«Меняющие реальность»: Речь о пролитом кофе (фото)

Идущая в прокате очередная экранизация Филипа К. Дика, режиссерский дебют опытного сценариста Джорджа Нолфи, повторяет путь главного героя фильма: сначала щедро раздает солидные предвыборные обещания, а потом резво сбегает в восторженную романтику.

Допустим, герою так и положено: молодой и подающий всевозможные надежды политик Дэвид Норрис баллотируется в конгресс США, на несколько пунктов опережая конкурентов. Ему пожимает руку сам Майкл Блумберг, его придерживает за рукав сама Мадлен Олбрайт (ну не совсем сама – ей немножко помогает в этом компьютерная графика), герой Мэтта Деймона улыбается в ответ, еще две-три таких гагаринских улыбки – и молодой политик радостно побежит в Белый дом по дорожке из желтого кирпича. Но случается какой-то досадный пустяк (в виде газетной публикации) – и всё летит к черту.

Расстроенный Деймон в туалете репетирует надгробную речь по случаю смерти политической карьеры, и вот тут-то из соседней кабинки выпархивает дивная босоногая нимфа с бутылкой шампанского – и реальность меняется. Политик и балерина (новоявленная Дункан, не иначе) успевают и пофлиртовать, и поцеловаться. Вдохновленный герой закатывает речь, которая потрясает собравшихся прорывом из просто «искренности» (личный тренд Дэвида Норриса) в умопомрачительную «новую искренность» (в деле фигурирует ботинок «правильной потертости») – намекая на то, что дверь в большую политику остается приоткрытой. Но тут балерина исчезает бесследно. Зато выясняется, что перспективный герой находится под колпаком у таинственных спецслужб. Два агента поджидают его на скамеечке в парке, выказывая удивительную осведомленность в том, когда именно – с точностью до минуты – Норрис прольет на себя чашку кофе. Отрешенные и многозначительные физиономии собеседников не оставят шанса для сомнений: с таким же успехом они могли бы обсудить скорость ветра, время наступления рассвета и заката, словом, все те подробности, которые скрашивали трудовые будни главных героев «Неба над Берлином», то бишь ангелов. С той существенной разницей, что ангелам в Нью-Йорке приходится подражать стилю (и методам) агентов ФБР пятидесятилетней давности и носить приличествующие шляпы. Да и вместо неба у них – гигантская контора под названием «Бюро корректировки» (так, собственно, фильм в оригинале и называется). «Корректируют» сотрудники бюро не что иное, как жизненные пути подведомственного человечества. У них и планчик имеется. Натурально, «спущенный сверху».

Но в корректировку судьбы Норриса – Деймона вмешиваются замечательные коленки героини Эмили Блант, той самой босоногой балерины. Новая встреча (через три года после первой) происходит в автобусе («он был простым парнем и между предвыборными компаниями ездил на работу в общественном транспорте»). Влюбленные счастливы, кофе не пролит, план нарушен, ангел в кепочке гонится за автобусом, но уже поздно: Норрис приходит на работу вовремя. И расплата настигает его сразу же (пунктуальные люди вообще здорово рискуют) – он застает «корректоров» из бюро прямо за работой. А работают ребята грубо: вокруг невменяемого, застывшего с невидящими глазами персонала суетятся агенты в шляпах и их подручные в шлемах.

Собственно, именно история механизмов судьбы и занимала Филипа Дика. Но у Голливуда по этому поводу, как водится, «особое мнение». Резвой беготне перспективного политика от мистических шляпников, пытающихся всеми силами разлучить героя с его возлюбленной (для чего устраиваются автокатастрофы, пробки на дорогах, погоня сквозь потайные магические двери и даже вызывается особо заслуженный ангел по имени Кувалда Томпсон – Теренс Стамп), находится объяснение. Эта женщина – досадная помеха, песчинка, которая может нарушить ход божественного механизма, наглая, совсем не брэдберианская бабочка, которая, вместо того чтобы быть раздавленной, с каждым поцелуем и балетным па уничтожает шансы будущего президента США.

Потому что главный в «Бюро корректировки», разумеется, Верховный (то бишь Всевышний), но спичрайтером у него, похоже, трудится доктор Фрейд. А его трудами все – даже жестоковыйный стальновзглядый архистратиг Кувалда – вдруг начинают нести какую-то старорежимную чушь про то, что Деймон должен непременно бросить Блант, ибо, дескать, с ней Деймону всего достаточно. С ней он совершенно счастлив – до того, что никакой конгресс и никакие политические амбиции его герою уже не нужны. И Дэвид Норрис вместо президентской карьеры проживет с любимой женщиной обычную скучную жизнь, а любимая женщина вместо того, чтобы стать великим хореографом, окажется учителем танцев в детском саду. Всё по той же причине совершенного личного счастья. Кувалда забыл только слово «сублимация». В общем, если бы за клиентом носился не сонм ангелов в шляпах, а толпа докторов с семинара по неврозам, эффект был бы тот же.

Разумеется, небесная канцелярия получит «ультиматум Борна», и над статуей Свободы взойдет рассвет, знаменующий тот очевидный факт, что никакое божественное вмешательство не в силах справиться с режиссерскими банальностями. Картонная логика банальностей, правда, омрачена одним нюансом. Ведь даже Кувалда Томпсон – не говоря уже всуе о Верховном, – несомненно, должен бы знать о человеческой природе, о том, сколько длится безоблачное человеческое счастье и из чего оно состоит, куда больше, чем скромный нью-йоркский психоаналитик. А значит, пробки на Манхэттене существа в шляпах устраивали из сущего вздора, так, чтоб вечность проводить. И только запыхавшиеся влюбленные воспринимали их всерьез.

Короче говоря, Джордж Нолфи пытался снять фильм по рассказу легендарного Филипа К. Дика – но кто-то пролил кофе на сценарий…

Лилия Шитенбург
«Фонтанка.ру»

Фото: Universal Pictures.

О новостях кино и новинках проката читайте в рубрике «Кино»