Канны-2011: Нацист Триер нон грата, или Смерть в раю (фото)

Наш каннский корреспондент рассказывает о том, как Ларс фон Триер столкнул Землю с Меланхолией, а потом дошутился с Гитлером на пресс-конференции. Вчера всемирно известного датского режиссера и явного кандидата на главный приз – «Золотую пальмовую ветвь» – ультимативно попросили немедленно покинуть фестиваль.

Пресс-показы в Каннах начинаются бесчеловечно рано, и каждое утро, в полусне направляясь по еще не отмытой, безлюдной Круазетт к Дворцу фестивалей, поневоле задумываешься о скором конце света. Эсхатологическое умонастроение никак не связано с недостатком сна – просто необходимо внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о мертвую птицу: баклана, чайку или воробья. Не то чтобы наблюдался массовый падеж пернатых, но зловещее знамение всё же очевидно, особенно на контрасте с местными жизнерадостными декорациями.

Тема обреченности – личного или планетарного масштаба – явно преследует и каннских конкурсантов: герои их новых фильмов размышляют о смерти, готовятся к ней, умирают в собственной постели или от ножа маньяка, массово или поодиночке, а некоторые потом даже воскресают. Фестивальные будни пролетают в полном созвучии с главным общемировым трендом – предчувствием Апокалипсиса.

Не знаю уж, мертвая ли чайка поклевала Ларса фон Триера по дороге на пресс-конференцию или во Дворце фестивалей приоткрылись врата в адское царство, но явно не обошлось без происков темных сил. С их помощью датскому гению, каннскому любимцу (уже получавшему «Золотую ветвь» за «Танцующую в темноте») и потенциальному фавориту конкурсной гонки, удалось, казалось бы, невозможное – за пару минут превратить премьеру своего сверхожидаемого шедевра «Меланхолия» («Melancholia») о конце света в личный апокалипсис. В настоящее время ситуация выглядит очень и очень серьезно. Но – по порядку.

Началось всё со старых знакомых – мертвых птиц, медленно падающих за спиной одетой в подвенечное платье Кирстен Данст на первых кадрах «Меланхолии». Но уже в течение следующих десяти минут фильма ритм стремительно изменился: безо всякого предупреждения Триер (вместе с Вагнером, звучащим за кадром) исполняет оглушительную симфонию антитворения, уничтожая Землю, сталкивая ее со зловеще-прекрасной планетой Меланхолия. Происходящее на экране столь неправдоподобно красиво, что ловишь себя на кощунственной мысли: неплохо бы посмотреть на это не вооруженным камерой Триера взглядом. К слову, анонсированное на декабрь будущего года светопреставление явно обеспокоенный Триер постоянно упоминает, иронизируя в отношении его прекрасного рекламного потенциала для фильма.

Далее сценарий возвращает оглушенных зрителей на несколько дней назад, в роскошный загородный особняк, в котором благородное семейство собралось на вечеринку по поводу свадьбы молодых отпрысков – Жюстины (Кирстен Данст) и Майкла (Александер Скарсгорд). Не подозревающие о скорой гибели, гости веселятся, злоупотребляют, предъявляют друг другу счеты и претензии, а невеста изменяет жениху – чем не традиционный, трогательный семейный праздник? Несмотря на внушительный актерский ансамбль (Шарлотта Генсбур, Джон Херт, Шарлотта Рэмплинг, Кифер Сазерленд, Удо Кир), разыгрывающий фантастически смешную семейную пьесу, невозможно заставить себя вслушиваться в реплики – какая может быть ценность в болтовне завтрашних трупов? Восприятие блокируется ощущением скорого конца, кровь пульсирует в ушах, заглушая Вагнера и становясь эмоциональным саундтреком к фильму.

Симфония смерти в фильме раскладывается на два основных лейтмотива. Тема героини Данст, не способной справиться с тоской и демонстративно разрушающей свой брак и жизнь, гармонирует с темой летящей к Земле планеты Меланхолия. Триер, панически боящийся смерти, решает свои психологические проблемы, громко (громче некуда) проговаривая грызущие его страхи. Режиссер охотно подтверждает личный контекст: «У меня были несколько периодов меланхолии в жизни… Мой фильм не о конце света, а о состоянии духа, которое называется меланхолией».

Грандиозность замысла и воплощения, с которой способен на равных конкурировать здесь лишь Терренс Малик с «Древом жизни», визуальное совершенство, психологическая содержательность – в «Меланхолии» было всё необходимое, чтобы растрогать и впечатлить жюри. Журналисты после просмотра перепрыгивали через красные ступеньки и буквально бежали в пресс-зал, опасаясь пропустить пресс-конференцию будущего победителя.

Невротик, хронически неспособный серьезно ответить ни на один вопрос, Ларс фон Триер оказался в ударе. На кисти его руки шариковой ручкой было старательно написано слово Fuck. Он смущал актрис: сначала досталось Шарлотте Генсбур («Я знаю тебя очень близко, со всех ракурсов, Шарлотта»), потом маэстро заметно расстроил Кирстен Данст, расписывая детали жесткого порнофильма «религиозной тематики», в котором планирует ее снять. Далее Ларс развеселил зал сомнениями в достоинствах своей работы, назвав ее «чрезмерно романтическим дерьмом». А ближе к концу пресс-конференции прозвучал невинный вопрос об увлечении готикой, и Ларса понесло: «Я долгое время думал, что я еврей, и был счастлив… но потом выяснилось, что я нацист, ведь мои родители немцы, и этот факт тоже сделал меня счастливым. Я понимаю Гитлера и даже отчасти симпатизирую ему. Он, безусловно, делал плохие вещи, но я очень хорошо представляю, как он сидит в своем бункере... Я не против евреев, но Израиль достал… О’кей, я – нацист». Тут уж Кирстен Данст не выдержала и стала подавать реплики, чтобы прекратить весьма неосторожный словесный поток своего режиссера.

Журналисты в зале заливались смехом: ничто из сказанного не воспринималось серьезно. Но предельно жесткая реакция со стороны администрации фестиваля последовала немедленно – вот полный текст официального коммюнике, распространенного в связи с инцидентом: «Каннский фестиваль дает художникам со всего мира исключительную возможность представлять на нем свои работы, обеспечивая им свободу творчества и самовыражения. Совет директоров, собравшийся на срочное заседание в четверг 19 мая 2011 года, глубоко сожалеет о том, что этот форум был использован Ларсом фон Триером с целью выражения взглядов, являющихся неприемлемыми, нетерпимыми и противными идеалам гуманизма и благородства, которые составляют самую суть Каннского фестиваля со времен его основания. Совет директоров решительно осуждает эти заявления и объявляет Ларса фон Триера персоной нон грата на Каннском фестивале. Это решение вступает в силу немедленно».

Ларс фон Триер был вынужден спешно покинуть Канны, и, несмотря на то что «Меланхолия» не исключена из конкурса, очевидно, что одна из лучших работ режиссера не будет оценена жюри по достоинству. По слухам, американцы, которых в жюри большинство, уже отказали Триеру в прокате. Впору подвести под всё вышеизложенное мораль (самая простая из тех, что приходят в голову: «Не болтай!»), но мешает меланхолия…

Елена Иванова,
Канны - Петербург,
«Фонтанка.ру»

Фото: Zentropa Entertainments.

Предыдущий репортаж с 64-го Каннского фестиваля читайте здесь

О новостях кино и новинках проката читайте в рубрике «Кино»