Боевая вылазка на Мойку (фото)

Восемьдесят пять лет назад в нашем городе был совершен первый (и, хочется верить, он же последний) террористический акт, мишенью которого стали рядовые, а не облеченные властью граждане. На многие годы этот шокирующий, из ряда вон выходящий эпизод в истории Ленинграда был сознательно предан забвению. Еще бы! Удачная, хотя и довольно спонтанно спланированная белоэмигрантами боевая операция стала дерзкой пощечиной всем ленинградским чекистам.

Мало того, что боевикам удалось тогда реализовать свой преступный замысел, невредимыми ускользнуть из города и без проблем уйти за кордон. Так еще и четыре года спустя старший «боевой тройки» - Виктор Ларионов - выпустил в Париже книгу «Боевая вылазка в СССР», в которой подробно и крайне живописно поведал западным читателям о всех деталях этой победоносной операции. Как написал в предисловии сам автор, «умолчал лишь о двух-трех мелких фактах, о которых вряд ли нужно особо распространяться».

Виктор Александрович Ларионов родился 13 (25) июля 1897 года в Санкт-Петербурге. Окончив в 1916 году гимназию, он поступает в «гардемаринские классы» и Февральскую революцию застает на Дальнем Востоке, где проходит морскую практику на крейсере «Орёл». По возвращении в Петербург Ларионов принимает решение перевестись в Константиновское артиллерийское училище, однако по причине октябрьских событий окончить курс не успевает.

В начале ноября 1917 года в числе других юнкеров Ларионов бежит на Дон. Так начинается его многолетняя Одиссея, вполне достойная стать основой для сценария лихо закрученного исторического боевика, посвященного гражданской войне. В этой Одиссее есть всё: первые зимние бои Добровольческой армии; первое ранение; Ледяной поход; участие во Втором Кубанском походе в составе «марковцев»; второе ранение; Крым; Перекоп; Галлиполи; назначение командиром Офицерского взвода конвоя генерала Кутепова…

В 1921 году Ларионов уезжает из Галлиполийского лагеря к родственникам в Финляндию, где принимает активное участие в деятельности РОВС. В частности, вступает в ряды тайной Боевой организации генерала Кутепова, которая летом 1927 года выносит решение усилить террористическую деятельность в СССР. В течение небольшого промежутка времени на советскую территорию забрасывается несколько боевых групп, но лишь боевой тройке под началом Ларионова удалось осуществить террористический акт. И это при том, что с самого начала операция пошла совсем не так, как изначально планировалось.

Боевая группа, в которую помимо Ларионова входили сын полковника царской армии Сергей Соловьев и его друг Дмитрий Мономахов, воспользовавшись услугами проводника, нелегально перешла советско-финскую границу в ночь на 1 июня 1927 года. Всю операцию намечалось завершить двумя днями: марш-бросок через леса и болота до Левашово, первая поездка (налегке, без бомб) в Ленинград для «рекогносцировки местности» и выбора объекта; возвращение в Левашово; «боевая загрузка»; вторая поездка в Ленинград; совершение теракта; отход; возвращение в Левашово; встреча с проводником, который должен был увести боевиков обратно на территорию Финляндии.

Однако все началось с того, что суеверный проводник, повстречав перебегающего тропу зайца (дурная примета), заложил немалого кругаля. В итоге, изрядно поплутав, группа добралась до Левашово лишь сутки спустя.
Устроив перевалочную базу в лесу, Ларионов и Мономахов оставили товарища «на хозяйстве» (сторожить бомбы), а сами пригородным поездом отправились в Ленинград.

Причем для Ларионова эта поездка стала еще и встречей с родным городом после долгой, десятилетней разлуки: «Волна душевного подъема, поглотившая сразу всю усталость дороги, мелкий заячий страх перед кондукторами, контролерами и чекистами, поднялись во мне»

В течение нескольких часов «боевики» разгуливали по центру Ленинграда, присматриваясь к потенциальным объектам атаки, и после некоторых раздумий их выбор падает на здание Центрального партклуба, что на Мойке. Ларионов и Мономахов возвращаются в Левашово. План дальнейших действий «боевиков» расписан буквально по минутам: «…часы показывают 7 вечера, в 7ч. 25 м. поезд, 8 ч. 10 м. – «Ленинград», 8 ч. 50 м.- партклуб, в 9 ч. 40 м. – вокзал Круговой...» В полночь в условленном месте уцелевших участников группы должен был ждать проводник.

Однако план летит ко всем чертям по весьма прозаической причине – троица опаздывает на поезд 7:25. Теперь перед Ларионовым, как старшим группы, встает мучительный выбор: либо, «не сделав дела», уходить обратно в Финляндию, либо оставаться и довести задуманное до конца, лишившись при этом человека, способного провести их через пограничные кордоны. В конечном итоге «офицер-марковец» выбирает первый вариант.

Далее в течение нескольких дней, буднично, словно на работу, боевики мотались из Левашово в Ленинград и обратно, придирчиво осматривая подступы к объектам, рекомендованным им в качестве наилучшей мишени.

(Один день, правда, пришлось посвятить отдыху по весьма прозаической причине – снова опоздали на поезд.) Кстати сказать, адресный «черный список» учреждений для «бомбистов» был заранее подготовлен организаторами акции. В него, в частности, входили «Пленум Ленинградского Совета», «Центральный партклуб», «Школа интернациональных меньшинств», «Курсы безбожников», редакция «Ленинградской правды», районные клубы и проч.

В общем, по словам Ларионова, выбор большой. И хотя за это время несколько раз боевики оказывались «на грани провала» (в основном из-за плохого знания новых бытовых реалий и норм «социалистического поведения»), ни «мильтоны», ни чекисты так и не смогли пресечь их деятельность, что называется, на стадии умысла. «Да, я смеюсь над вашими «комсвятынями», — так позднее опишет Ларионов свое эмоциональное состояние в те дни, — я плюю на них, хожу и буду ходить перед вашими чекистами и «мильтонами», как ни искусны вы в выслеживании ваших врагов».

К 6 июня цель террористов была окончательно определена – посетив несколько объектов, они вернулись к своему первоначальному варианту – атаковать здание Центрального партклуба на набережной Мойки, в котором должно было пройти расширенное собрание по переподготовке деревенских пропагандистов, о чем боевики узнали из местной «Красной газеты».

Решение принято: участники группы забирают весь свой арсенал и едут в город, прекрасно понимая, что в этот день шансов уцелеть у них немного. Все трое, по сути, смирились со своей участью – участью смертников: «…лютая злоба кипит в душе и рвется наружу: здесь, перед Медным всадником, вздыбившим гордого коня, над украденным у него городом, произнести клятву борьбы, клятву священной мести!.. Над лысым черепом проклятого разложившегося мертвеца, подписавшего своими скрюченными пальцами подлейший в истории мира приговор Ипатьевского подвала…»

По пути к партклубу Ларионов заходит в Казанский собор, где, поклонившись гробу Кутузова, ставит свечку всем павшим за Россию. Однако в этот день теракт так и не состоялся: на совещании присутствуют лишь семь человек «пропагандистов», трое из которых женщины. Ларионов дает отбой операции, не желая «стрелять из пушки по воробьям».

Снова полное риска возвращение в Левашово, а утром 7-го числа - очередной визит в Центральный партклуб. На этот раз террористам «повезло» – на доклад тов. Ширвиндта в рамках семинара по историческому материализму собралось не менее трех десятков человек…

Бомбы летят в зал - в результате взрывов в общей сложности пострадали 26 человек, при этом боевики успевают покинуть помещение, что называется, без единой царапины. На улице, смешавшись с толпой, им удается уйти на Невский и, поймав извозчика, оперативно добраться до Финляндского вокзала. Далее - уже знакомый маршрут: через Левашово к финской границе. Которую они, на этот раз без услуг проводника, самостоятельно, перешли в ночь на 9 июня. «Какие-то силы решительно благоприятствовали нам», - писал Ларионов.

А что же питерское ГПУ? Его руководству ничего не оставалось, кроме как делать хорошую мину при плохой игре. И уже осенью 1927 года по результатам быстрого на расправу советского судилища четверо из пятерых местных «монархистов», якобы являвшихся пособниками организаторов теракта, были приговорены к расстрелу.

Правда, к тому времени в живых уже не было одного из участников боевой группы – в августе при повторной вылазке в СССР погиб Сергей Соловьев. Естественно, ГПУ поставило своей целью изловить и главного организатора теракта, однако в этом своем стремлении, увы, не преуспело. Максимум, чего удалось добиться, это высылки Ларионова по требованию советских властей из Финляндии. Впрочем, тот неплохо обустроился во Франции, где в середине 1930-х создал и возглавил военизированную молодежную организацию «Белая идея», которая ставила своей задачей «воспитание белых бойцов нового поколения».

Из скудных сведений о дальнейшей жизни Ларионова известно, что в 1938 году он в числе прочих белоэмигрантов и «нежелательных элементов» был выслан из Франции в Германию. Здесь Ларионов возглавил Национальную организацию русской молодежи (НОРМ), в которой объединились все ранее существовавшие белоэмигрантские молодежные организации Германии. В годы войны Ларионов в качестве корреспондента «Нового слова» сначала служил в оккупированном Смоленске, а позднее - уже в должности офицера по особым поручениям (разведка и контрразведка) - работал во власовском Комитете освобождения народов России.

После победы над фашистской Германией Ларионову снова удается выйти сухим из воды. (Похоже, опять «какие-то силы решительно благоприятствовали им»?) Известно, что еще в конце 1950-х, проживая в ФРГ, он поддерживал контакты с русскими в Финляндии, в связи с чем Ларионовы, помимо КГБ интересовалась и охранная полиция Суоми. Даже странно, что за продолжительным чекистским интересом к человеку с ТАКОЙ кровавой биографией равновеликого этой биографии ВОЗМЕЗДИЯ в конечном итоге так и не последовало. Ларионов умер в глубокой старости, совсем немного не дотянув до своего столетнего юбилея…

Ну а здание на Мойке, в котором располагались Центральный партийный клуб и А.П.О.Л.К. (Агитационный пролетарский отдел ленинградской коммуны) и в зале которого 7 июня 1927 года прогремели взрывы бомб террористов, сохранилось до наших дней. Руководствуясь классическим «снаряд в одну воронку дважды не попадает», хозяева ныне расположенного здесь элитарного комплекса «Талион» могут спать спокойно.

P. S. Вопрос, безусловно, риторический, но все же интересно: в свете нашей нынешней перевернутой с ног на голову идеологии следует ли отныне считать Виктора Ларионова национальным героем, а «подвиг» его боевой тройки включить в соответствующий раздел школьных учебников истории?

Игорь Шушарин