БДТ просит за прогульщика

Директор Нижегородского ТЮЗа Максим Крохин грозит главному режиссеру своего театра Владимиру Золотарю увольнением за прогулы. «Прогуливает» Золотарь в петербургском БДТ им. Товстоногова, куда его пригласили поставить спектакль на большой сцене. Другой провинциальный театр был бы счастлив, вывесил бы эту сногсшибательную новость крупными литерами на афише и заказал конный памятник Золотарю на городской площади. Но не таков директор Крохин.

«Хочу подчеркнуть, что у режиссера уже есть два выговора и одно предупреждение. В данной ситуации никаких поблажек не будет, мы будем действовать в рамках закона», – заявил г-н Крохин корреспонденту РИА «Время Н».

Сконфуженный БДТ попытался заступиться за недисциплинированного Золотаря: «Мы обращаемся к вам с просьбой войти в положение театра и отпустить В.А. Золотаря на время, необходимое для осуществления постановки». Униженно просит Максима Крохина не кто-нибудь, а лично худрук БДТ Темур Чхеидзе, однако директор Нижегородского ТЮЗа непреклонен.

А чего ему склонять голову? У г-на Крохина жизнь удалась: он много и плодотворно работал пиарщиком в нефтяном бизнесе, потом в аппарате представителя Президента РФ в Приволжском федеральном округе. Сейчас только не повезло: приказали ТЮЗом руководить. Вступая в должность, пиарщик простодушно признавался, что в театре прежде не бывал. Кому-то может даже показаться, что г-н Крохин не соответствует занимаемой должности, впрочем, он развернул бурную деятельность.

Она началась еще прошлым летом, когда новый директор внезапно назначил – при живом и дееспособном главном режиссере Владимире Золотаре – себе заместителя по художественным вопросам (фактически, нового худрука Нижегородского ТЮЗа) Виктора Симакина. С Золотарем назначение согласовано не было. Прежде режиссер работал в этом театре под руководством Вячеслава Кокорина, мэтра всероссийской известности, – это было не зазорно. Но режиссер Симакин, увы, широко известен только в очень узких кругах театральной провинции – и явно не годится на роль учителя и наставника неоднократного победителя фестиваля «Сибирский транзит» и номинанта «Золотой маски» Золотаря, который, кстати, далеко не мальчик, а скоро разменяет пятый десяток.

Выход у Золотаря был один (на это, очевидно, и рассчитывал Максим Крохин) – оскорбиться и уволиться. Однако вмешались актеры, страстно желавшие остаться со своим художественным лидером и в живом, творчески состоятельном театре. Большая часть труппы объявила голодовку в знак протеста против назначения Симакина. То была отдельная история с привкусом трагифарса: в течение недели нижегородские власти в упор не замечали голодовку. Если бы не истошные крики журналистов (некоторых нижегородских, а в основном, увы, московских и петербургских), так бы, пожалуй, и голодали они – свезли бы трупы потом тихонечко на свалку. А что? И поделом: нарушили дисциплину.

Впрочем, неравнодушным к сложившейся ситуации оказалось руководство Союза театральных деятелей РФ. Председатель союза Александр Калягин в спешном порядке направил в Нижний специальную комиссию во главе с Евгением Стебловым. Комиссия постаралась смягчить ситуацию, была максимально доброжелательна ко всем сторонам конфликта. Театр разделили на две автономные труппы: Симакина и Золотаря. В первую вошел всего десяток актеров, ее пришлось срочно усиливать «зелеными» студентами местного Театрального училища, еще не имеющими актерских дипломов.

СТД предлагал устроить двум труппам творческое соревнование и дать возможность российской театральной общественности оценить результаты их работы на фестивале «Колесо». Этот передвижной фестиваль сам должен был прибыть в Нижний, а его финансирование Союз театральных деятелей целиком брал на себя.

Однако прошедшие полгода вполне показали истинные намерения Максима Крохина и его соратников. Труппу Золотаря измучили бесконечными придирками и дисциплинарными взысканиями. Золотарь получил от директора выговор за курение в неположенном месте. Заслуженную артистку Елену Фирстову, активную сторонницу Золотаря, решили уволить по сокращению штата и предложили ей место уборщицы. Репертуар верстался без согласия главрежа, и из него под фарисейским предлогом «У театра долги!» изымались камерные спектакли для детей, рассчитанные на доверительный, интимный разговор с маленьким зрителем.

Максим Крохин впрямую заявляет совершенно невозможные вещи: оказывается, детский театр должен быть доходным предприятием, а перспективные театрально-педагогические поиски (спектакль «Поход в Угри-Ла-Брек» стал финалистом главной российской премии в области детского театра – «Арлекина») нужно сворачивать: они не приносят денег. Деньги приносят шумные аляповатые спектакли на большой сцене, куда затаскивают на культпоходы школьников, и, разумеется, сдачи сцены в аренду гастролерам и антрепризам. Закономерным итогом полугодовой деятельности г-на Крохина стал отказ от проведения «Колеса» под надуманным предлогом.

Вот тут уже не выдержал Александр Калягин. Произошло, казалось, невозможное: осторожный, многоопытный, всегда дипломатичный «Сан Саныч» адресовал губернатору Нижегородской области Валерию Шанцеву гневную и недоуменную депешу. «Нам предлагают спокойно подождать, пока театр будет окончательно творчески разрушен. Пока на месте интереснейшего, спорного и бурлящего творческого организма будет построен театр образцовой управленческой команды. Пока из театра будет выдавлен главный режиссер В. Золотарь. Пока произойдет окончательная расправа над мятежной труппой», – писал возмущенный Калягин. Вы будете смеяться, но даже это письмо не возымело результатов: творческое разрушение ТЮЗа продолжается. По последней информации из Нижнего, малая сцена театра опечатана якобы из-за пожарной опасности – до боли знакомый ход. Зачем вообще эти малые сцены – ведь камерные спектакли не приносят дохода?!

Что же до истории с БДТ, то ларчик открывается просто. «Мною на имя директора было написано заявление об административном отпуске, в который меня не отпустили. Копию заявления я отправил в департамент культуры. После того, как меня не отпустили в отпуск, я написал еще одну бумагу, в которой сказал, что о моем отъезде руководство ТЮЗа знало с декабря 2009 года и отказ отпустить меня в Санкт-Петербург – это провокация с целью избавиться от меня. Документ я оставил директору и уехал. Насколько мне стало известно, эту бумагу директор Крохин не принял, аргументировав это тем, что моя подпись в данном случае должна быть заверена нотариально, поскольку документ я не передал лично» – рассказывает Владимир Золотарь.

С формальной точки зрения, Максим Крохин в данной ситуации прав. Хотя другой директор театра применил бы иную логику, согласно которой работа главрежа в БДТ это шанс поднять реноме провинциального театра, повысить режиссерскую квалификацию, дабы потом использовать новый опыт на основном месте работы. Да и семью Золотарю кормить чем-то надо: его зарплата на посту главрежа примерно равна зарплате корзинщицы петербургского супермаркета.

Но интересен и повод, по которому всплыла эта история. Крохин утверждает, что 12 марта актеры ворвались в его кабинет с требованием не увольнять Золотаря. Всё было совсем не так. Г-н Крохин отказался оплачивать молодым иногородним актерам труппы Золотаря съемные квартиры, а сами они сделать это не в состоянии (наем квартиры в Нижнем стоит около 5000 руб., а актерская зарплата – 8000 руб.). Подработать в сериалах также невозможно – не снимают в Нижнем сериалов. Двое артистов пытались заночевать в своей гримерке, но суровый мужчина из охраны, нанятой Крохиным, этому воспротивился. В результате вышедшей свары заведующий осветительским цехом Михаил Игнатьев был госпитализирован: зашкаливало артериальное давление.

Как утверждают в театре (за достоверность этих утверждений мы, конечно, ручаться не можем), гипертонический криз г-на Игнатьева стал результатом рукоприкладства, примененного к нему сотрудником охраны. Именно по этому поводу и сбежались в кабинет Крохина возмущенные сотрудники. Это «совещание» записано на видео. Можно наблюдать, как растерян директор, не знающий что ответить собравшимся, как он зачем-то полчаса срочно смотрит телевизор, не отвечая ни на чьи вопросы, как, наконец, его озаряет счастливая догадка: «А где Золотарь?» Для того чтобы замять дело о гипотетическом рукоприкладстве хороши все средства. Пиар-технология довольно простая: переводим разговор с одной темы на другую. Вот только БДТ тут ни при чем, и седовласый маэстро Чхеидзе, вынужденный «просить» директора провинциального ТЮЗа, тоже.

Андрей Пронин, «Фонтанка.ру»