Гюнтер Юккер: «В Петербурге ощущается что-то очень живое» (фото)

В лофт-проекте «Этажи» работает выставка классика немецкого послевоенного искусства Гюнтера Юккера «Человек страдающий. 14 примиряющих орудий». «Культурная столица» расспросила 80-летнего художника о творческом пути и взглядах на творчество.

– Как начался ваш путь в искусство?

– Я начал с того, что писал 20-метровые портреты Сталина в ГДР.

– В период оттепели вы перебрались в ФРГ и примкнули к группе Zero. Художники резали холсты, разбивали фортепиано, вы вбивали в изображения гвозди. Откуда такая агрессия? Против чего она направлена?

– Это было преображение академической живописи, набитой иллюзиями. Это ее мы атаковали. Потому что настоящее выражение живописи – это материал. Не обязательно только писать. Я боролся против этого музея иллюзий, который несколько веков создавала живопись.

– Но ваше искусство оставалось в чем-то традиционным?

– Традиционной часто была сама техника, например, рисунок, даже фигуративный, изображавший человеческое тело. Но мне казалось, что острием карандаша я протыкаю то пупок, то вагину изображаемой. Уж не знаю, насколько это соответствовало академическому духу. Мы узнали, что поэзию, как говорил Маяковский, делают молотком. Наша деятельность была попыткой возродить революционные события начала XX века, в том числе в России, когда авангард порождал новый мир. Мы связывали себя с этим революционным развитием, решив стать его продолжателями.

– Вы были хорошо знакомы со знаменитым Йозефом Бойсом?

– Мы были знакомы с 1957 года, обменивались работами. Конечно, он был намного старше. Он участвовал в войне, был контужен, и все эти истории инкорпорировал в свое искусство.

– Близок ли вам подобный автобиографический метод?

– Конечно, в моих работах также много личных реминисценций.

– Я слышала, что у вас, как и у Бойса, длинная история личных отношений с Россией…

– О, да! Мои впечатления от чтения Бакунина, декабристов заставили меня предпринять незабываемое путешествие по Транссибирской магистрали в 1984 году. А в 1988 году у меня была большая персональная выставка в Центральном доме художника в Москве.

– Следите ли вы за ситуацией в современном искусстве?

– А других интересов-то у меня и нет. Очень интересно наблюдать за самовыражением молодых художников, понять, как они смотрят на мир и каким образом воплощают свои ощущения и идеи.

– Могли бы вы назвать какие-то конкретные имена или выставки, впечатлившие вас за последнее время?

– Дело в том, что каждую неделю я открываю по выставке, так что мне сложно выделить что-то одно. В общем и целом впечатляет развитие современного искусства в Китае. Пожалуй, там сейчас происходит нечто значащее.

– И какие китайские художники вам кажутся многообещающими?

– Вы что, хотите, чтоб я китайские имена стал воспроизводить?

– Многие молодые российские художники одержимы мыслью перебраться в Берлин, который считается одним из главных центров современного искусства. Оправдано ли это?

– Я могу это только подтвердить. Сейчас Берлин – такой же центр развития искусства, каким был Нью-Йорк в начале 60-х годов. Там происходит столько всего, что это сложно описать. Я сам учился в Берлине. Сейчас это лучшее место для художника.

– А чем именно хорош Берлин?

– Молодежью, которая съезжается отовсюду. Очень много талантливых ребят. Везде бурная деятельность. Впрочем, в Петербурге я тоже вижу активное освоение разных пространств, бывших фабрик, заводов, которые превращаются в выставочные залы, центры современного искусства.

– Такой путь развития бывших индустриальных зон вам импонирует?

– Лучше и быть не может! Вообще в Петербурге ощущается что-то очень живое. Когда я выхожу на улицу, то сразу вижу множество молодых интересных людей, вижу, что здесь развивается мода, становится больше художников, интеллектуалов.

– Ваша выставка в лофт-проекте «Этажи» называется «Человек страдающий». Кто он сегодня – человек страдающий?

– Эти произведения я создал в 1993 году после воссоединения Германии. Тогда людей избивали на улицах, сжигали дома в районах, где жили вьетнамцы или люди других национальностей. В Ростоке были сожжены целые кварталы. Все эти события глубоко потрясли меня, и я подумал, что как художник я обязан выразить свое отношение к происходящему, чтобы остановить распространение расовой ненависти, нетерпимости по отношению к инакомыслящим и других форм фашизма. Художественный замысел этой выставки состоит в том, чтобы через выражение человеческого страдания пробудить сочувствие, которое не связано с исследованием определенной культуры или социальной принадлежности.

– Как вам кажется, действительно ли у искусства есть подобный потенциал социального воздействия, и если да, то как он реализуется?

– Искусство не может спасти человека, но посредством искусства возможен диалог, необходимый для сохранения человеческого.

Ольга Житлина
«Фонтанка.ру»

Фото: «Википедия», культурный центр «Лофт-проект “Этажи”».

О других любопытных петербургских экспозициях читайте в рубрике «Выставки»