Александр Невзоров о подгузниках Прохорова и о чувственности Путина

Александр Невзоров вошел в список доверенных лиц кандидата в президенты Владимира Путина. В разговоре с «Фонтанкой» он заявил, что решение принимал, не слушая сердца. Михаила Прохорова назвал политическим младенцем в подгузниках, а Владимира Жириновского — Винни-Пухом из другого спектакля. Один из политических киллеров эпохи 90-х призвал Путина менять казарменно-топорный, дегенеративный стиль агитации и готов помочь советом.

- «Ф.»: Александр Глебович, как вас угораздило стать доверенным лицом Владимира Путина?

- А. Н.: Черт возьми, а почему нет?

- «Ф.»: Это было веление сердца или было сделано предложение, от которого было невозможно отказаться?

- А. Н.: Нет, у меня, вы знаете, с сердцем взаимоотношения сложные, я не слушаюсь, извините, сердца. Это было как раз понимание необходимости выбрать линию фронта.

- «Ф.»: То есть остаться в стороне на этот раз не получилось?

- А. Н.: Нет, не получилось, потому что, вы знаете, предложения такого рода - они имеют и приятную, и неприятную сторону. Дело в том, что надо уметь поставить себя так, чтобы их не делали, но если оно уже сделано, то я считаю, что его надо принимать либо отвергать. И у меня была свобода сделать и то и другое. В данном случае можете списать на то, что ну может же у меня быть какая-нибудь гражданская позиция. Иногда.

- «Ф.»: И какова ваша гражданская позиция в настоящий временной отрезок?

- А. Н.: А вот этого я не буду раскрывать. Но в данном случае моя гражданская позиция меня спровоцировала на помощь Владимиру Владимировичу. К тому же у меня есть с ним определенного рода человеческие отношения, «когдатошние» отношения. И я понимаю, что ему сейчас, наверное, нелегко. К тому же, знаете, я никогда не поддаюсь на тенденции, течения и общих настроений.

- «Ф.»: Александр Глебович, список доверенных лиц достаточно огромен, в него входят известные, публичные персоны. Все интересные. Среди них можно легко затеряться.

- А. Н.: Мне это не удалось, честно говоря. Мне это не удалось ни вчера на встрече с доверенными лицами, ни в общении последующем с так называемой прессой. Я что-то явно не затерялся. Хотя тот же самый Владимир Владимирович оглядел зал и, увидев многие лица, сказал, что я вижу здесь далеко не тех, кто со мной согласен, я вижу далеко не тех, кто эйфорично или безоговорочно принимает сегодняшнюю реальность. Это было справедливо. Мне он, кстати, очень понравился. Через столько лет - мы с ним давным-давно не беседовали, - через столько лет я увидел человека, которому все вот эти потрясения пошли на пользу. Он был очень уязвимым, очень чувственным и... Он же сложный, и он очень адаптивный. Он прекрасно понимает, что время диктует правила игры, и он никогда не будет играть против времени. К сожалению, в телевизионные репортажи не вошла одна замечательная фраза, которая прозвучала. Я сказал, что я, безусловно, желаю ему триумфа, хотя месяц март не лучший месяц для Цезарей. Он это воспринял спокойно. Разговор шел при всем зале.

- «Ф.»: Кстати, о репортажах. Андрей Колесников в материале про вчерашнюю встречу написал, что во время вашего выступления вы очень много раз употребляли слово «идиоты» в отношении «Единой России»...

- (перебивает) Почему бы не вытереть ноги, когда подстелена тряпочка...

- …но разговор оказался скомканным...

- (перебивает) Он не был скомканным.

- ...после невинного вопроса Путина о том, как поживают ваши лошадки.

- А. Н.: Нет, потом Владимир Владимирович сказал: «Спасибо, что вы оказались в этом зале, а не в другом». Я сказал, что у меня не было особых колебаний. Там был такой напряженный мелодраматический разговор. Не такой короткий. А касательно того, что, ну, скажем так, в известной степени трагедия «Единой России» объясняется дегенеративной агитацией, я просто высказал опасения, что вот этот казарменно-топорный, дегенеративный стиль на местах, когда подключается администрация и когда они будут принуждать за Путина, отнимет у него голосов больше, чем любые инсинуации и любые акции протестные. Что надо как-то спасаться от дегенеративных исполнителей.

- «Ф.»: Вы в этом вопросе, безусловно, можете являться экспертом, учитывая ваш опыт, в том числе в политическом пиаре. Достаточно вспомнить книгу Юрия Шутова, где он описывает съемки вами политического сериала в поддержку Анатолия Собчака во время его противостояния с Ленсоветом.

- А. Н.: Я бы вам не рекомендовал ориентироваться на Шутова — он талантливый человек, но он расставляет акценты так, как ему надо. Это не вполне добросовестно.

- «Ф.»: Но сам факт был. Были съемки, где были задействованы перекрашенные лабораторные крысы, которые символизировали депутатов, а сладкая копия Медного всадника - Собчака?

- А. Н.: Был, конечно.

- «Ф.»: Не планируете что-то в подобном роде, но уже в поддержку Путина?

- А. Н.: Не планирую. Потому что то немножко другие масштабы сражения. Это все было хорошо здесь, в местных масштабах. В очень небольшом и очень декоративном конфликте. Тут конфликт другой. Тут конфликт эпох. И конфликт наследия Советского Союза в лице Владимира Владимировича и новой реальности, которая не зависит от наших желаний или нежеланий. Поэтому надо серьезнее к этому относиться.

- «Ф.»: А на ваш взгляд, чем можно сейчас помочь Путину в поддержании его репутации? В крупных городах страны она достаточно шаткая. Какие вы могли бы посоветовать политические ходы, технологии?

- А. Н.: Все, что я пытаюсь советовать, представляется спорным. Представляется авантюрным. Поэтому я стараюсь советовать как можно меньше. Но вообще здесь есть одно безусловное — это его сложность и его адаптивность. Он, действительно, очень разный человек. Он сложный и чувствующий человек. И если это будет понятно, плюс его, конечно же, безусловный профессионализм... Ну есть Прохоров, который очень многим и абсолютно справедливо симпатичен. Но Прохоров — это политический младенец, которому еще надо менять подгузники. Возможно, через 6 - 7 лет он будет более реальным кандидатом. Он очень симпатичный, никто не спорит, но управление страной слишком сложная профессия, на данный момент этой профессией владеет один-единственный человек. Какой может быть выбор? Идет же выбор не сакральной фигуры. Он показал, что он готов не быть сакральной фигурой, готов не быть фараоном, что в общем фараона из него делает во многом бездарность чиновничьего окружения. Он не фараон. Это то, в чем хотел убедиться я сам. Вчера и убедился.

- «Ф.»: Какие будут дальнейшие действия у вас как у доверенного лица?

- А. Н.: Это, я думаю, будет рулить уже администрация. Я сказал, что, пожалуйста, можете на меня рассчитывать. Мне же очень легко: достаточно один раз основательно испортить репутацию - и можно делать уже все, что угодно. У меня как раз тот самый случай.

- «Ф.»: А вы бы с кем с удовольствием выступили в дебатах?

- А. Н.: Да мне все равно.

- «Ф.»: Жириновский, например, по своей харизме достаточно сильный человек, соперник.

А. Н.: Да, он сильный человек, безусловно. Он сильный человек, и, как вы знаете, у меня с ним тоже давние личные отношения. И сложный человек, и любопытный человек. Но если Прохоров — младенец, то Жириновский, он всем хорош, он замечательный, но он просто не из этого представления, не из этого спектакля. Это чудесный Винни-Пух, который вышел на сцену Гамлета в очень неприятную, тяжелую минуту. Он, в общем, как-то всерьез рассматриваться не может. Но мне абсолютно все равно, с кем скрещивать клинки.

- «Ф.»: Но пока вам не поступало подобных предложений?

- А. Н.: Я думаю, они там сейчас почешут себе репы свои московские, а они отличаются таким толстым слоем культурным даже на черепе. Пока они прочешутся, ну, глядишь, чего-нибудь и будет.

- «Ф.»: Вам не кажется, что предвыборная кампания - что в Госдуму, что президентская - отличается полным отсутствием креатива? Все какое-то взятое из 90-х годов, и то не самое лучшее, все эти лозунги, в которые уже никто не верит?..

- А. Н.: Вот вся технологическая часть — она даже хуже, чем вы говорите. Это даже хуже, чем все, что мы имели, я не понимаю. Ну вот смотрите, есть штаб. Штаб возглавляет Говорухин. У него любое действие, которое он организовывает, называется «Место встречи изменить нельзя»: там должен утонуть грузовик и должны быть произнесены слова про то, что вор должен сидеть в тюрьме. Приглашая режиссера - хорошего, между прочим, - на такую должность, вероятно, было понятно, что он все равно организует процесс по-своему. Но это все уже было. Это все уже не работает. Посему, в общем, вижу необходимость помочь.

- «Ф.»: За конкретно этот ваш поступок — перейти на сторону Путина — вам под конец жизни не будет стыдно?

- А. Н.: Подождите, а что значит перейти на сторону Путина? Я кому-то присягал в верности, что, я откуда-то перешел? Я абсолютно вольный человек, который делает только то, что он хочет. Все будет зависеть от того, как поведет себя Владимир Владимирович. Тогда мне будет либо стыдно, либо нет.

Беседовала Юлия Никитина, «Фонтанка.ру»