За нелегалов каждый в ответе

Очередное преступление, совершенное в Петербурге нелегальным мигрантом из Узбекистана в отношении ребенка (после сексуального насилия девятилетний мальчик был убит), стало основанием для проверки, которую начало Следственное управление при прокуратуре Петербурга. В том числе - в отношении должностных лиц Федеральной миграционной службы, допустивших длительное нелегальное пребывание гражданина Узбекистана, ныне подозреваемого в убийстве. Способно ли было УФМС по Петербургу и Ленинградской области предотвратить это и другие преступления со стороны прибывающих к нам иностранцев? Об этом «ТС» спросил у начальника управления Елены Дунаевой.

Пить чай не наказуемо

Напомним, в Петербурге возбуждено уголовное дело в отношении 24-летнего гражданина Узбекистана Озода Эрнапасова - по ст. 105, ч. 2, и ст. 132, ч. 4, УК РФ (убийство, насильственные действия сексуального характера). По данным следствия, Эрнапасов 26 сентября 2010 года обманным путем привел в квартиру дома на Республиканской улице девятилетнего мальчика, подверг его сексуальному насилию, а потом нанес ему множественные удары ножом. От полученных телесных повреждений мальчик скончался в машине скорой помощи.

- Елена Владимировна, Следственный комитет вновь обратил внимание на значительный объем тяжких преступлений, совершаемых у нас в стране иностранцами, и в том числе нелегальными мигрантами из ближнего зарубежья. Существует ли реальная возможность этому противостоять?

- Пока мы скорее можем говорить о невозможности. Мы не в состоянии встать за каждой дверью или приставить к каждому иностранному гражданину сотрудника миграционной службы. Это даже теоретически невозможно, такого контроля нет ни в одной стране мира. Миграционное законодательство - то, какое мы имеем сейчас, - заведомо предполагает добросовестность как иностранных граждан, так и наших. Законодатель определяет, что иностранный гражданин, прибывая в Россию, в трехдневный срок должен встать на миграционный учет и в дальнейшем продлевать его путем получения разрешения на работу, патента, разрешения на временное проживание. Кроме того, предполагается добросовестность со стороны граждан России, которые так или иначе выступают принимающей стороной. Иностранец ведь встает на миграционный учет не сам по себе. Он делает это, обратившись к некоему гражданину РФ, который должен предоставить ему место для проживания. И именно по этому месту и осуществляется постановка на миграционный учет.

Фактически же мы имеем дело с формальным подходом. Наши сограждане не задумываются над тем, что, зарабатывая на постановке иностранца на миграционный учет, они тем самым создают условия для того, чтобы он заведомо попал в незаконное русло. Потому что, если он покупает себе миграционный учет, но не имеет жилья, - это уже верный путь к нарушению закона. Формально люди получают корешок о постановке, но идти-то им некуда. И начинается поиск жилья (расселенные дома, подвалы, чердаки, вагончики, бытовки) или поиск денег на съем жилья - не всегда законным путем. И прочие последствия.

- То есть преступления?

- Что касается преступлений и должностных лиц, которые якобы создали условия для их совершения... На мой взгляд, ответственность какого-то органа или должностного лица должна наступать в том случае, если есть причинно-следственная связь между совершенным преступлением и действием или бездействием должностного лица. Условно говоря, если мы выявили нарушения со стороны иностранца, но не предприняли никаких мер, то мы, конечно, способствовали тому, чтобы он и дальше продолжал совершать незаконные действия. Но нужно иметь в виду, что есть категория преступлений, которые не зависят от национальности. Сложно сказать, насколько бы изменилась ситуация, если бы этот гражданин, которого сейчас обвиняют в убийстве ребенка, состоял на миграционном учете. Он мог иметь и разрешение на работу, мог быть абсолютно легальным человеком. Но ведь педофилия - это аномалия, заболевание, которое есть у представителей разных национальностей. Ведь такие же преступления совершают и граждане России.

Мы никого не хотим убедить, что наше управление работает идеально. Но тем не менее проверочные мероприятия по объектам и местам проживания мигрантов, количество выявленных нарушений в виде составленных протоколов повысились в разы по сравнению с прошлым годом. Правда, нарушителей от этого меньше не становится. И скажу, почему. У нас работает 191 сотрудник - на весь Петербург и всю Ленобласть. Получается по 6 человек на каждый район. Что такое 6 человек на район с населением в 400 тысяч человек? Ведь проверочные мероприятия занимают много времени. Нужно приехать на объект, проверить документы, в случае выявления нарушений запротоколировать и только потом идти куда-то дальше. Вот выезжали недавно наши сотрудники на Калининскую овощную базу. Обнаружили там около десятка граждан Азербайджана. Причем те на момент нашего приезда не осуществляли трудовую деятельность - сидели, чай пили. Мы, даже предполагая, что у них нет разрешения на работу, привязаться к этому не можем, потому что в конкретный момент проверки они не работали. А с миграционным учетом у них проблем не было. Казалось бы, результата никакого. Но, выясняя это, мы целый день там провели.

Участковый – слабое звено

- Как же добиться результативности?

- Для этого нужно, чтобы, в том числе, произошел перелом в сознании россиян. Чтобы они не формально подходили к легализации иностранцев, а начали относиться к закону добросовестно. Чтобы, получая с каждого такого зарегистрированного какие-то 500 рублей, они помнили о том, что у них есть семья, дети, собственность, наконец. Ведь иностранцы могут не только насиловать детей, но и совершать другие преступления - грабежи, кражи. Главное, будь то гражданин или предприниматель-работодатель, - задуматься, какие условия мы сами создаем для адаптации приезжих.

Вот, например, в Германии или в той же Финляндии для гражданина вполне естественно сообщать в соответствующие органы о замеченных им правонарушениях. Человек не думает о том, как это будет оценено соседями. У нас же есть на этот счет предубеждение. Но мне кажется, уже надо понимать, что если мы будем нетерпимо относиться к определенным проявлениям, то сможем что-то изменить. А 191 сотрудник УФМС никогда не переломит ситуацию.

- Ждать перелома в сознании граждан можно долго. А властные структуры могут что-то предложить?

- Согласна. На мой взгляд, основная роль во всей работе на территории отводится участковому, то есть все-таки сотруднику милиции. На него приходится 3,5 - 4 тысячи человек. Это нестрашная цифра! Я когда-то работала в школе, там было 3 тысячи учеников, и поверьте, при желании можно узнать и всех ребят в лицо, и то, чем живут их семьи. При желании, повторю. Участковый обладает огромными полномочиями - вплоть до входа в жилое помещение. У нас таких полномочий нет. Мы не можем проверять квартиры. Мы можем приходить только в организации. С точки зрения нормативных документов, регламентирующих деятельность участкового, он может иметь агентуру, работать с ТСЖ, со старшими по подъезду. То есть, если участковый добросовестно исполняет свои обязанности, не знать о том, что у него происходит на обслуживаемой территории, что там какая-то патология проявляется, он не может. И вот здесь наше взаимодействие было бы эффективным. Если бы участковый, собирая информацию, брал бы нас с собой, мы бы входили в конкретный адрес, проверяли бы по нашей линии приезжих. Так что в первую очередь недоработка здесь.

- То есть участковые пренебрегают своими обязанностями?

- Я не хочу выступать в роли обвинителя участковых, у них, конечно, свои проблемы, но недоработка определенно есть. Либо они не обладают информацией в силу разных причин, либо они эту информацию не оценивают, не отрабатывают.

Вот, например, если нам поступают сведения от гражданина, мы идем к участковому и только потом, вместе с ним, направляемся для проверки по конкретному адресу. На мой взгляд, цепочка должна быть обратной - это участковый должен идти с информацией к нам. Просто бегать по городу и искать нелегалов - не результативно. Мы теряем время. А вот оперативная информация - это работа на перспективу.

Почти легальный злодей

- В Петербурге по-прежнему десятками регистрируют приезжих в одной квартире?

- Сегодня мы эту тенденцию переломили. Жестко пересмотрели все наши действия - выявляли такие адреса и прекращали постановку в них на миграционный учет. То есть, когда нам с почты приходило уведомление о регистрации в такой адрес, мы выносили заключение о приостановке учета ввиду массовости. И начинали работу с адресом. Хотя и это не решает проблему нелегальной или незаконной миграции. Потому что в массе своей иностранцы приезжают, не имея жилых помещений.

- Уведомительная система постановки на учет через почтовые отделения, помнится, вызывала нарекания с вашей стороны - например, работники почты не удосуживались проверять, реально ли существуют адреса, куда они регистрировали иностранцев.

- Да, и в итоге мы выезжали по указанным адресам, а обнаруживали там поля-пустыри без всяких признаков жилья. Но этим летом мы трижды встречались с руководителями ГУП «Почта России» в Петербурге и обсуждали этот вопрос. Сейчас уже получаем результат. Количество уведомлений с указанием несуществующих адресов значительно сократилось.

- Вернемся к Озоду Эрнапасову. Ведь изначально он находился в Петербурге вполне легально?

- Да, он состоял на миграционном учете, в мае его срок закончился, но он не выехал за пределы России, а продолжал проживать с гражданкой РФ, которая его на этот учет и поставила. То есть, в отличие от многих, ему было где жить, он не был поставлен в жесткие социальные условия, как многие его соотечественники. Так что в данном случае искать причинно-следственную связь между отсутствием регистрации и совершенным преступлением вряд ли уместно. Если человек болен - регистрация его не остановит.

Беседовала Елена Гусаренко,

Читайте также в газете "Ваш Тайный Советник" от 4 октября 2010 года