Грузите амонтильядо бочками: «Ворон» (фото)

На экраны вылетел «Ворон» режиссера Джеймса МакТига, прославившегося фильмом «V значит Вендетта». Это очередной том из голливудской серии «Жизнь замечательных людей». На сей раз публике решили «рассказать всю правду» об Эдгаре Аллане По.

Среди авторов сценария значится некто Ханна Шекспир. И это не может не воодушевлять: если, согласно фильму «Аноним» (предыдущий том «ЖЗЛ»), Шекспиром может быть черт знает кто, то почему же черт знает кому не стать Шекспиром по собственной инициативе? Голливудские шекспиры с американским классиком расправились по-свойски. Понятно – утверждают они каждым кадром нового фильма – что равнодушная и безграмотная публика о прозе и поэзии По знает в лучшем случае понаслышке, так что беспокоиться о точности и оригинальности интерпретаций не стоит (хотя даже отечественному зрителю могут быть знакомы, допустим, забавные экранизации Роджера Кормэна, созданные в начале 60-х годов прошлого века). Понятно также, что скучный байопик писателя достойным внимания оказаться не может: подумаешь, сирота, приемные родители, юношеский бунт, Вест-Пойнт, тринадцатилетняя супруга умирает от скоротечной чахотки; алкоголь, газетная поденщина, нищета, голод, смерть при невыясненных обстоятельствах (большинство этих деталей упомянуты в «Вороне» скупо, но корректно). И уж тем более ясно, что предметом кинематографического повествования не может быть то, что делает писателя писателем – а именно авторский стиль. Филология в сегодняшнем Голливуде вообще находится под запретом. «Писатель» - любой писатель, будь то классик с мировым именем или начинающий сценарист, - есть никто иной как поставщик сюжетов. Эдгар Аллан По – не исключение. У него тоже было несколько занятных вещиц, из которых любой ловкий «шекспир» может собрать нечто, способное удовлетворить продюсеров.

Что может быть хуже для писателя, чем нищета, голод, забвение, редакторская немилость и закрытый кредит в пабе? Только наличие верных поклонников. Достаточно даже одного – того, кто примет сюжеты (точнее – эффектные обрывки фабул) любимого автора за руководство к действию. Пока будущий классик (неприятно бородатый Джон Кьюсак) считает гроши в дырявом кармане, наблюдает за хичкоковскими стаями черных воронов в парке, выслушивает от редактора очередное идиотское наставление в стиле «дорогой Эдгар, пишите проще», пытается ухаживать за очаровательной блондинкой Эмили (Элис Ив) и уберечься от ее кровожадного папаши (Брендон Глисон) – в это самое время единственный член его фан-клуба уже упихивает бездыханный труп в дымоход, дабы инсценировать «Убийство на улице Морг». Бредовые затеи таинственного преступника вдохновляются, кроме того, рассказами «Колодец-маятник», «Тайна Мари Роже», «Бочонок амонтильядо», «Сердце-обличитель» и некоторыми другими. Характерно и крайне важно, что текст Эдгара По заинтересовал злодея далеко не весь – лишь в той части, что касалась способов убийства и деталей его сокрытия. Магия фраз, вроде «Ради всего святого, Монтрезор! – Да. Ради всего святого» или изумительный образ человеческого сердца, чей стук слышен даже из-под каменной кладки, - все это маньяку было глубоко безразлично. А вот разрезать толстого критика напополам гигантским маятником, терпеливо выстроенным в каком-то странном здании, или тупо налить отраву в стакан (ну где ему, бедолаге, в Балтиморе достать хорошего амонтильядо?!) – что может быть милее сердцу свихнувшегося фаната!

Сомнительное счастье писателя заключается в том, что, как выясняется, фанатов у него все-таки не один, а целых два. Один нормальный. На беду он оказывается инспектором полиции (Люк Эванс), расследующим цепь таинственных убийств и распознающим в почерке маньяка знакомые детали из любимого сборника рассказов. Лавры Огюста Дюпена (кстати, первого в мировой литературе гениального детектива-любителя, придуманного Эдгаром Алланом По) отнюдь не прельщают честного балтиморского копа – слишком уж сложны были аналитические выкладки в оригинале. Логика следствия, будучи куда более безумной, чем сами преступления, проговаривается о времени создания «Ворона» откровеннее, чем это представляется Джеймсу МакТигу: на все вопросы должен ответить сам писатель.

Литература виновна, именно она отвечает за реальность. Так Эдгар По становится сначала подозреваемым, потом – свидетелем, затем – экспертом, и в конце концов – главным орудием правосудия. Поскольку маньяк разбушевался и, быстро исчерпав собственно детективные или хотя бы криминальные сюжеты своего кумира, взялся за чистую мистику. Ее, впрочем, тоже в два счета приспособив к своим насущным душегубским нуждам: для чего он, проштудировав по мере сил рассказ «Маска Красной Смерти», проник в кишащий полицией почтенный дом на бал-маскарад, откуда похитил благородную наследницу – ту самую возлюбленную Эдгара По Эмили. Его ничуть не смутило, что милое скромное суарэ, организованное добропорядочными балтиморскими буржуа, мало походило на грандиозную вакханалию, устроенную принцем Просперо в рассказе Эдгара По: «В подборе масок чувствовалась его рука и уж конечно - это были гротески! Во всем пышность и мишура, иллюзорность и пикантность… Повсюду кружились какие-то фантастические существа и у каждого в фигуре или одежде было что-нибудь нелепое. Все это казалось порождением какого-то безумного, горячечного бреда».

Романтизм в едва ли не самом совершенном своем виде (а это именно он) недоступен кровавому мяснику – ну так как раз потому что он профан в искусстве, коварный, но пошлый подражатель, сумевший своим низким умом охватить только то, что имело для него практическое значение. Любопытно, что авторы фильма полностью разделяют его точку зрения, сводя творчество великого писателя к нескольким мрачным фабулам. Более того – отправляя в финале «Ворона» своего убийцу в Париж, дабы пустить его по следу очередного литератора, они, ничтоже сумняшеся, называют преемником Эдгара По – Жюля Верна. Тоже, вроде, что-то такое писал занятненькое. Сгодится для пары-тройки хитроумных убийств. Или киносценариев. И дело тут не в том, что эпигон-преступник, вознамерившийся извлечь пользу из чужого гения, усеял свой путь трупами, а в том, что каждый, кто ищет в искусстве только пользу – всего лишь преступник.

Лилия Шитенбург, «Фонтанка.ру»