Януш Вишневский: беда от нежного сердца

1 декабря в Петербург приехал Януш Леон Вишневский, ученый и автор книг («Одиночества в сети», «Повторения судьбы», «Любовницы», «Мартины»), как он сам себя называет, остерегаясь звания писателя. Г-н Вишневский пробудет в нашем городе три дня, раздаст десятки интервью и подпишет множество книг, ответит на сотни вопросов армии своих поклонниц.

Какой еще писатель за последние годы вызывал в сердцах соотечественников столько любви – разве что Коэльо, но его, кажется, давно раскусили, обратясь к иным кумирам. Вокруг Вишневского в России уже несколько лет происходит массовая истерия – книги расходятся миллионными тиражами, а количество желающих хоть краем глаза взглянуть на своего кумира так велико, что книжные супермаркеты, устраивающие презентации книг, готовятся к этим встречам как к осаде. Вишневский, живущий в Германии, популярен и на своей исторической родине, в Польше; его книги переведены на некоторые языки мира и вызывают в некоторых странах интерес – но он ни в какое сравнение не идет с ситуацией в России. Такая вот загадка. Феномен еще и потому, что восхищение вызывают не только книги, но и сам автор, человек весьма скромной наружности, средних лет, невероятно обаятельный – юные девы наперебой фотографируются с ним, забивая его электронную почту признаниями в любви. Именно они, впечатлительные и нежные, составляют большую часть его аудитории (среди которой попадаются и женщины всех возрастов, и, что поразительно – мужчины) – поскольку могут принимать за чистую монету чувства и события, описанные Вишневским; а слова, которыми он это делает – за подлинную литературу.

Его мир как будто бы ими и придуман – экзальтированными, жаждущими эмоций девочками, чьи головы набиты банальностями; разница в том, что этот мир создает все же взрослый мужчина, много лет посвятивший научной работе. Делает ли он это искренне или вполне расчетливо – и есть главный вопрос; ответ в любом случае печален. Либо автор сам инфантилен и банален до невозможности, к тому же еще и озабочен; либо сознательно пудрит нам мозги, целясь в самых незащищенных.

Персонажи Вишневского (преимущественно женщины) живут в перманентном возбуждении, которое автор пытается выдать за чувства. Все происходящее так или иначе происходит лишь потому, что кто-то кого-то хочет; а герои этого автора не привыкли себя сдерживать, если они хотят… Они делают ЭТО везде; даже в церкви их не оставляют навязчивые желания: герой рассказа «Аритмия», музыкант, играет для своей возлюбленной в костеле, не подозревая, что «прежде чем кончил он, я кончила три раза». Общаются они тоже довольно однообразно, облизывая, обкусывая, оглаживая друг друга, как бессловесные животные, хотя время от времени один из партнеров разражается пространным монологом, как правило – на научные темы; впрочем, Вишневский честно признается, что просто не умеет писать диалоги. Если же и пишет, то они многозначительны: «Разве в наше время еще есть люди, способные погибнуть за слово? – спросил он скорее весело, чем удивленно. – Думаю, что да, - улыбнулась она, - из тех, что не хотят умереть от скуки». Это диалог на пляже – юноша клеит девушку. Чтобы потом перейти сами понимаете, к чему. «Остальное – секс», как говорится в третьем рассказе, посвященном все той же теме.

То, как Вишневский пишет о сексе – это вообще ужасная гадость, правда. Чего стоит одна только фраза «в субботу вечером о себе заявило мое собственное либидо, страстно возжелавшее твоего фаллоса». Но ею дело не ограничивается, и на одном из описаний поцелуя с упоминанием подробностей строения человеческой челюсти, работы языка и истекания слюны может стошнить даже тех, кому давно не восемнадцать. Тут пошлость на пошлости, не знаешь, куда глаза прятать: «Он играл на скрипке. Неистово. Всем своим существом». И куда только переводчики смотрят? На втором курсе филфака за такие пассажи нас, помнится, подвергали публичной экзекуции.

Еще герои Вишневского все время плачут. Реки слез проливают девушки с ПМС, дамы в климаксе, а больше всего – мужчины, которые, как утверждает автор, основываясь на научных изысканиях, относятся к исчезающему виду. В этом, как и во всем остальном, проглядывает кокетство, точнее – заигрывание со слабым полом, которому адресованы все его опусы. Если «Одиночество в сети» (написанное, по признанию Вишневского, в трудную пору в психотерапевтических целях) выглядело исповедью нежного сердца, то в остальных проектах сквозит тонкий расчет, и выглядят они все противней уже просто в силу своей небрежности и вторичности. Правда, в Польше вышла его книга для детей. Интересно, о чем она.

Жанна Каренина,
Фонтанка. ру