Бил или не бил? Вот в чем вопрос

В Санкт-Петербургском гарнизонном военном суде рассматривают уголовное дело в отношении военнослужащего. 20-летний Александр Стрельцов обвиняется в том, что поставил синяк под левым глазом своему офицеру. Солдат срочной службы, в свою очередь, утверждает, что лейтенанта Еременко не бил, а, напротив, заступился за своего товарища, которого избивал Еременко.

Инцидент, который рассматривают в военном суде Санкт-Петербургского гарнизона, произошел 13 декабря 2008 года в канцелярии военной части № 10953 (п. Хвойный). Военнослужащий по призыву младший сержант Александр Абрамов не явился на вечернюю поверку. Как пояснил он сам, на поверку он опоздал, так как выпил пиво (на территории части). Свою вину Абрамов не отрицает, к дежурному офицеру Еременко явился самостоятельно и сообщил о своем проступке. Существуют две версии того, как развивались события дальше.

По версии обвинения, разговаривая с офицером, Абрамов вел себя вызывающе, а когда лейтенант Еременко сделал ему замечание, в помещение канцелярии неожиданно ворвался рядовой Александр Стрельцов и нанес лейтенанту удар кулаком в левый глаз. По факту насилия в отношении начальника было возбуждено уголовное дело по 334 статье УК РФ. Рядовому избрали меру пресечения в виде наблюдения командования части, провели предварительное расследование и передали дело в гарнизонный суд. Однако на первом же судебном заседании свидетели обвинения заявили, что следствие велось предвзято и с нарушениями. И на самом деле насилие в тот вечер 13 декабря было совершено не Стрельцовым, а Еременко.

Как рассказал корреспонденту «Фонтанки» Александр Абрамов, когда он пришел с повинной к лейтенанту, тот начал разговаривать с ним на повышенных тонах, оскорблять и нецензурно выражаться. Приказал позвать из казармы Стрельцова и ефрейтора Владимира Горячева, чтобы убедиться, что они в части. Удостоверившись в их наличии, офицер отправил военнослужащих за дверь и продолжил «разговор» с Абрамовым. Когда же солдат сделал ему замечание и попросил не ругаться матом, Еременко, по словам мл. сержанта, схватил его за грудки и начал бить. Услышав шум, в кабинет забежали Стрельцов и Горячев и начали оттаскивать офицера от подчиненного. Звуки драки привлекли других солдат и еще одного лейтенанта – Николихина. Как заявил Абрамов, второй офицер не стал усмирять своего коллегу, а наоборот, присоединился к избиению солдата.

Позже, когда борьба прекратилась, всех участников повели в медпункт, но побои тогда ни с кого не сняли. По словам Абрамова, у него была травмирована голова, а на лице впоследствии появились гематомы, однако ни в одном медицинском документе это не было отражено. Проведенное командованием части административное расследование вылилось только в одно уголовное дело – в отношении Стрельцова. На заявление Абрамова о насилии со стороны офицера никакой реакции не последовало, даже в виде отказа в возбуждении дела. Лейтенанта Еременко никто из солдат после того декабрьского вечера не видел в течение длительного времени. Уже позже на суде «всплыли» материалы медэкспертизы, согласно которым под глазом офицера был синяк.

На суде гособвинителем были также озвучены протоколы следственных экспериментов. Из них следует, что Абрамов и Горячев дали показания против Стрельцова и на следственном эксперименте четко и ясно показали, как именно рядовой покушался на святое – наносил удар офицеру. Однако сами свидетели заявили, что таких показаний не давали и экспериментом руководил Еременко. Якобы он инструктировал военнослужащих, как и куда нужно встать и как показывать удар, потом это все фотографировалось следователем Генрихом Сенкевичем. Абрамов и Горячев же только подписали протоколы, причем сделали они это, по их словам, под давлением со стороны следователя. Как заявил на суде Александр Абрамов, Сенкевич сказал ему, что если он не подпишет, его якобы «отвезут куда надо и все объяснят».

Для того чтобы прояснить ситуацию, на суд были вызваны понятые, присутствовавшие при эксперименте, и сам следователь. Но вместо того чтобы подтвердить или опровергнуть заявления мл. сержанта, свидетели внесли еще большую путаницу. Выяснилось, что в качестве понятых и статиста были использованы рядовые роты охраны и обеспечения ВИТУ, которые несли службу, охраняя здание гарнизонной прокуратуры. Как стало ясно из показаний понятых, стоящих в наряде солдат очень часто привлекают в этом качестве и эксперименты проходят примерно по одной и той же схеме. Понятых заводят в помещение, ставят на задний план, фотографируют, затем отпускают, потом дают подписать готовый протокол. Системное использование военнослужащих как понятых опроверг следователь Сенкевич, он заявил, что он лично совершал подобное всего один раз. Советник юстиции также категорически отверг обвинения в том, что он угрожал Абрамову, заявив, что это не его метод работы. (Интересно, а хоть один следователь честно признавался, что он практикует методы давления на свидетелей?). Еще Сенкевич ушел в «несознанку» и по поводу участия в эксперименте Еременко.

Адвокат подсудимого Стельцова Рамазан Иманалиев задал военному следователю вопрос, почему им было оставлено без внимания заявление Абрамова о насилии со стороны Еременко. В ответ Сенкевич заявил, что у него не было такой информации, а когда ему предъявили имеющуюся в материалах уголовного дела объяснительную младшего сержанта, следователь пояснил, что при личной беседе Абрамов отказался от своих показаний. Однако сам солдат утверждает, что не отказывался от своих слов и, что тогда во время следствия, что сейчас на суде - настаивает на своей версии событий от 13 декабря 2008 года. Судебное заседание было перенесено на 7 мая. Предстоит вызов дополнительных свидетелей. Таким образом, на одной чаше весов - слова солдат-срочников, на другой – показания офицеров части и следователей военной прокуратуры. Каким будет решение по уголовному делу по 334 статье УК РФ, зависит от судьи. А от кого зависит, имеет ли право на существование уголовное дело по 335 статье в отношении Еременко? Быть может, от военной прокуратуры округа?

Юлия Никитина,
«Фонтанка.ру»