Борис Титов: доллар может стоить и 50 рублей

Борис Титов, председатель общественной организации «Деловая Россия», объединяющей руководителей более 2 тысяч предприятий несырьевого и перерабатывающего сектора российской экономики, является, пожалуй, одним из самых авторитетных экономистов и управленцев в стране. К его мнению прислушиваются в самых больших кабинетах. С недавних пор Титов занялся и политикой, став сопредседателем новой партии «Правое дело», созданной на базе СПС, «Демпартии» и «Гражданской силы».

Во время своего очередного визита в Петербург он ответил на вопросы «Фонтанки» не только о кризисе в экономике, но и в политике.

КРИЗИС В ЭКОНОМИКЕ

Вопрос, который волнует большинство наших читателей - как сильно может упасть рубль?

- Могу сказать, что по отношению к доллару падение может быть ощутимым. Все зависит от того, какую экономическую политику будет проводить государство. Если ничего не делать, то, по мнению ряда аналитиков, он может опуститься и до пятидесяти рублей. Это очень серьезная девальвация национальной валюты. Кстати, например, она уже произошла в Бразилии. Так получается, что в период кризиса больше страдают именно сырьевые экономики. Россия в их числе. Бразилия (как и мы) является поставщиком сырья на рынки.

С другой стороны, государство может приложить усилия, чтобы падение доллара остановилось на 40 рублях. Но для этого нужно вести взвешенную экономическую политику, а не поддерживать рубль, который в конечном итоге упадет еще больше. Оттягивая процесс, мы углубляем проблему. Нужно создавать условия для развития экономики, чтобы вновь было выгодно производить. Тогда начнут поступать инвестиции, наступит экономическая стабилизация, затем подъем. И национальная валюта вновь начнет расти.

Какие это шаги?

- Это, прежде всего, изменения в налоговой политике - у нас бизнес до сих пор пережат налогами. Мы уже не раз говорили о некоторых налоговых кредитах, налоговых каникулах, прежде всего при уплате НДС.

Второе - это кредитные ресурсы. Государство должно стимулировать по ним низкую процентную ставку, компенсируя ее, проводя такую денежно-кредитную политику, чтобы нашим банкам было выгодно кредитовать предприятия под низкий процент. Государство должно обеспечивать банковскую сферу дешевыми ресурсами, чтобы они уже в свою очередь передавали их бизнесу.

Третье – необходимо обязательно заморозить тарифы естественных монополий. В условиях кризиса нужно стабилизироваться, а не развиваться. Нужно просто остановить многомиллиардные программы, например, строительство газопровода от Петербурга до Хельсинки. Не повышать тарифы естественных монополий, и тем самым не увеличивать издержки для бизнеса. Тогда и рубль не будет так падать.

Падение рубля означает для нашей страны рост цен и как следствие – социальную нестабильность.

Американцы, например, даже не почувствовали падение доллара, так как их производители ориентированы скорее на внутренний рынок. Инфляция там была незначительной, хотя доллар падал. В России другая ситуация, так как в США конкурентная экономика, в отличие от нашей. Падение доллара повышает конкурентоспособность их предприятий. У нас в основном экономика сырьевая, и мы обеспечиваем себя за счет импорта. Цены для поставщиков фиксируются, к сожалению, не в рублях, а в долларах. Как стоила машина десять тысяч долларов, так она и будет стоить эти деньги. И дешевле не станет из-за того, что рубль снизился, скорее наоборот. Поэтому падение рубля имеет прямое воздействие на инфляцию.

Беда моноостраслевой экономики – зависимость от сырья. Поэтому мы всегда говорим, что главная проблема, которую не удалось решить за 2001-2008 годы – использование этапа высоких цен на нефть для диверсификации экономики.

Правительство не было готово к кризису?

- Я бы так не стал говорить, но ошибки все-таки были. Главная – экономика не была диверсифицирована. Этот факт явился лакмусовой бумажкой. Проблема в том, что мы за этот период сделали очень мало, чтобы уйти от зависимости от нефти.

Если бы экономика была диверсифицирована, падение рубля было бы не столь значительным, а может быть, и падения вовсе не было бы.

Некоторые аналитики прогнозируют второй этап кризиса...

- Причин для второго этапа может быть много. Например, у наших крупных компаний подходят сроки оплаты по кредитам перед зарубежными банками. Где брать деньги, пока не понятно.

Цены на нефть упали, из-за этого образовался дефицит бюджета. Только в декабре он составил более 20%. Если цены на нефть будут на том же уровне или упадут, то возникнут проблемы по выполнению бюджетных обязательств, в том числе и социальных. Что не может не привести к дестабилизации в стране.

Также причина второй волны – это нестабильность на внешних рыках. Падение экономики некоторых стран не достигла дна. У банков Америки по-прежнему огромные долги, они будут их списывать. По мнению некоторых аналитиков, только американская экономика достигнет кризиса к июню.

Стоит ожидать социальных взрывов в нашей стране в связи с кризисом?

- Правительство делает все, чтобы этого не произошло. Например, поддержка банковской сферы привела к тому, что вкладчики не обнулили свои счета. Повысили гарантии по вкладам, помогли спастись банкам. Экстремальные последствия могут быть только в случае крайне неудачной экономической политики государства.

Первые лица государства постоянно успокаивают население, говоря о «временных финансовых трудностях». Дают ли эффект такие заявления?

- Если скажешь «кризис», все сразу же пойдут покупать доллары, закрывать счета, забирать свои инвестиции. Общественная психологическая составляющая очень важна в экономике. Но нельзя замалчивать проблемы в экономике, люди должны понимать насколько они серьезны, к чему нам готовиться. Тогда и кризис пройдет легче. Это как два подхода в медицине: наш и западный. Они ставят диагноз и говорят открыто – у вас рак. И человек мужественно переживает это. При этом есть возможность принять меры - от химиотерапии до правильного составления завещания. У нас же от больного скрывают диагноз, и тем самым лишают возможности правильно отреагировать. Лишаем его родственников сохранения стабильности после его смерти. Также и в экономике.

КРИЗИС ПРАВОЙ ИДЕИ

Почему именно сейчас возникло «Правое дело»? При президенте Путине такую партию нельзя было организовать?

- При той экономике, которая у нас была, в правой партии не было необходимости. Сырьевая экономика связана с тем, что постоянно в страну текут деньги, и задача государства правильно их распределять. Кто-то с этим справляется хорошо - например, Норвегия, Саудовская Аравия. Кто-то хуже - например, Нигерия или Венесуэла. У нас страна вела разумную распределительную политику, которая сопровождалась большой активностью на левом фланге, в рядах коммунистов и эсеров. Но в этот период государство не думало - как искать и развивать другие источники дохода.

А что изменилось сегодня?

- Когда становится плохо, сразу начинаются поиски тех, кто может что-то посоветовать. Кто может взять на себя какие-то программы. Правые появляются тогда, когда надо спасать. Это было в нашей истории не раз. Например, после Крымской войны Александр II привел группу либеральных экономистов, которые обеспечили прорыв в экономике. При Витте и Столыпине либералы обеспечили рост, в результате к 1913 году Россия достигла наивысших результатов в своем развитии.

Власть сегодня понимает, что необходима диверсификация и либерализация экономики, создание условий для развития бизнеса. Другого пути нет. Поэтому правая партия сейчас востребована.

Вас не пугает, что правая идея в глазах избирателей дискредитирована?

- После 90-х годов с правой партией ассоциировалось все плохое. Главная же задача «Правого дела» - доказывать, что это было время не капитализма, а криминала, коммунистически-распределительная эпоха. Цивилизованного капитализма не было. Да, слова произносились. Результат - в общественном сознании они зафиксировались со знаком «минус». Нам необходимо с этим бороться, доказывать обществу, что капитализм - это хорошо.

Пришло время правой партии, так как она востребована государством, чтобы участвовать в разработке новой экономической политики обществом. Так как социальные вопросы можно решать только либеральными методами, создавая социально-рыночной систему. Судьба нашей партии зависит, сможем ли мы развернуть в нашу сторону бизнес. Мы должны ему доказать, что мы - именно та политическая сила, которая сможет повернуть Россию вправо.

Даже если весь бизнес придет на избирательный участок, вам все равно не хватит этих голосов, чтобы преодолеть 7% барьер в парламент...

- Ну, 7% тогда мы наберем. Наш электоральный ресурс 20-25%. Другое дело, что мы не надеемся, что их получим. На 7% мы рассчитываем.

Но вам же все равно не обойтись в программе без социальных пунктов.

- Да, конечно, не обойтись. Но мы будем высказываться о них так, как понимаем. Мы говорим о создании рыночной пенсионной системы. О новой системе социального страхования, основанной на рыночной экономике, новых профсоюзах. Но только не о распределении денег, которых в стране и так нет.

Тогда как идеологически можно позиционировать «Правое дело»?

- Мы - партия либеральных консерваторов. Мы за либеральную экономику, но не полную свободу в политической сфере. Да, конечно, мы за демократию, но и за сильное государство, которое должно иметь рычаги для выстраивания новой экономики. За то, чтобы социальная система была рыночной.

Сопредседатели «Правого дела», в том числе и Вы, не раз говорили о том, что партия готова к сотрудничеству с Кремлем. Тогда почему в «Правое дело» не идут так называемые кремлевские либералы, например, Сванидзе, Познер, Дворкович?

- Сванидзе - не знаю. Если говорить о кремлевских людях, то мы не рассчитываем на чиновников либеральных взглядов, что они придут к нам. Но к нам пришли Алексей Волин (ныне президент группы компаний А-медиа - ред.), которого можно назвать патриархом нашего пиара, который работал еще у Ельцина. В партию вступили Игорь Юргенс (председатель правления Института современного развития, председателем попечительского совета которого является президент России - ред.), писатель Мариэтта Чудакова.

Мы должны доказывать нашу эффективность, просто так кредит доверия нам дают не все.

Беседовал Алексей Яушев,
"Фонтанка.ру"