«ПираМММида»: Очередное рождение нации (фото)

8 апреля 2011, 21:11 662

В прокат вышла «ПираМММида» – беллетризированная кинобиография Сергея Мавроди, являющаяся верным знаком новой мифологизации «лихих девяностых».

Главное, чего стоило ждать от «ПираМММиды» и чего от нее ждали, – разрушения стереотипов. Нет, не исторических – если бы. Скорее, эстетических. И были на то основания: всё-таки один из лучших фильмов нулевых о девяностых и чуть ли не единственный, устанавливающий связь между десятилетиями, – третий «Антикиллер» – был снят именно режиссером «ПираМММиды» Эльдаром Салаватовым. Но эстетического прорыва не произошло. Изобразительная часть фильма, отвечающая за визуальный образ времени, самая слабая. Камера Горана Павичевича старательно мимикрирует под стиль рекламных роликов – кокетничает и валит в кучу лица, здания, предгрозовое небо, тащит в кадр всё, что хоть с какой-то натяжкой можно назвать «предметами, отражающими эпоху». И без разницы – Богдан Титомир это (распевающий тут почему-то даже не «Хэй, подруга, посмотри на меня», а «Капитал» «Ляписа Трубецкого») или офисная техника.

Однако, несмотря на операторские прибамбасы, в фильме всё же можно разглядеть попытку создания новой мифологии (или контрмифологии) девяностых. В «ПираМММиде» 1990-е – не время беспредела и бандитских «понятий», а эпоха нового человека, ни много ни мало – момент «рождения нации». Оттуда мы родом, истоки всего того, что мы сейчас представляем из себя, – там, в начале 90-х. Конкретно – в 94 году, в хронологии нескольких месяцев которого и держится сюжет фильма. Герой Алексея Серебрякова – Мамонтов (здесь так называют Мавроди), талант из народа, гениальный математик и аскет, мечтающий превратить Россию из сырьевого придатка Запада в мировую экономическую сверхдержаву. С этой целью он и создает свою финансовую пирамиду – единственную возможную альтернативу близким к правительству банкам, рвущим друг у друга из рук народное добро. Но никто фанатизма Мамонтова не разделяет, он герой-одиночка, и даже любимый ученик – тоже гениальный и тоже математик (Петр Федоров) – своей целью видит только личное обогащение и власть. Что, по Мамонтову, конечно, маловато будет. А самое жестокое противостояние разгорается между Мамонтовым и банкиром Белявским (тут Федор Бондарчук не слишком заботится о портретном сходстве своего персонажа с прототипом – Борисом Березовским). Белявский водит дружбу со спецслужбами и заокеанскими советчиками, вхож в Кремль, но никак не гений и не идеалист.

«ПираМММида» лишена атрибутов кино про российские 90-е, каким мы его знаем и к какому мы привыкли: тут почти нет перестрелок и погонь, «братки» если и являются – то в роли холуев спецслужбистов. На разработку характеров героев, впрочем, авторы фильма много сил не положили: характеры упрощены и схематичны. Есть и вовсе удивительные детали вроде неожиданной аналогии Мавроди-Мамонтова с нынешним национальным лидером (во всяком случае, с особым нажимом произносимую фразу «Ручечку верните» иначе не разгадать).

Но «ПираМММиде» похвала достается авансом. В расчете на то, что какие-то вещи, проговоренные здесь, – например, что государство по природе своей тоталитарно и с отдельно взятым человеком, пусть и гением, и полезным ему, не церемонится – станут общепринятыми истинами. Так, как это произошло во всем мире. Что-то подобное десять лет назад пытался провернуть Павел Лунгин в «Олигархе» – там Березовский как раз был прототипом положительного героя, противостоявшего госмашине. Но начало нулевых оказалось самым неудачным временем для пропаганды либеральных ценностей – их как раз вовсю и с удовольствием свергали. Теперь же, видимо, пришла пора отряхнуть от пыли подержанные идеалы демократического общества – не заученные, не демагогические, не упакованные в бюрократические формулировки, а общечеловеческие принципы справедливости. Во всяком случае, социальный заказ на них вполне может найтись. То есть ясно, что потом будет разочарование – либеральные ценности насадить не получится, первым с радаров исчезнет Серебряков, потом Бондарчук, госмашина снова восторжествует, конституционный порядок будет наведен, а Мамонтовым места не найдется нигде, кроме Бутырки (ну или, чтобы было яснее, читинской колонии). Но пока опять есть повод для оптимизма и надежд – в точности как в 1994-м.