Рамзан Кадыров проявил вдруг невиданную ранее скромность. Заявил, что не хочет он больше называться президентом Чечни, поскольку президент в России должен быть один. Вопрос о том, как в итоге будут именовать чеченского лидера, на прошлой неделе интенсивно обсуждался.
Поначалу, вроде, собирались назвать имамом, что выглядело бы демократичненько, поскольку в переводе с арабского это слово значит примерно то же самое, что президент в переводе с латыни – находящийся (сидящий) впереди. Но, в конечном счете, остановились на сравнительно нейтральном наименовании «глава республики». По-видимому, чтобы не выпячивать исламский фактор.
Впрочем, вопросы филологические здесь не слишком интересны. Важнее другое. Зачем все это Кадырову понадобилось. Вроде, в последнее время ни Дмитрий Медведев, ни Владимир Путин на данном направлении властную вертикаль укреплять не брались. И, соответственно, от глав регионов никто не требовал привести свою скромность в должное соответствие с мнением федерального центра.
Думается, инициатива Кадырова обусловлена тем, что за последнее время чеченский лидер сильно продвинулся в деле обретения реальной независимости, но на этом пути столкнулся и с некоторыми серьезными проблемами. И для решения этих проблем он нуждается в осуществлении хитрого маневра, демонстрирующего Владимиру Путину формальную лояльность Чечни.
Рамзан Кадыров, демонстрируя на словах свою лояльность, фактически уже серьезно обособился. У него есть своя армия, во многом выглядящая более боеспособной, чем армия России. У него резко повысилась клерикализация общества, что в условиях различия вероисповеданий чеченцев и русских становится важнейшим признаком независимости. У него есть реальная возможность судить людей по нормам, мало связанным с российским законодательством.
Кадыров не может, правда, пока поставить под свой контроль находящуюся на территории его страны нефть, но объем денег, направляемых из федерального центра на восстановление Чечни, столь велик, что фактически нефтедоллары остаются в кадыровской казне, тесно пересекающейся с кадыровским же карманом. Единственное, что Кадыров действительно не имеет права делать, так это заводить свои посольства в зарубежных странах. Но без этого Чечня какое-то время легко обойдется.
Дудаев и Масхадов, в отличие от Кадырова, были светскими и во многом даже советскими людьми. Они, несмотря на всю свою жесткость, не мыслили Чечню в отрыве от России (в смысле торговых и культурных связей, естественно). Кадыров же, как человек не знавший советского прошлого, и не желающий знать европейского настоящего, строит совершенно иной мир. Мир, который пересекается с нашим российским миром лишь в ритуальных фразах, произносимых национальными лидерами – кремлевским и чеченским.
И вот здесь возникает серьезная проблема. Независимость независимостью, но она все же держится не только на штыках кадыровских боевиков, но и на доброй воле Путина, понимающего, что чеченский вариант организации власти с опорой на жесткого, местного лидера оказался эффективнее ингушского или дагестанского вариантов, при которых слабые местные лидеры постоянно демонстрируют свою зависимость от Москвы и неспособность решать ключевые проблемы регионов. Даже с помощью Хлопонина не удается привлечь инвестиции в Дагестан, что наглядно продемонстрировало недавно состоявшееся совещание у президента Медведева. А в отсутствие нормальной экономики там идут постоянные разборки с убийствами, взрывами, терактами.
Кадыровский вариант организации власти, бесспорно, эффективнее любого иного, при котором московские силовики и чиновники делают вид, будто решают проблемы Северного Кавказа. Однако для самих силовиков и чиновников важен не столько вопрос об эффективности управления, сколько вопрос о распиле тех огромных ресурсов, которые Москва волей-неволей вынуждена закачивать в регион. Если Кадыров сможет укрепить свою самостоятельность, он увеличит и контроль над ресурсами. Если федеральная верхушка сможет заронить в душу Путина какое-то сомнение относительно Кадырова, деньги пойдут через другие каналы, и руки будут греть на них другие люди.
Сегодня Кадыров – человек чрезвычайно богатый. К примеру его кортеж «состоит примерно из полусотни машин, среди которых девять «Порше Кайен», «Лексус LX 470», по паре БМВ-530 и «Мерседес» S-класса» (Малашенко А. Рамзан Кадыров: российский политик чеченской национальности. М., 2009, с.89).
Понятно, что все это куплено на деньги российских налогоплательщиков. Если силовики сумеют потеснить Рамзана, денежки пойдут в иные карманы, а значит «Порше» с «Лексусами» образуются у других людей. Чтобы не допустить этого, Кадыров регулярно бьет себя в грудь, демонстрируя Путину свое верноподданничество. Думается, инициатива с отменой собственного президентства в понимании Кадырова очень важна для того, чтобы российский национальный лидер все время помнил о лояльности своего кавказского вассала.
Дмитрий Травин