Детей бросают «из огня да в полымя»

До 1 апреля все малыши из расформированного ломоносовского Дома ребенка должны быть распределены по новым домам во Всеволожск, Ивангород, Приозерск, Лугу. Все происходит в такой спешке, что чиновники даже не понимают, куда отправляют детей. Ведь в том же лужском Доме ребенка тоже не все в порядке с пожарной безопасностью.

В коридорах ломоносовского Дома ребенка непривычно тихо — не слышно детских голосов, зато витает запах корвалола и валерьянки. Так бывает в доме, в который пришла беда. Накануне здесь провожали воспитанников — часть из них навсегда разъехалась по соцучреждениям Луги, Всеволожска, Тихвина. Плакали все — дети, не понимающие, зачем их в спешке одевают и ведут не на игровую площадку, а в доселе невиданные большие машины, и взрослые, которые прекрасно осознавали, что больше не увидят малышей и что остаются без работы.

Служба судебных приставов-исполнителей по Петербургу (именно им выпала непростая миссия выселения обитателей дома) в этот же день разослала пресс-релиз с «разнарядкой» - куда, когда и сколько отправляют детей, и с дополнением: «судебные приставы добиваются того, чтобы должником незамедлительно были устранены нарушения, выявленные ОГПН (Госпожнадзором)». То, что теперь это уже никому не нужно (дети-то в дом не вернутся), никто в расчет не берет. Впрочем, обвинять судебных приставов нет причины. Они исполняют свой долг — к ним пришло судебное предписание о выселении, они не могут его проигнорировать. «Того, чтобы мы выселяли кого-то на улицу — нет. Дано время на переезд. Мы сами мамы, у нас у самих сердца кровью обливаются», - пояснили в службе.

Участников этой истории отличает чувство ответственности, доходящее порой до абсурда. Президент сказал — проверить. МЧС взяло под козырек, разослав директивы. Зам. главного госинспектора Петродворцового района по пожарному надзору вызвал старшего инспектора ОГПН Дмитрия Усова и распорядился — прошерстить «черный список» по подведомственной территории. Так Усов оказался в Доме ребенка - благо, пожарные в нем бывают каждый год, и каждый год недовольны. В деревянном здании 1892 года постройки с угольной котельной невозможно не найти нарушений. Их перечисление заняло не меньше листа формата А4, может, и больше. Среди самых невинных — отсутствие инструкции о действиях персонала на случай пожара и пожарные извещатели не той системы. Среди самых зловещих — отсутствие подъезда к водоисточнику и обледенение подъездных путей к Дому ребенка. Ну и, конечно, то, что само здание деревянное, а котельная у него угольная.

Ломоносовский районный суд, ознакомившись с длинной петицией, исполнил свой долг — приостановил деятельность учреждения на 90 суток. Вышестоящий суд, куда представители учреждения обратились с кассацией, согласился с коллегами, тоже исходя из соображений долга. Ну и, наконец, комитет по здравоохранению Ленобласти тоже о своем долге не забыл, распорядившись расформировать ломоносовский Дом ребенка, распихав (иного слова и не подобрать) детей по другим — ПОДОБНЫМ. Нет пожароопасного учреждения — нет проблемы. Дети из коллектива с уникальным микроклиматом стресс испытывают? Ерунда. Люди без работы остались? Тоже ерунда. Главное, что теперь можно не опасаться, что в Ломоносове когда-нибудь теоретически может случиться страшный пожар.

И все бы хорошо, только вот о долге перед детьми-сиротами, похоже, никто не подумал. Несколько вопросов: где все вышеперечисленные государевы люди были тогда, когда Дому действительно была нужна помощь? Это они килограммами возили сюда памперсы, одежду, медикаменты, различное оборудование, дополнительное питание? Это они нашли деньги на ремонт ВИЧ-группы, когда там в прошлом году всё залило водой и канализацией? Это они отремонтировали несколько групп, сделав их не только комфортными, но и приятными для проживания и работы? Это они оплачивают сиделку для маленькой девочки, которая после тяжелейшей операции вот уже несколько месяцев находится в больнице, почти полностью в гипсе, и которой теперь даже некуда вернуться — потому что ее лишили дома? Ну и, наконец, это они оборудовали первую и единственную в области сенсорную комнату, столь необходимую для психологической разгрузки таких детишек?

На презентации комнаты один из чиновников областного комздрава, выступая на фуршете, сказал, что ломоносовский Дом ребенка — одно из лучших учреждений в области и что ему оказывалась и будет оказываться всемерная поддержка. Лучше бы не поддерживали. По крайней мере, так.

Зато они знали, что дом деревянный. Что построен при «царе Горохе», что котельная там угольная и что дорога к дому в безобразном состоянии («Фонтанка» рассказывала, как однажды там перевернулась фура с углем). И что все время своего существования учреждение является пожароопасным. Это было известно и 60 лет назад, и 30 и 10. Но не нашлось ни другого здания, ни клочка земли, ни денег на строительство нового. А теперь тем более не найдется. «Кризис», - разводят руками чиновники, как будто мы находимся под оккупацией этого зверя уже долгие годы. «Разруха, причем в головах, а не в клозетах», - хочется ответить словами профессора Преображенского.

Осознав собственную несостоятельность, чиновники решили пойти по пути наименьшего сопротивления — попросту закрыли учреждение и теперь в спешном порядке ищут, куда бы пристроить детей. В распоряжении «Фонтанки» оказалась справка из областного комздрава о том, что вообще-то детские учреждения области могут принять только 16 детей. А нужно — больше 80! Хорошая «уплотниловка» ожидает другие Дома ребенка. О перераспределении бюджета уже не спрашиваем.

Детей везут в Тихвин, Всеволожск, детдома Приозерска и Гатчины. Безнадежно больные детки окажутся в спецучреждениях. Часть ВИЧ-инфицированных детишек едет в Лугу, хотя там нет специализированной группы для них — такой, какая была в Ломоносове. Да, все переселенцы будут накормлены и присмотрены, но лишатся того уникального микроклимата, который сотрудники и волонтеры создали для них в их Доме. Занятия арт-терапии, артисты, собаки-терапевты, сенсорная комната — где еще найдешь столько внимания со стороны взрослых...

Но чиновники уверены в своей правоте. И даже не задумываются о том, куда они переводят детей. Дом ребенка в Луге — место чудесное, там почти так же хорошо, как было в Ломоносове: здесь прекрасный персонал, недавно был сделан ремонт. Но и проблемы те же. По иронии судьбы, именно сегодня областная прокуратура опубликовала заявление о нарушениях, выявленных в лужском Доме. «Дом ребенка в г. Луга находится в здании, построенном до 1917 года. В здании не хватает требуемого количества помещений для оказания детям специальной медицинской и реабилитационной помощи. Нарушения, связанные с ненадлежащим техническим состоянием зданий, отмечались Росздравнадзором, но адекватных мер до сих пор не принято», - отмечает прокуратура, не уточняя: кто именно должен был принимать меры. Там же читаем и о том, что в лужском Доме ребенка с пожарной безопасностью тоже не все в порядке.

А комздрав туда отправляет подселенцев. Жесткий и жестокий по своей сути вопрос: какая разница, где могут сгореть дети? На севере Ленобласти или на юге?

После того как весть о расформировании ломоносовского Дома ребенка облетела всех неравнодушных, в самом Доме и в благотворительном фонде «Время помогать» (в течение двух лет патронировавшем учреждение), и даже в редакции «Фонтанки» стали раздаваться звонки — как, чем помочь, сколько денег нужно. Теоретически исполнить большую часть предписаний пожохраны можно (но комздрав лишил этой возможности, расформировав учреждение, хотя даже суд лишь приостановил его работу). Нельзя исправить только то, что дом деревянный, а котельная угольная. Под строительство нового здания нужна земля. Дом ребенка обладает приличным участком земли. Но оформить его как следует никто не помог. Никто не подумал и о выделении нового — были инвесторы, которые хотели построить для детей современное здание неподалеку от старого, но все уперлось в землю. Зато когда захотелось построить АЗС фактически на детдомовском участке — все бюрократические преграды пали. Так о каком долге тогда говорят те, кто кричит «Пожар, пожар!».

Светлана Тихомирова,
«Фонтанка.ру»