Юрий Соломин: мы актеры исчезнувшей цивилизации

Народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, экс-министр культуры России Юрий Соломин в год 255-летия основания в Санкт-Петербурге Русского театра поделился с читателями «Фонтанки» тревогой о судьбе классического русского театра, объяснил, почему не приемлет иностранных режиссёров и почему практически перестал сниматься в кино, рассказал, какие роли ещё мечтает сыграть, и существует ли бренд «Юрий Соломин».

- «Ругать телевидение бессмысленно. Стоит ругать его руководителей. Главный грех телевизора в том, что всю страну посадили на пиво. Это ужас!.." Этот, по Вашим словам, ужас ведь начался как раз в бытность Вашу министром культуры России - в 1990-1992 годы...

- Нет, это явление начало набирать обороты после 1992-1993 годов. Как только разобрались с ваучерами, занялись спаиванием народа. Это можно назвать бизнесом, но можно назвать и по-другому. Обездоливая основную массу населения страны, искусственным путём увеличивали количество богатых людей. У меня вообще такое ощущение, что в Москве все скоро станут миллионерами. (Смеётся). Смотрите, кризис прошёл, а количество миллиардеров в России резко возросло.

- Как боролись на своём высоком посту?

- Ну, например, тогда некоторые товарищи хотели вообще закрыть все бесплатные музыкальные школы, сделав их платными. Это было как раз в 1992 году. Я категорически этому воспротивился, и смог отстоять свою позицию. Сегодня об этом, правда, никто уже не помнит, но внутренне я этим горжусь. Точно так же произошло и с попыткой вернуть норму сыгранных спектаклей театрам. В советское время ведь каждый театр должен был сыграть около 500 спектаклей в год. Разумеется, эта норма не была никем просчитана. В году всего 365 дней, как можно за этот срок сыграть 500 спектаклей?

Кстати, и сегодня находятся "умные головы", которые снова хотят обязать театры отыгрывать не менее 300 спектаклей. Слава Богу, конечно, что всего 300, а не 500, но всё равно это безумие, которое говорит о том, что законы в нашей стране создают люди абсолютно непрофессиональные. Причём, на мой взгляд, не только в культуре, но и в науке, в образовании, в медицине... Никто не упрекнёт человека за то, что он средний инженер или посредственный актёр, но законы должны создавать лучшие из лучших, а не случайные обычные люди.

- По каким критериям искать этих лучших?

- А лучших и искать особенно не надо. В конце концов, регулярно проходит "Лучший учитель года", кто-то же регулярно побеждает в этой номинации, и мне очень интересно, поговорил ли кто-нибудь на тему законов об образовании хоть с одним из этих учителей. То же самое и с театрами. Я знаю, что и петербургские руководители театров, так же, как и многие московские, много чего дельного говорят, борются, переживают, попадают в больницы, им в это время сверху отвечают: "Погодите, погодите, обязательно учтём ваше мнение", а потом - бах! - принимается абсолютно другое постановление или закон. То есть они дожидаются, пока всё затихнет, а потом быстро действуют по-своему.

- Интернациональна ли профессия актёра или Вы - сугубо русский артист?

- Народной артистке СССР Софико Чиаурели незадолго перед её смертью задали вопрос: "Как вас правильнее называть: грузинской артисткой или как-то по-другому?" "Я артистка исчезнувшей цивилизации", - ответила Софико. Мне нравилась та наша большая цивилизация, огромная странища, где жили Акакий Хорава и Софико Чиаурели, и многие, многие другие, и мы все друг друга знали, была масса встреч, приезжали они к нам и мы к ним, восток-запад-юг... Это был, если можно так сказать, питательный момент для наших культур. Очень хорошо помню, как приезжал Таллинский театр с его замечательной труппой, братья Эскола... Рижский, Вильнюсский театры. Кстати, литовцы стараются и сегодня не рвать контакты с русским театром; много их режиссёров работает у нас, много наших ездят туда на гастроли. Так что я, как и Софико, актёр исчезнувшей цивилизации.

А в принципе, существует школа русского классического театра, к которой я себя и отношу. У традиционного русского драматического театра своя ниша в искусстве, и своих студентов мы учим так, чтобы зритель это чувствовал. С болью замечаю, что в последнее время, как мне кажется, есть тенденция - хотя, могу сразу сказать, что она не выполнима – уничтожить эту школу. Я не буду говорить пофамильно, кто этим занимается, но могу назвать причину таких действий. Этим людям не нравится, что классический русский драматический театр жив, поскольку в 1990-е годы они предсказывали, что, например, Малого театра не будет. Помню, мы были первым театром, выехавшим на гастроли в Израиль, так вот некоторые товарищи писали в газетах: "А хорошо было бы, если бы они не возвратились!" Наш режиссёр в аэропорту дал мне экземпляр газеты с такой статьёй.

- Эпоха "шоковой терапии" характеризовалась в культуре в том числе и отпаданием от России культур национальных окраин. Кому стало хуже всего?

- Страдают все, в том числе и русские. Более-менее нормально живут Москва и Санкт-Петербург, а провинция страдает. Но, конечно, хуже всех бывшим республикам СССР - особенно азиатским, потому что, хотим мы этого или нет, но русский театр всегда был примером для других народов Советского Союза хотя бы потому, что он существует уже 255 лет. Всё-таки это уже отработанный организм, нашей структуре государственного театра до сих пор завидует весь мир. Ни в одной стране, кроме, кажется, Германии, которая после войны переняла нашу систему, нет больше государственных театров. Так что бывшие советские окраины как-то пытаются существовать, "бултыхаются", но это, конечно, уже не та полнокровная театральная жизнь, которая была у них в советское время. Мы, разумеется, стараемся им помочь, наш Дом актёра устраивает в Москве встречи с артистами Казахстана, Таджикистана... С таджиками я, кстати, в своё время учился, Щепкинское училище тогда выпускало их целыми театрами. Так что, как ни парадоксально это прозвучит, разрушать надо тоже с умом.

- Свято место пусто не бывает. Как относитесь к наплыву в Россию западных театральных режиссёров?

- Мне очень не нравится сегодняшняя мода, чуть что кричать: "Вот! Приехал западный режиссёр! Сейчас он нас научит!" Зачем это? У нас полно прекрасных режиссёров, и молодых в том числе, я уж не говорю о таких опытных, как Фоменко, Захаров, Додин. Кстати, есть целая плеяда работающих режиссёров, которых почему-то не принимает критика, не зрители, а именно критика. Хотя у той же зарубежной критики об этих режиссёрах совершенно другое мнение; когда мы выезжаем на гастроли, мы видим, что о них пишут незаинтересованные люди. Но, главное, на спектакли таких режиссёров ходят люди, а поскольку качество актёрской игры определяется в том числе и тем, приходят ли в театр зрители, то, значит, эти режиссёры ставят качественные спектакли.

Кроме того, хочу подчеркнуть более важную вещь, отвечая на ваш вопрос. Театр - это прежде всего дом, в котором коллектив, труппа - единомышленники. А когда разных режиссёров приглашают на один спектакль, потом на другой, на третий... получается, что в единый организм постоянно вносят чужую кровь, а к чему приводит введение другой группы крови, можно спросить у медиков. Для развития культуры это пагубно, а особенно это вредно для русского театра, который создан на великой русской литературе. Возьмите период от Фонвизина до Твардовского: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Островский, Чехов, Достоевский, все Толстые, Тургенев, Булгаков... Вот вам навскидку больше десяти великих писателей, благодаря которым состоялся русский театр. Ну и, разумеется, мы с благодарностью вспоминаем Елизавету Петровну, которая своим указом от 1756 года учредила русский государственный публичный театр в Санкт-Петербурге на Васильевском острове. Отделить русский театр от русской литературы - значит, отрезать пуповину без разрешения врача.

- Один из Ваших коллег сказал о Вас, что "когда Россия стала жертвой культурного потопа, Вы, как праведный Ной, сумели превратить Малый театр в спасительный ковчег для русского классического искусства". Вам не кажется, что русское классическое искусство и поныне носит такой вот очаговый характер?

- Более того скажу: его пытаются убрать совсем. Разные коллективы сами по себе избегают этой участи. Малый театр, например, жив до сих пор только потому, что у определённых людей на него не поднимается рука, потому что они не могут вслух сказать: "А кому это надо?" Хотя нас, конечно, постоянно обзывают "музейным театром", на что я отвечаю: "Для меня такие слова - большая похвала". (Смеётся). Музейный театр - это же прекрасно! Значит, мы находимся на уровне стандартных, исторических мировых театров. Или нередко звучит упрёк в традиционности Малого театра... А каким должен быть русский театр?

Сейчас вот уничтожают Станиславского, хотя до этого говорили: "Станиславский и Малый театр - антиподы". Ничего подобного! Я снимался и работал с очень многими великими стариками и во МХАТе, и в Малом театре - с Жаровым, Грибовым, Кторовым, Ливановым, Царёвым, и я видел, что все они - друзья между собой. Они не могли воевать, уничтожать культуру во имя собственных амбиций; их, конечно, пытались стравливать, но МХАТ и Малый театр продолжали дружить. Помню, был период, что в выходные дни мы даже менялись сценами: МХАТ играл на нашей основной сцене, а мы в это же время на сцене МХАТа.

Всё это я рассказываю к тому, чтобы было понятно, что всё искусственное, что было сделано во имя собственных амбиций, на пользу искусству не идёт. Зачем, скажем, какая-то часть критики пытается замалчивать, что существует театр Дорониной? И никто не объяснит, почему это делается. Да потому, что Доронина отстояла и спасла в сложное время определённую категорию артистов. Хороших артистов. Да и сегодня она держит этот театр, как и раньше посещаемый зрителями, артисты которого, как и раньше, снимаются в кино. За что с ней так? За то, что она правду говорит? За то, что она ни перед кем не пресмыкается?

- Можете сравнить тенденцию посещаемости театров в советское время, в 1990-е годы и сейчас?

- Сейчас, конечно, получше, чем в 1990-е годы. Устоялась система коммерческих гастролей, Малый театр, например, таким образом был и в Азии, и в Европе, к сожалению, сейчас произошла трагедия в Японии, с которой у нас в этом смысле были хорошие контакты, готовились уже четвёртые гастроли за последние 10 лет.

- Кому-нибудь из Ваших коллег-актёров запретили бы подниматься на театральную сцену?

- Конечно, запретил бы, но, к сожалению, все мы люди, и прекрасно понимаем, что больше такой человек нигде не устроится, а ему надо кушать, у него есть семья. Каждый коллектив сразу сам для себя определяет людей, которые не могут играть выше какого-то уровня. Понимаете, всем легко работать с хорошим режиссёром, который постоянно говорит тебе, что надо делать, а что не надо, и остаётся лишь выполнять его указания, но бывает, что актёру самому нужно принимать те или иные творческие решения, а он в силу бездарности на это не способен. Такого человека сразу видно. Он, конечно, пытается что-то придумывать, а придумывать-то как раз ничего и не стоит, ведь существует только семь нот.

- Ваша самая удачная роль в театре?

- Трудно сказать... Что-то мне, безусловно, удалось лучше, что-то так и не получилось довести до конца. Когда я стал театральным руководителем, я, естественно, стал меньше играть, а в последние годы чисто актёрской карьеры, в 1984-1985 годах, у меня были, пожалуй, самые лучшие работы, которые уже вошли в историю русского драматического театра. "Пучина" Островского, "Царь Фёдор Иоаннович", "Сирано де Бержерак"... Или Фамусов, которого я играю уже 11-й год.

- В каком спектакле Вы ещё не сыграли, но очень хотите сыграть?

- Есть, конечно, такие спектакли, но говорить об этом не хочется: вдруг ещё сыграю? (Смеётся). Хотя... Лет 10 назад я очень хотел сыграть короля Лира; в то время его много ставили другие театры, я ходил на эти спектакли, и каждый раз убеждался, что я на правильном пути. Но после того, как коллектив избрал меня художественным руководителем театра, я стал для себя в этом плане безвластен. Я не могу формировать себе роли в театре. В кино могу, а в театре нет.

- Кстати, а в кино Вы нас почему давно не радуете, Юрий Мефодьевич?

- Для кино у меня сейчас нет времени. Жалко, конечно, тем более, что когда я вижу как играют многие актёры моего возраста, я понимаю, что вполне мог сыграть и лучше их. Кстати, может быть, кто-то уже не помнит, но я в сериалах снимался больше, чем где-либо. В советское время это были одни из самых длинных сериалов: "Адъютант его превосходительства", "Хождение по мукам", "ТАСС уполномочен заявить". Но я не дружу с современными продюсерами, поскольку понимаю, что от того, что мне будут предлагать они, я наверняка откажусь. Поэтому после "Московской саги" у меня и не было больших работ в кино, зато свою игру в этом фильме я считаю хорошей для моего возраста; хорошая роль, добротный фильм.

Было, правда, несколько попыток сняться в небольших ролях, но я быстро понял, что именно в небольших ролях сниматься не стоит. Потому что режиссёры как правило не обращают пристального внимания на игру актёров второго или третьего плана. У меня как-то была роль о ненужности сегодня человека, который когда-то был человеком. Я читал сценарий, у меня душа кровью обливалась. Сказал себе: "Надо попробовать!" Играю с полной отдачей, но режиссёр так вырезает и монтирует мои фрагменты, что у зрителя наверняка остаётся ощущение, что я просто отбывал номер за деньги.

- Юрий Соломин - бренд?

- Я не знаю, бренд я или нет. Могу сказать, что я не отмечал ни 70-летний, ни 75-летний свои юбилеи. Давал интервью журналистам, да и то, до определённого времени, но официальных мероприятий не было. А бренд бы такими поводами наверняка воспользовался. Так что судите сами, бренд Юрий Соломин или нет.

Беседовал Лев Сирин, Москва, «Фонтанка.ру»