Юная Холопка превратилась в «старую идиотку» (фото)

20 и 25 марта в Театре Музкомедии прошла премьера оперетты Николая Стрельникова «Холопка» в постановке Александра Петрова. Рецензент «Фонтанки» посетил второй премьерный спектакль.

В 1929 году опереттой Стрельникова «Холопка» открылся Ленинградский театр музыкальной комедии, созданный на основе ленинградской и харьковской опереточных трупп. Это сочинение «забытым» никак не назовёшь: за восемьдесят лет своего существования «Холопка» обошла все музыкальные сцены России и стран бывшего СССР. Созданная композитором с юридическим образованием, в прошлом — руководителем музыкальной части Театра политотдела Седьмой армии, которого в Луначарский в своё время назначил заведующим информационно-правовым отделом Наркомпроса, «Холопка», казалось бы, должна была стать идеологически безупречной советской опереттой. Однако сочинение вышло удивительно искренним, ярким, веселым и абсолютно неидеологизированным.

Существует легенда, согласно которой композитор и музыкальный критик Николай Стрельников заключил пари на ящик шампанского, что напишет оперетту «а-ля Кальман». С той только разницей, что главными героями в ней будут не австро-венгерские или французские аристократы, а наши российские князья и холопы.

Дело в том, что в конце 20-х годов в советском театре шла борьба «за идейность» искусства. Всякая «венская дребедень» со страдающими графьями и принцессами, мягко говоря, не приветствовалась. Театрам нужно было «крутиться», чтобы получить произведение, отвечающее не только художественным, но и социально-политическим требованиям. Поначалу, еще до участия во всей это истории Стрельникова, думали поступить по методу академика Асафьева, который изымал из классических опер оригинальное либретто и вкладывал вместо этого нечто немыслимо-«советское». Так в своё время «Тоска» Пуччини превратилась в «Борьбу за коммуну», а «Гугеноты» Мейербера — в «Декабристов». Сказано-сделано: взяв пьесу Ю. Беляева «Псиша», рассказывающую об Андрее Туманском и его возлюбленной — французской актрисе Виолетте Леблан, которая внезапно становилась крепостной графа-самодура Кутайсова, её слегка переделали и попробовали «скрестить» с музыкой оперетты Имре Кальмана «Принцесса цирка». Однако, как и в случае с оперой, ничего хорошего из подобной селекции не вышло: и тут как нельзя кстати оказался Стрельников, который спас положение и по законам классической оперетты написал собственную музыку. Не будь её, об этой оперетте уже давно бы все благополучно позабыли. Секрет популярности «Холопки» заключается именно в красивых, узнаваемых мелодиях и яркой музыкальной драматургии.

И здесь мы подошли к первой печальной главе своего повествования: ибо театр Музкомедии при постановке «Холопки» выбрал такой немузыкальный подход, что просто оторопь берёт. В самом начале оркестрового вступления медь выдала несколько смачных «киксов», а затем играли так, как будто сигналы дирижёра о вступлении получали по почте. Все группы оркестра работали «кто в лес, а кто по дрова»; и такую чудовищную несбалансированность и неопрятность оркестра и полное игнорирование дирижёром солистов — тем более, на «свежей» премьере! — вряд ли можно чем-то оправдать.

При таком раскладе уже нельзя строго корить администрацию театра за жестокое оскопление партитуры «Холопки» - из нее исчезла, почитай, добрая половина всей музыки, но при таком уровне исполнения все купюры можно считать актом милосердия по отношению к композитору.

Зато в постановке много шума: свист ветра, отчаянный скрип снега под ногами (правда, никто из артистов не шагал «в ногу» с оглушительной фонограммой), дребезжание прикреплённых к занавесу колокольчиков. Также периодически раздаются весьма громкие скрип и хлопанье какой-то неведомой двери — в то время как артисты появляются на сцене, раздвигая серую холстинку.

Вообще, сценография Владимира Фирера, казалось, была выполнена по принципу: «я тебя слепила из того, что было» — двухмерные картонные орлы, украсившие некую деревянную пирамидку в центре сцены, снабжённую лесенками, горками и в изобилии увешанную лоскутами ткани на фоне белого кабинета (полукруглого тряпичного задника, охватывавшего сцену) — всему этому не позавидовала бы и самодеятельность сельского клуба в глухой глубинке.

Всё происходившее на сцене поразительно напоминало провинциальный детский утренник на зимних каникулах, когда «для галочки» на какую-то безумную «ёлку» собирали какой ни попадя реквизит и не вполне протрезвевших случайных актёров: жидко сыплющийся из-под колосников «снежок», огромные «снежные» шары из пластика и «снежки» из папье-маше, а главное, поведение большинства актёров — в общем, решительно всё рождало ассоциации со словом «халтура».

Режиссёром-постановщиком в программке значился Александр Петров — однако на сей раз, похоже, актёры на сцене делали всё, что хотели или на что были способны. Бравировавший накладными усами квартет гусар — Георгий Гаряев (Денисов), Дмитрий Петров (Жихарев), Дмитрий Дмитриев (Ржевский) и Игорь Ерёмин (Никита Батурин) — вне всякого сомнения, были славными хлопцами. И им цены бы не было, если бы они ещё и пели, а не декламировали нараспев, да пели бы синхронно.

Сергей Гранквист (Андрей Туманский) имеет с героем-любовником ровно столько же общего, сколько усопшая английская леди — с огненно-темпераментной танцовщицей фламенко. Как и создатели спектакля, он понятия не имел, что то главное, о чём, собственно, и написана «Холопка» — это любовь.

У Карины Чепурновой (Мадлен Леблан) тоже обнаружились весьма странные понятия о пении: кажется, что для неё важен сам процесс вокализации, а уж какие она при этом ноты извлекает, и каким тембром — дело десятое. Когда Елпидифор (кстати, очень хорошая работа Валерия Никитенко), по всей вероятности, забыл принять у Мадлен плащ, то юная примадонна, вместо того, чтобы как-то обыграть это или элементарно сымпровизировать, капризно надув губки, кинулась за Никитенко вдогонку и уже почти в кулисе буквально надела свою накидку артисту на голову. И черт с ней, с мизансценой! Зритель должен видеть, кто здесь главный!

Положения не спасли ни превосходно сыгравший графа Кутайсова Сергей Лосев, ни Марина Уланова в роли его супруги Анны Петровны, ни щедрые на трюки и весьма одарённые Иван Корытов (Митяй Слёзкин) и Юлия Москаленко (Поленька Суркова). Казалось, что г-н Петров просто решил создать инсценированное подтверждение рассказа Юлиана Тувима «Несколько слов касательно оперетты», написанного ещё в 1924 году: «Велики и неисчислимы мерзости сценического зрелища, именуемого опереттой. Нищета идиотского шаблона, тошнотворной сентиментальности, дешёвой разнузданности, убийственных шуточек, хамство «безумной роскоши», бездонная чёрная тоска извечных ситуаций, банальность унылых «эффектов» — весь этот протухший торт, начинённый мелодраматическими сладостями, политый приторными сливками, каким-то кремом с малиновым сиропом, то бишь «мотивчиками», всё это неприличие... весь этот театральный организм, именуемый опереттой, должен быть, наконец, пнут в соответствующее место столь основательно, чтобы все в нем перевернулось».

Либретто Евгения Геркена было изрядно «перелопачено» Евгением Фридманом, который приложил все усилия к тому, чтобы насытить действо «осовремененными» шуточками, которым мог бы позавидовать сам Евгений Петросян. Одна из главных бед заключалась ещё и в том, что постановщики, судя по всему, начисто лишены чувства юмора и меры: шуточки «на потребу зрителю» и «злобу дня» не очень уместны в оперетте, предполагающей совершенно конкретные исторические обстоятельства.

В результате музыкальный руководитель Андрей Алексеев убил в постановке музыку, а режиссер Александр Петров с либреттистом Евгением Фридманом вытравили из «Холопки» всё, что имеет малейшее отношение к комедии. Добавьте к этому нехитрую хореографию Владимира Романовского, кочующую из «Дон Жуана» Александрова в его же «Паяцев», а вот теперь неожиданно всплывшую и в «Холопке» (где цыганский танец от русского не отличит даже охотник до задачек типа «найдите десять отличий»), — и вы поймёте, что нынешняя премьера оказалась куда ближе к театру пародий «Кривое зеркало», чем к театру Музыкальной комедии.

Очень жаль, что из очаровательной и юной «Холопки» получилась — если ещё раз вспомнить Юлиана Тувима — старая идиотка: «Пение, музыка, танец, связанные живым и пульсирующим ритмом, могут создать в театре явление чудесное и увлекательное. Но старую идиотку оперетту надлежит прикончить».

Кирилл Веселаго, Фонтанка.ру