На смерть оппозиционера

О последствиях гибели Магомеда Евлоева говорить рано. Его смерть напомнила России о том, что на Кавказе существуют не только проблемные Абхазия с Южной Осетией. Его смерть – это повод вспомнить, это повод помянуть — и не только его одного. Смерть Евлоева – это очередные вопросы.

О его смерти я узнала – стыдно сказать! – в салоне красоты. Ингушка Залина делала мне маникюр, и мы, как обычно, спорили о ситуации в Ингушетии («Думаешь, как выжил такой маленький народ как мы? – кипятилась она. – Да только благодаря нашей гордости!»), и вдруг по радио передали:
- Глава сайта «Ингушетия.ру» Магомед Евлоев умер в больнице от ранения, полученного в результате непроизвольного выстрела в голову.
- Охренеть! – сказала я. Я имела в виду ситуацию в целом.
- Убили-таки, – ответила Залина. Она думала о частностях.

То, что смерть Магомеда не случайна, не сомневался ни один из тех, с кем я созванивалась весь следующий день. Бывшие коллеги по войне активно острили перья и готовились писать про великого оппозиционера, патриота…
- Как ты думаешь, что теперь будет? – спросил меня один из них.
Понятно что. Война.

Хотя, что будет на самом деле, не знает никто – даже те, кто поклялся отомстить за «непроизвольный выстрел в голову». Кавказ – дело тонкое. Но очень взрывоопасное.

Отступление

Сейчас все кинутся катать эпитафии, вставляя между строк «личные воспоминания» о борце, великом человеке, которого они знали без году неделя. Как в случае с Анной Политковской: не пропиарится на смерти оппозиционера только ленивый.

В ближайшие недели мы увидим, сколько друзей было у покойного – о которых он и не подозревал при жизни, сколько последователей сплотится вокруг его имени, чтобы встать перед телекамерами и произнести бравурную речь.

Я не буду говорить о том, как хорошо знала этого человека. Знала. На протяжении 1,5 лет мы с Магомедом вели оживленную переписку как редакторы двух ингушских сайтов.

Мы враждовали. Он обвинял мой сайт в лояльности к местной власти, я его – в несоблюдении авторских прав при перепечатке наших материалов.

Но в нескольких темах мы были единодушны: осетино-ингушском конфликте 1992 года, судьбе осетинских беженцев ингушской национальности и событиях лета 2004 года.

Поэтому он перепечатывал все наши репортажи из Майского (поселка, в котором более 15 лет проживали беженцы-ингуши, бежавшие от резни в Пригородном районе Северной Осетии), эксклюзивы из недр республиканского МВД по задержанным боевикам, участвовавшим в нападении на Ингушетию, и периодически проявлялся у меня в почте, уточняя детали.

Он не был журналистом в буквальном понимании этого слова. Он делал журналистику так, как понимал – со всей горячностью вайнаха. И это срабатывало.

Я смотрела на растущее день ото дня число его читателей и недоумевала: вопреки всем писаным и неписаным правилам журналистики, его статьи – порой безграмотные до ужаса, порой пугающие наивным патриотическим угаром – находили отклик в сердцах его соотечественников из разных уголков земного шара, для многих из которых сайт Ингушетия.ру стал единственным местом встречи с родиной.

Магомед Евлоев не был журналистом, повторяю. Но был хорошим организатором и бизнесменом. Он наладил безостановочную работу сайта - единственной отдушины для ингушской молодежи, уставшей от лжи местечковых газет, которые давно задыхаются в славословии главе республики.

У сайта Магомеда Евлоева была неплохая корреспондентская сеть – причем, зачастую свежие новости сообщали ему сами посетители. Так или иначе, где бы Евлоев ни находился, о событиях в своей республике он узнавал в числе первых и всегда был в курсе происходящего.

Сайт Ингушетия.ру был единственным ресурсом в республике, который работал в ночь нападения Шамиля Басаева на республику, когда были перекрыты все каналы связи, когда боевики ездили по домашним адресам сотрудников правоохранительных органов с расстрельными списками в руках, не щадя никого.

Для тех, кто не в курсе – в ночь с 21 на 22 июня 2004 года на республику было совершено нападение отрядов незаконных вооруженных формирований под руководством Басаева. Удар был хорошо спланирован – в одночасье под контроль боевиков перешли опорные точки на территории республики, дороги, склады МВД Ингушетии с оружием. Захватить главное здание МВД РИ боевикам помешали сотрудники правоохранительных органов республики, более 12 часов отражавшие удары боевиков в одиночку – федеральные войска, дислоцируемые на территории Ингушетии, на помощь ингушским милиционерам так и не пришли.

В ту ночь традиционные каналы связи оказались не готовы к оперативному информированию жителей республики о кровавых событиях, происходящих на ее территории: радио-ТВ-сообщения, которые транслировались на Ингушетию через Москву, не успевали за развитием событий.

А в ту ночь информация для жителей Ингушетии была жизненно необходима в прямом смысле этого слова: установив контроль над основными дорогами в республике, боевики расстреливали всех, кто оказывался в зоне видимости. В ту ночь маленькая республика не досчиталась нескольких сотен человек – как сотрудников правоохранительных органов, так и «гражданских лиц».

На помощь жителям пришел сайт Ингушетия.ру, руководство которого сочло необходимым вывешивать на сайт в режиме реального времени всю поступающую в редакцию информацию о перемещениях боевиков и о боевых действиях в том или ином населенном пункте республики. Вскоре к журналистам подключились читатели – на форуме они давали сводки о событиях.

Именно после этого органы безопасности закрыли в республике половину интернет-кафе под девизом контртеррористической операции, а Магомеда Евлоева обвинили в содействии боевикам… Однако, возможно, что именно благодаря ему число убитых в ту ночь ингушей не перевалило за тысячу.

Впрочем, в чем только его ни обвиняли…. Ему было не привыкать.
Местные власти всеми силами пытались вытащить эту занозу из интернет-пространства – в последние годы сайт часто зависал – то ли от наплыва посетителей, то ли из-за неумелых хакерских атак.

Он не был журналистом, еще раз. Да, в общем-то и расчетливым бизнесменом он не был тоже – когда дело касалось Ингушетии.ру.

Осенью 2006 года, когда у нас начались перебои с финансированием, наш сайт тихо угасал, и его работа была приостановлена аккурат перед очередной годовщиной трагедии в Пригородном районе, на мой редакторский ящик упало письмо от Магомеда: «Нашли время, когда закрываться. Что у вас происходит?». И предложил встретиться.

Мы встретились в кафе на Арбате. Он оказался здоровенным мужиком с хитрой улыбкой и пронзительными глазами. Что он подумал обо мне – не знаю. Кажется, удивился.

Он приехал с предложением взять расходы по работе редакции на себя. Либо же купить ресурс. То или другое – лишь бы «Ингформ» продолжал работать. На мой вопрос – зачем ему это – он сказал, что ему хочется, чтобы сайтов, пишущих об Ингушетии, было больше. Зачем? «Я люблю свою родину и хочу, чтобы она стала лучше».

Тогда я ему не поверила. Журналистика давно перестала быть делом патриотов, сказала я и взяла тайм-аут, чтобы подумать. Время от времени мы продолжали созваниваться – предложение Магомеда оставалось в силе.

Сейчас я понимаю причину этой поразительной популярности Ингушетии.ру. Магомед не собирался делать из сайта информационное агентство по распространению новостей. Он пошел дальше. Из Ингушетия.ру он сделал живой организм, этакий всемирный блог по-ингушски, в котором жители маленькой республики делились новостями, возмущались чиновничьей коррупцией, сплетничали, поздравляли друга с днем рождения, находили друзей…

Это был маленький уголок Ингушетии – такой же непредсказуемый, разный и гостеприимный, как и сама республика. Останется ли он им теперь, после смерти Евлоева? Возможно.

Смерть как повод

В те встречи мы с Евлоевым говорили не только о сайте. Я спросила его – не страшно ли ему ездить в республику, не боится ли он мести со стороны Зязикова. Он сказал – нет.

Его смерть всколыхнула республику. Какой бы неоднозначной фигурой не был Магомед Евлоев, его убийство властям Ингушетии не простят.

О последствиях гибели Евлоева говорить рано. Его смерть напомнила России о том, что на Кавказе существуют не только проблемные Абхазия с Южной Осетией. Его смерть – это повод вспомнить.

Вспомнить беженцев, о которых он писал. Что сделало правительство Ингушетии, чтобы помешать Козаку подцепить краном вагончики, в которых беженцы жили более 15 лет в ожидании возвращения домой, и переместить бывших граждан Северной Осетии с их нехитрым скарбом на сырую, не приспособленную к жизни землю так называемого поселка Нового?

Смерть Евлоева – это повод помянуть.
Ингушей, которые вернулись на свои подворья в Северной Осетии и были похищены. А списки пропавших без вести продолжают пополняться…

Русских, поверивших словам властей о нормализации обстановки в регионе, вернувшихся в Ингушетию и убитых под покровом ночи в собственных домах.

Галину Губину – русскую учительницу, прожившую всю жизнь в Ингушетии, организатора программы по возвращению русскоязычного населения в республику, расстрелянную среди бела дня при выходе из административного здания станицы Ордженикидзевская. Это было второе покушение на нее. «Удачное».

Алихана Калиматова, родного брата прокурора Ингушетии, который приехал из Москвы на родину расследовать убийства ингушей на территории Осетии и был расстрелян неизвестными на выходе из кафе.

Русских ребят, командированных из разных точек страны на службу в Ингушетию, и так и не вернувшихся из командировки.

Ингушских мальчишек, каждый год подрывающихся на растяжках в лесу в поисках черемши – дополнительного заработка и угощения для скудного стола.

Гибель Магомеда Евлоева – это еще и повод задуматься над тем, почему в самом дотационном субъекте Российской Федерации (после республики Саха), на благополучие которого идет масса денег, практически не осталось ни одного русского, а оставшиеся жители гибнут?

«Приезжайте к нам в гости! – приглашают меня знакомые в правоохранительных органах. - Правда, ночевать придется в Осетии. Лицам славянской национальности передвигаться по республике без охраны и оставаться ночевать в Ингушетии стало опасно».

Смерть Евлоева – это очередные вопросы. Почему в демократическом государстве, в котором конституционным правом закреплена свобода слова и передвижения, люди, неугодные местной власти, вынуждены были покинуть пределы субъекта РФ, а те, кто попытался вернуться – погибли при неясных обстоятельствах?

Напоследок

Последний раз я слышала Магомеда Евлоева зимой этого года: я сидела на милонге в Киноактере, и позвонил он с закрытого номера. Было начало двенадцатого. Его голос был едва различим в звуках танго. Магомед спрашивал про сайт, уточнял, не передумала ли я.
С моей последней командировки в Ингушетию прошло больше года. Республика и ее беды казались мне чем-то очень далеким.
И я жестко сказала, что сайт не продается. И попросила больше не звонить. И повесила трубку.
Я жила дальше и не вспоминала. До сего дня.
И единственное, о чем я жалею сейчас – что побоялась. И не отдала ему наш сайт. Он был бы в надежных руках.

Светлана Андреева