«Золотой софит»: Провинциальные анекдоты (фото)

2 ноября в Петербурге, в Михайловском театре вручили местную театральную премию «Золотой софит». В пятнадцатый раз. Список номинантов, который стал известен еще весной, и теперешний церемониал, обратившийся в форменный фарс, свидетельствуют, что проект себя исчерпал. Кризис жанра на лицо.

Напомним, что номинационный совет конкурса по драматическим театрам (председатель – Татьяна Клявина) объявил в мае месяце, что номинацию «Режиссура драмы» в этом году стоит отменить, ибо отборщикам не удалось обнаружить ничего значительного в этой области. Между тем, кроме номинированного как лучшая постановка большой формы спектакля «Даниэль Штайн, переводчик» по роману Людмилы Улицкой, в прошлом сезоне по одной премьере выпустили лучшие режиссеры страны в самых авторитетных театрах: Лев Додин («Долгое путешествие в ночь» в МДТ), Валерий Фокин («Ксения, история любви» в Александринке) и Анатолий Праудин («Месяц в деревне» в БДТ). И, поверьте, все это – произведения выдающиеся, которые составили бы честь всякому европейскому фестивалю. Да и губернатор в приветственном слове, как водится, импровизированном, перво-наперво назвала именно Фокина и Додина в качестве постановщиков, которые поддерживают авторитет Петербурга как одной из мировых культурных столиц. Но в итоге конкуренцию «Даниэлю Штайну» в номинации «Лучший спектакль драмы» составили маловнятный опус «Человек = человек» Юрия Бутусова в Александринке и залихватски-капустный «Пигмалион» Льва Стукалова. Конечно, о вкусах не спорят. Но в данном случае налицо снижение эстетической планки: работы, не замеченные экспертами, -- это другая весовая категория, высший пилотаж. И если их нет в афише номинантов, премия автоматически превращается в местечковый праздник.

Для церемонии сняли старинный многоярусный театр – Михайловский. Но в качестве декораций к происходящему цирк (два года назад снимали именно его) подошел бы больше. Начать с того, что мест в партере для номинантов не нашлось -- тем, кто не носил титул народных, пришлось сидеть на местах за креслами. А поближе к сцене расположилось руководство театров. Постановщиком церемонии был назначен Юрий Александров, так что, пока не заговорил сценарист-рифмоплет Вадим Жук, все выглядело элегически-прекрасным. На заднике плескалось колдовское озеро из «Чайки», по подмосткам расхаживали чеховские персонажи обоих полов. А потом г-н Жук сообщил, что (цитирую): «Есть у нас наличие души». Если честно, я не против графоманских капустных стихов на церемониях, но только если они умны и не выдают погрешности в русском языке за особый юмор. «Люди, львы, орлы и куропатки, нас всегда помогут и спасут», -- пелось тремя сестрами под «Трех танкистов», и по ходу вокальных штудий стало очевидно еще одно необходимая требование к такого рода рифмоблудию: смысл текстов должен быть четким и исчерпывающим, как смысл анекдота.

Зато когда артист БДТ Сергей Лосев, выскочивший на сцену в костюме дородной Мельпомены, принялся играть постаревшую Нину Заречную, то вот с этими ровно словами – «Люди, львы, орлы, куропатки», -- он обратился к театральной номенклатуре в партере, и текст прозвучал как уместная шутка. По ходу дела Лосев вышел еще в образе Лопахина: ворвался на сцену с воплями «Я купил его!!!», имея ввиду то ли конкретный театр, то ли «Софит» и воздевая руки к колосниками – и фактурой и экзальтацией напомнил нынешнего хозяина Михайловского Владимира Кехмана. И оно тоже было кстати. И хотя Сергей Лосев до того являлся публике еще и в костюме «третьего стражника» Ваньки Жукова и отчего-то сочинял письмо дедушкам Владимиру Владимировичу и Дмитрию Анатольевичу и бабушке Валентине Ивановне про то, что ролей нормальных ему не дают, -- в целом церемония вышла не самой идиотской за историю «Софита». Однако, вся эта эксцентрика хороша, когда имеется крепкий, серьезный центр: критерии отбора, к которым не придерешься, безусловные лауреаты. А откуда же возьмутся безусловные лауреаты, если номинантов таковых не было?

Драматическим деятелям вручали наградные статуэтки Александр Калягин и Диана Вишнева, -- «люди со стороны», приглашенные, видимо, для того, чтобы не удивлялись, читая фамилии счастливчиков. И они сыграли свои представительские роли как надо, строго. Правда, Калягин все же не мог скрыть радости, увидав единственное знакомое лицо -- артиста Сергея Мигицко, получившего приз за лучшую мужскую роль, Городничего в «Ревизоре» Театра им. Ленсовета. Лучшей женской ролью названа Шен-де/Шой-да в «Добром человеке из Сычуани», сыгранная Светланой Письмиченко в том же театре. Лучшей ролью второго плана – Кассирша из балтдомовской «Лерки», воплощенная актрисой Натальей Индейкиной. Работы эти, что и говорить, хороши. Но как-то так легли карты, что среди награжденных не оказалось ни Игоря Иванова, ни Янины Лакобы, которые сыграли просто-таки грандиозно в спектаклях уже упоминавшихся Льва Додина и Валерия Фокина. Лучшим спектаклем назван, разумеется, «Даниэль Штайн», у которого по сути не было соперников. Лучшим актерским ансамблем – ансамбль того же спектакля, хотя сценическая композиция режиссера Анджея Бубеня – это набор монологов, и актеры ни разу не смотрят друг другу в глаза, так что спектакль данный -- скорее антиансамблевый. Правда вот Анатолия Праудина можно поздравить – его изумительный «Месяц в деревне» все же был награжден: в лице художника Александра Орлова.

Да, был же еще один странный лауреат в разделе «Драма» -- лучшим спектаклем малой формы назван спектакль-концерт «Квартирник» Театра на Литейном. Вышедший на сцену его режиссер Роман Смирнов рассказал, как начинались репетиции: «Руководством театра был вызван весь коллектив, ему было сказано: «Кто хочет принимать участие непонятно в чем, может попробовать». Из непонятно чего непонятно что и вышло: ни внятного сценария, ни образов, ни четного подбора текстов Алексея Хвостенко, ни режиссерской структуры действия так и не появилось, но в нашем околотке такого еще не было – по этому принципу, пожалуй, и выбрали спектакль в номинанты, а потом и в лауреаты.

Поднявшийся на сцену для вручения главных драматических призов Олег Басилашвили каким-то шестым чувством просек неладное, и стал ненавязчиво подшучивать над происходящим: долго-долго надевал очки, брал в руки ножницы, откладывал, а потом не меньше минуты вглядывался в название спектакля-лауреата, написанное на бумажке – точно не верил глазам. Чеховская подробность проживания – конек Олега Валериановича, как, впрочем, и чеховская интеллигентность. А вот Андрей Ургант церемониться с организаторами не стал. Да и ситуация, в которую эти самые организаторы его поставили, не делает им чести. Из восьми лауреатов «Музыкального театра» на сцену поднялась одна лишь Мария Лукка, художник по костюмам оперы «Шпонька и его тетушка». Остальные призеры, по большей части связанные с Мариинским театром, проигнорировали церемонию вслед за руководителем Валерием Гергиевым, который не является за своими «Софитами» уже лет десять. Тут уж Андрей Ургант разрезвился не на шутку: «Ведущий нас бросил, и мы не знаем, как поступить с призом», -- кричал он вслед ретировавшемуся за кулисы Вадиму Жуку, когда на сцене не появилась Анна Нетребко. «Видимо, я чем-то отпугиваю лауреатов», -- это когда вместо третьего победителя с мужским именем на сцену поднялась милая блондинка. «Конечно, смеяться на сцене непрофессионально, но смешно ей-богу», -- таков был финальный аккорд выступления Урганта, актера от Бога, как он отрекомендовался, разумеется, в шутку, а кроме того - известного специалиста по адекватным конферансам.

Что до неявившихся музыкальных лауреатов, то с ними тоже все весьма курьезно. Анна Нетребко в партии Лючии («Лючия ди Ламмермур» Доницетти) стала «Лучшей женской ролью» в музыкальном театре, и осталось непонятным, чего в этой награде больше: некомпетентности номинационного совета или издевки? Хорошо известно, что г-жа Нетребко исполнила эту партию в новой постановке Мариинки просто провально, и всего один раз — а затем полетела в Нью-Йорк, где тамошняя критика не поскупилась на уничижительные эпитеты.

Её коллега по сцене, обладатель довольно специфического по тембру баритона и весьма своеобразной вокальной техники Алексей Марков получил «Софит» за роль Роберта в спектакле «Иоланта» – более чем сомнительной продукции Мариуша Трелиньского, в которой собственно актёрским мастерством блеснуть просто негде. Понятно, что другой номинант — уникальный тенор Андрей Попов, отличившийся как вокальным блеском, так и актёрским мастерством в целом букете ролей, имел бы все шансы на профессиональную награду, если бы всё было ладно в нашем королевстве.

Но поскольку эксперты музыкального номинационного совета (председатель - Аркадий Соколов) минувшим летом не смогли сформулировать ясно, чем они руководствуются в своём выборе, то несложно было угадать, что Валерий Гергиев также без награды не останется. Ему присудили сложносочинённый специальный приз экспертного совета «За возрождение ленинградских традиций лаборатории современной оперы», что само по себе забавно: «Лабораторией советской оперы» в своё время называли никак не Академический театр им. Кирова, а Малый оперный, где впервые были поставлены оперы «Нос» и «Леди Макбет Мценского уезда» Дмитрия Шостаковича, новаторская «Пиковая дама» Мейерхольда, а после войны — «Война и мир» Сергея Прокофьева. Гергиеву же вручили «Софит» за «гоголевский оперный проект с привлечением молодых композиторов и режиссеров» – то есть тот приз, которым, по-хорошему, в год юбилея Гоголя надо награждать фактически каждый театр. И полной гоголевщиной какой-то выглядит награждение ещё одним специальным призом режиссёров спектакля «Гоголиада» Антона Коваленко, Алены Анохиной и Максима Кальсина, поскольку приз этот называется «За развитие интеллектуальных традиций в оперной режиссуре». Можно подумать, что кроме этих ребят все остальные режиссёры в опере у нас олигофренические (или «идиотские») традиции развивают. Выходит какая-то оруэлловская картина: номинации «Режиссёр музыкального театра» в этом году нет, а вот специальные призы, «кому надо» – это всегда пожалуйста!

Слава Богу, в балете пока ещё до подобного «ревизионизма» далеко: за роли в балетных спектаклях награды вполне оправданно присуждены солистке Михайловского театра Ирине Перрен (Медора в «Корсаре») и солисту Театра Якобсона Нуржану Кулыбаеву за роль Гоги в балете «Цвет граната».

Кукольный театр тоже наградили по заслугам. «Холстомер» Руслана Кудашова вполне хорош. И хорош артист Петр Васильев, роль Холстомера исполнивший («Лучшая мужская роль в кукольном театре). Но не менее, а местами и более основательными и проработанными выглядят номинированная на «Софит» «Муха-цокотуха» и забытый «Подарок морского царя», поставленная в театре «Кукольный формат». Но любят в нашем городке Руслана, вот любят и все. А любовь – это, знаете ли, чувство необъяснимое и неодолимое.

Награда «За лучший дебют», доставшаяся постановщице сумбурного «Марьина поля» Галине Ждановой, и даже не упомянутый Андрей Корионов, дебютировавший на удивление профессиональным «Летом, которого мы не видели вовсе» в «Приюте комедианта», тоже не находят сколь-нибудь логичного объяснения. Разве что опять – любовь. Сливаться друг с другом в любовном экстазе отдельной группе петербургских театралов никто не возбраняет, но не стоит подобные излияния называть петербургской «Золотой маской» или как-то иначе многозначительно, созывать бомонд, чтобы позориться.

Нельзя сказать, чтобы на этом празднике петербургского театрального официоза вообще не нашлось безусловных номинантов, которым хотелось бы аплодировать стоя. Нашлись. Лауреаты неконкурсной номинации «За творческое долголетие и уникальный вклад в театральную культуру Санкт-Петербурга» Галина Петровна Короткевич и Николай Сергеевич Мартон. А еще – лауреат «Гогиной премии» (как выразилась со сцены Нателла Товстоногова), то есть Премии им. Георгия Товстоногова: выдающийся грузинский режиссер Роберт Стуруа. Его приезд и выход на сцену был воспринят как жест международного значения, противодействие произволу политиков -- такие под силу большим художникам, но решаются на них немногие.

Жанна Зарецкая, Кирилл Веселаго

Фото Михаила Садчикова-мл.

Фонтанка.ру