КС РФ: Прогресс мне друг, но частное дороже

Конституционный суд, принимая решение по так называемому делу «о шпионских ручках», пришел к выводу, что частная жизнь важнее права на получение информации. Поэтому негласный сбор сведений при помощи специальных средств справедливо карается законом. Однако технический прогресс тоже не стоит сбрасывать со счетов, и власть, привлекая гражданина к ответственности, должна в первую очередь доказать умысел на нарушение конституционного права.

Постановление КС РФ, которое было оглашено 31 марта 2011 года, признало конституционность ч. 3 ст. 138 УК РФ, согласно которой предусмотрена уголовная ответственность за незаконные производство, сбыт или приобретение специальных технических средств, предназначенных для

негласного получения информации. Рассмотрение этого дела состоялось полтора месяца назад. По этой статье уже были осуждены предприниматель из Зеленограда Игорь Коршун и житель Архангельска Алексей Трубин, заявитель с Камчатки Сергей Капорин, Цезарь Соловьев из Коми и костромчанин Сергей Миронов в настоящее время находятся под следствием.

Общая суть претензий всех пятерых заключается в том, что привлечение их к уголовной ответственности стало возможным благодаря неопределенности в вопросе о том, для получения какой именно информации должно быть предназначено устройство. Для негласного получения информации, охраняемой самой статьей 138 УК РФ (тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых телеграфных или иных сообщений) или для негласного получения любой информации. В случае с Капориным, Соловьевым и Мироновым столкновение с законом произошло из-за того, что предприниматели закупили у оптовиков (с целью дальнейшей перепродажи) шариковые авторучки и пульты автосигнализаций со встроенными видеокамерами и микрофонами. Правоохранительные органы посчитали эти изделия специальными техническими средствами, свободный оборот которых запрещен. Их могут использовать только сотрудники правоохранительных органов и спецслужб в ходе оперативно-разыскной и разведывательной деятельности. Поэтому изготавливать, покупать и продавать их можно только при наличии лицензии, которую выдает ФСБ.

Житель Архангельска Алексей Трубин был приговорен к полутора годам условно за то, что изготовил четыре радиомикрофона, вмонтированных в футляр от губной помады. А зеленоградцу Коршуну пришлось заплатить штраф в 200 МРОТ, так как произведенные им устройства дистанционного акустического контроля обладали высокой чувствительностью, были закамуфлированы, и обнаружить их было возможно только с помощью спецсредств.

По мнению предпринимателей и «самоделкиных», юридически неопределенные признаки ч. 3 ст. 138 УК РФ позволяют любой прибор для получения, передачи и регистрации информации отнести к предмету преступления. А утвержденный в 1996 году "Перечень видов специальных технических средств, предназначенных (разработанных, приспособленных, запрограммированных) для негласного получения информации в процессе осуществления оперативно-разыскной деятельности" содержит лишь общие понятия, которые никак не проливают свет на то, по каким техническим характеристикам и функциональным возможностям определяется принадлежность устройства к СТС НПИ.

К ним в равной степени можно отнести и любой диктофон, и видеокамеру, в зависимости от того, какую цель преследует пользователь. А между тем, по мнению заявителей, диктофон или видеорегистратор в ручке, часах, сотовом телефоне, фотоаппарате или MP3-плеере - не что иное, как следствие технического прогресса, не имеющее отношения к камуфляжу.

В своем постановлении судьи КС особый акцент сделали на том, что конституционные права личности на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также на неприкосновенность жилища находятся под особой защитой Конституции. Поэтому сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются.

Именно в этой связи федеральным законом был запрещен свободный оборот таких спецсредств, с помощью которых легко нарушить гарантированные Конституцией права граждан. Он устанавливает обязательность лицензирования их производства, приобретения и сбыта и допускает их использование лишь в процессе осуществления предусмотренной законом оперативно-разыскной деятельности. По словам председателя КС Валерия Зорькина, примерно такая же конструкция существует во Франции и в других развитых странах. «Иное привело бы к тому, что электронная техника современного уровня (речь идет о специальных средствах. — Прим. ред.) сделалась бы доступной массовому потребителю, и тогда ни о какой статье 23, части 1, где гарантируется тайна личной жизни, нельзя было бы не то что мечтать, даже думать», - пояснил решение суда глава органа конституционного надзора.

«Конечно, невозможно в законе прописать всю гамму этих средств, особенно в условиях бурного темпа технического прогресса, - отметил Зорькин. - Конечно, для получения негласной информации можно использовать даже обычный диктофон». Именно поэтому Конституционный суд в постановлении дал единственно верное толкование оспариваемой нормы. При привлечении лица к уголовной ответственности должен быть установлен не только сам факт производства, сбыта или приобретения специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, но и доказана противозаконность соответствующих действий и наличие умысла на их совершение. Любое другое понимание ч. 3 ст. 138 УК РФ в правоприменительной практике недопустимо.

«Нельзя вменять так, что только произведено и автоматически на уголовную скамью, речь идет именно об умысле, - подчеркнул глава КС РФ, - потому что есть еще такое понятие как неосторожность, и если умысла нет, не может идти и речи об уголовной ответственности по этой статье».

Постановление Конституционного суда вступило в силу с момента его провозглашения и не требует какого-либо подтверждения. Оно окончательно и обжалованию не подлежит. Зато для трёх бизнесменов и двух изобретателей решение КС РФ станет основанием для пересмотра их дел. И судьи общей юрисдикции теперь должны вынести приговор исходя из того, удалось ли гособвинению доказать умысел на вторжение в частную жизнь или нет.

Юлия Никитина, «Фонтанка.ру»