КС решит судьбу технического прогресса

Продавцы «шпионских ручек» попросили Конституционный суд разобраться с ч. 3 ст. 138 УК РФ, из-за которой двое из них уже осуждены, а троим уголовная перспектива пока только светит. Все они утверждают, что ошибочно причислять их товар к специальным техническим средствам, свободный оборот которых в стране запрещен. Продукция якобы предназначена не для негласного получения информации, а для охраны личного имущества граждан. Но неоднозначность нормы закона вписывает в их биографию позорную строку «Судимость».

Открытое заседание Конституционного суда, посвященное проверке соответствия основному закону страны части 3 статьи 138 УК РФ, состоялось в здании Сената 16 февраля 2011 года. Оспариваемая норма предусматривает уголовную ответственность «за незаконные производство, сбыт или приобретение в целях сбыта специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации». По этой статье были осуждены предприниматель из Зеленограда Игорь Коршун и житель Архангельска Алексей Трубин, заявитель с Камчатки Сергей Капорин, Цезарь Соловьев из Коми и костромчанин Сергей Миронов в настоящее время находятся под следствием.

Общая суть претензий всех пятерых заключается в том, что привлечение их к уголовной ответственности стало возможным благодаря неопределенности в вопросе о том, для получения какой именно информации должно быть предназначено устройство. Для негласного получения информации, охраняемой самой статьей 138 УК РФ (тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых телеграфных или иных сообщений) или для негласного получения любой информации.

Поводом для возбуждения в 2010 году уголовных дел в отношении Капорина, Соловьева и Миронова послужил тот факт, что они специализируются на розничной торговле техническими устройствами, закамуфлированными под бытовые предметы - шариковые авторучки и пульты автосигнализаций со встроенными видеокамерами и микрофонами. Товар был куплен ими у оптовиков или через Интернет для дальнейшей перепродажи. Правоохранительные органы посчитали эти изделия специальными техническими средствами, свободный оборот которых запрещен. Их могут использовать только сотрудники правоохранительных органов и спецслужб в ходе оперативно-разыскной и разведывательной деятельности. Поэтому изготавливать, покупать и продавать их можно только при наличии лицензии, которую выдает ФСБ.

К полутора годам условно был приговорен житель Архангельска Трубин. Суд посчитал, что изготовленное подсудимым устройство (четыре радиомикрофона, смонтированные в футляре от губной помады) входит в перечень специальных технических средств, лицензии на изготовление которых у Трубина не было. А зеленоградцу Коршуну пришлось заплатить штраф в 200 МРОТ только за то, что произведенные им устройства дистанционного акустического контроля обладали высокой чувствительностью, были закамуфлированы и обнаружить их возможно только с помощью спецсредств. Доводы Коршуна о том, что его «поделки» предназначены только лишь для контроля срабатывания системы охраны квартиры или офиса, судья посчитал несостоятельными.

Вынесенные в разные годы приговоры и возбужденные уголовные дела объединили в одно конституционное судопроизводство. По мнению заявителей, юридически неопределенные признаки ч. 3 ст. 138 УК РФ трактуются в правоприменительной практике произвольно. Это позволяет любой прибор для получения, передачи и регистрации информации отнести к предмету преступления. Примечательно, что еще в мае 2009 года КС РФ выносил «отказное» определение по жалобе Алексея Трубина, мотивируя это тем, что хоть сама по себе норма и не содержит понятия и перечня СТС НПИ, но находится в системной связи с утвержденным правительством в 1996 году "Перечнем видов специальных технических средств, предназначенных (разработанных, приспособленных, запрограммированных) для негласного получения информации в процессе осуществления оперативно-разыскной деятельности".

В своей новой жалобе Трубин оспаривает конституционность именно перечня, утверждая, что в документе перечислены лишь общие понятия, которые никак не проливают свет на то, по каким техническим характеристикам и функциональным возможностям определяется принадлежность устройства к СТС НПИ. К ним в равной степени можно отнести и любой диктофон, и видеокамеру, даже если они не вмонтированы в петлицу костюма Джеймса Бонда. Единомышленники Трубина также полагают, что отсутствие ясности в законе не позволяет гражданину предвидеть последствия его деяний, отделить правомерное поведение от противоправного. Правоприменителю же это позволяет произвольно трактовать данную норму закона и применять необоснованно широкие пределы его усмотрения. Тем самым оспариваемые нормы, по их мнению, не соответствуют требованиям четкости, ясности и недвусмысленности закона, а потому порождают правовую неопределенность, препятствуют единообразному применению закона, что ведет к нарушению конституционных принципов равенства и справедливости.

В среду 16 февраля судьи Конституционного суда только заслушали мнения сторон. Вслед за заявителями позицию законодателя озвучили представители власти, принявшей и подписавшей оспариваемые нормативные акты. Они сообщили, что считают и ч. 3 ст. 138 УК РФ, и перечень соответствующими Конституции, заявив, что не нужно путать обыкновенный диктофон с записывающим устройством, заведомо закамуфлированным под бытовой прибор. Заявители же парировали, что диктофон или видеорегистратор в ручке, часах, сотовом телефоне, фотоаппарате или MP3-плеере - не что иное, как следствие технического прогресса, не имеющее отношения к камуфляжу. И неопределенность уголовной нормы попросту тормозит этот самый технический прогресс. Принимать решение по столь непростому, затрагивающему вопросы развития цивилизации, делу судьи КС будут в закрытом режиме. А затем окончательное и не подлежащее обжалованию постановление огласят публично.

Юлия Никитина,
«Фонтанка.ру»