось, что новые договоры со старыми партнёрами "Кировлеса" ВЛК заключала не по заниженным ценам, а попросту по рухнувшим. Объёмы торговли между лесхозами и ВЛК были настолько незначительны по сравнению с другими покупателями "Кировлеса", что на общую экономику повлиять никак не могли. Виктор Сухих признал, что Офицеров брал у него низкосортную древесину, но только нужных объёмов лесхоз обеспечить не мог, поэтому сотрудничество прекратилось. Вот долги остались за ВЛК – это плохо. Но в общей массе должников "Кировлеса" эти суммы "тонули".

Гособвинение пыталось, как за соломинку, уцепиться за то, что лесхозы теряли деньги на доставке древесины, хотя ВЛК должна бы это оплачивать. Но директора простодушно сообщали: как только они понимали, что работать с ВЛК становится невыгодно, они и прекращали, и никто их "сильно не напрягал" – как заметила Вера Гребнева. Поэтому пресловутый 76-й приказ исполняли избирательно.

На майском совещании все присутствовали. С Офицеровым как предполагаемым спасителем от кризиса знакомились. Только Навального там не было.

– Я вас вижу воочию впервые! – разулыбалась ему свидетельница Вера Шутова.

– И я вас! – радостно ответил Навальный. – Очень рад познакомиться.

Нас не догонишь

Под конец заседания Навальный и Офицеров попросили суд позволить им съездить отдохнуть. Поскольку оба находятся под подпиской о невыезде, то без такого разрешения из Москвы могут выехать только в Киров. Офицерова без проблем отпустили в Калугу – к родителями. А вот за Навального, захотевшего в дом отдыха под Астраханью, гособвинение решило посражаться. И заявило протест. Но судья отпустил и его.

Следующее заседание назначено на 15 мая. Будем надеяться, что тогда у гособвинения дела пойдут веселее. Иначе, как сказал сам Навальный, "не понимаю, что мы все тут делаем".

Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"