Януш Вишневский: «У меня мало шансов остаться в вечности»

На этот раз Януш Вишневский приезжал в Петербург, чтобы представить новую книгу "Марцелинка. В поисках Самого Главного», написанную в необычном жанре – это научная сказка для детей. Сам Вишневский в представлении не нуждается – он один такой, как к нему ни относиться: желанный для российских читателей. Только почему-то очень грустный… В свой недавний визит в Питер Януш дал «Фонтанке» очень личное интервью.

- Вы написали книгу для детей «Марцелинка. В поисках Самого Главного». Интересно, а каким было Ваше детство?

- Очень простым: отец работал водителем «скорой помощи», мама – продавцом. Они были не очень образованными людьми, потому что их молодость пришлась на военное время. Все время говорили нам с братом, что если хочешь жить жизнью, полной смысла, надо много знать. У нас в доме был культ знания. И я очень старался их не разочаровывать – всегда был первым в классе. Денег у нас было совсем мало: одна пара обуви, одежду я донашивал за старшим братом. Никаких путешествий позволить себе не могли – потому я и пошел в моряки... И все же это было счастливое детство.

- А дочкам своим Вы сказки рассказывали?

-- Нет, у меня не было времени – я был занят тем, что делал карьеру. Потому и появилась эта книга – она для них и для их детей. Пусть потом читают книжку, которую дедушка написал.

- Вы так часто бываете в России в последнее время -- успели узнать о ней что-то? Что восхищает Вас, что, возможно, шокирует?

- Увы, у меня нет времени побыть с Россией один на один – вокруг всегда много людей. Люблю бродить один, смотреть, узнавать, а программа моего пребывания этого не позволяет. Я знаю туристическую Россию – Эрмитаж, Фонтанка, но это ведь не настоящая страна. Я не успел побывать в Советском Союзе, приехал уже в Россию, считал ее коммунистической страной, а она оказалась капиталистической.

- Правда?

- Думаю, да. Не знаю, демократическая ли, но капиталистическая, это точно.

- Но друзьями-то здесь обзавелись?

-- Настоящими, конечно, нет. У меня "Вконтакте" много друзей (улыбается). Постоянно знакомлюсь с разными людьми, но познакомиться – не значит подружиться.

- А Вы вообще легко «дружитесь»? У Вас много друзей?

- У меня много знакомых, а друзей нет. Я очень занятой человек, а дружба требует времени. Вообще я многое теряю из-за того, что его у меня так мало. Чем старше становлюсь, тем яснее понимаю, что время – это самое важное. Поэтому теперь хочу изменить свою жизнь: мне придется выбрать, наконец, между наукой и литературой, потому что занимаясь и тем, и другим, столько упускаю в этой жизни. До сих пор я думал, что смогу существовать в обоих мирах, но это становится все труднее и труднее.

- Что же выберете, боюсь спросить?

- Долгое время я думал, что выберу науку – слишком много усилий приложил, чтобы добиться того, что имею. Теперь – не знаю...

- Ваши поклонники будут в отчаянии, если Вы проститесь с литературой. Кстати, Вы задумывались о том, почему именно в России Вас любят так немыслимо?

- Я и не знал об этой популярности долгое время. Мою книгу выпустили здесь в 2005 году, а приехал я только в 2007-м, по приглашению издательства, и увидел, что здесь происходит. Думаю, причина в том, что в моих книгах много эмоций. Читатели-то мои процентов на 80 – женщины…

- Они не просто Вас читают, а боготворят. Всякие истории присылают. Вам приятно?

- Интересно. Это же истории других людей, а меня люди очень интересуют, потому что я о них пишу – для меня это импульс. Я был первым польским автором, разместившим свой электронный адрес на обложке книги. Не очень хорошо понимал, что делаю – когда я последний раз проверял почту, там было 34 тысячи новых писем. 80 процентов посланий от женщин, остальные – от мужчин.

- Мужчины-то что пишут?

- Их можно поделить на две категории: одни клянутся – почему-то мне! – что вот теперь они точно станут лучше и постараются сделать своих женщин счастливыми. Вторая категория – те, кто меня ненавидит, и они очень хотят об этом доложить. Например, такими словами: «Ты, старый козел! Что ты пишешь?! Моя баба совсем с ума сошла!» Действительно, я получаю очень много писем из России. На все, конечно, ответить не могу, но процентов на пять отвечаю. Мне сложно писать по-русски, просто потому, что у меня нет русской клавиатуры. Однажды пришло очень интересное письмо из Москвы, я ответил на него по-английски, извинился, объяснил, почему. На следующий день получил сообщение, что скоро мне доставят русскую клавиатуру…

- Вашу жизнь это наполняет эмоциями? Признания в любви, например – это не может не радовать.

- Ну, прямо так мне не пишут – «я Вас люблю»…

- Нам в редакцию писали – для Вас. Просили передать.

- Это же такая любовь… Они не меня любят, они видят во мне Якуба из «Одиночества в Сети».

- Кроме эмоций, в Ваших произведениях много эротики – причем такой, какой видят ее юные девушки…

- Я не думаю, что пишу из соображений конъюнктуры, чтобы понравиться женщинам. Просто меня интересует любовь как таковая, и, как правило, в экстремальных проявлениях. Я пишу именно о том, чего хочется мне.

- А Вы напишите книгу о себе – будет бестселлер!

- Есть такая книга – вышла в Польше. Здесь ее тоже хотят издать. Это очень-очень длинное, многочасовое интервью, которое у меня взяла одна известная журналистка. Интересные вопросы задавала, провокационные, очень личные. У меня из-за этой книги было много проблем с бывшей женой, потому что о ней там тоже идет речь.

- Вот, кстати, о личном. С одной стороны, Вы всегда откровенны и искренни со своими поклонниками, с другой, почти ничего не рассказываете о личной жизни. Почему?

-- Я не хочу об этом говорить, потому что это касается и моей бывшей жены, а я не имею права рассказывать о ее жизни. Это очень грустно, что мы не живем вместе. Расстались еще в 2002-м, когда старшей дочке было 15 лет – самый важный возраст, самый ответственный момент в жизни.

- Но Вы ведь с дочками дружите?

- С дочками – да, с женой – нет. Дружба невозможна пока, потому что у нее это еще не переболело.

- Вы часто произносите слова «грустно, грустный»…

- Да, я часто грущу, но стараюсь не напрягать этим окружающих: моя грусть – только моя. Жизнь вообще очень грустна, в ней есть лишь отдельные моменты счастья. Бывают периоды, когда я вообще не нахожу причин жить: вставать каждое утро, одеваться, умываться, чистить зубы. Хотелось бы мне найти ответ на вопрос: что я делаю на этой земле?

- Поляки вообще грустный народ…

- Русские тоже. Еще и поэтому мои истории здесь так популярны.

- Но что-то же радует Вас? Доставляет удовольствие? Делает Вас счастливым?

- Счастье моих дочек, общение с ними. Просто общение. Работа. Путешествия. Обладание вещами не приносит мне радости. У меня много денег, я могу позволить себе все, что хочу, но это не важно. С возрастом я понял, что счастье – в общении с другими людьми.

- Вы живете в Германии и, говорят, не хотите, чтобы там знали о Вашей литературной деятельности?

- Я не могу все время жить в таком ритме, как в Польше или здесь, в России. Это приятно, но только время от времени. Для меня очень важно иметь такое место, где можно существовать спокойно, и такая двойная жизнь мне очень нравится.

- Знаете, сейчас все пишут: политики, их шоферы, юристы, артисты; каждый второй блогер мнит себя писателем. Литература перестала быть элитарным занятием. Вам не кажется, что время большой литературы прошло?

- Я вообще не считаю, что писатель – это кто-то особенный. Раньше было так, да, сейчас – нет. А про время большой литературы я вам так скажу. Вот если бы мы с Вами вели этот разговор в XIX веке, он был бы в точности об этом же – о том, как плохо все в литературной жизни. Но по прошествии времени понятно стало, что это не так. Время все расставит на места: мусор отсеется, настоящее останется. Увы, у меня, как у автора бестселлеров, не очень много шансов остаться в вечности…
Жанна Каренина, «Фонтанка. ру»