Детектор лжи как инструмент отдела кадров

Детектор лжи или полиграф традиционно представляется таинственным прибором из арсенала спецслужб. Однако в последнее время с ним все чаще сталкиваются самые обычные люди. Борясь за сокращение издержек и оптимизацию расходов, к полиграфу обратились многие работодатели. Будущих менеджеров проверяют при приеме на работу и периодически потом, для профилактики. Только в Петербурге работает около трех десятков полиграфологов. Как правило, службы безопасности различных компаний неохотно рассказывают о своих секретах. “Фонтанка” узнала, как полиграф влияет на судьбы простых людей.

В сущности, Ринат всегда был подонком. Восемь лет назад системно подсел на героин. Потом, правда, переломался и бросил. Занимался вымогательством, подделывал документы для налоговой. Когда работал водителем в ЛДМ, мухлевал с талонами на бензин. Однажды зачем-то украл доски у соседа по даче. Даже его приятели — мелкие бандиты — выглядели как-то приличнее. Однажды вместе с ними Рината “приняли” менты. Долго били, желая признаний в разбойном нападении. Ничего не добившись, оставили на неделю отдыхать в изоляторе — пока не пройдут синяки и кровоподтеки.

На новый год приятель Валера, с которым вместе продавали на точке сотовые, взял грамм “спида”. Потом снова поехала хмурая тема. Валеру скоро уволили, а теперь и под Рината копают. А все Вика — она видела как Ринат в уборной раскатывал “дорогу” и вечно ухмылялась, когда он в анабиозе наваливался на прилавок.

У Вики, кстати, тоже та еще история. Три года с героиновым наркоманом прожила, между прочим. Так что понимает, что к чему. Потом бросила своего торчка и теперь работает — содержит мать и маленького брата. Дружит со второй продавщицей, Наташей. Они с ней по дискотекам ходят и траву иногда покуривают. Наташа еще из кассы иногда подворовывает.

Вообще в их магазине наркотиков не пробовала только старший продавец — Зоя. Ей, правда, однажды муж, вернувшись после отсидки, предложил вколоть что-то — для новых сексуальных ощущений. Зоя согласилась. Новых ощущений не было.

Вся эта трагическая мизансцена — вовсе не художественный вымысел, а лишь вольное переложение отчета о проверке сотрудников некоего магазина сотовой связи с помощью детектора лжи. Только в документе имена были вымараны, а сверху чернел гриф — "Строго конфиденциально! Только для руководителя! Документ строгого хранения!".

Этот отчет и еще пару таких же корреспонденту «Фонтанки» передал руководитель петербургского «Центра оценки достоверности информации» Андрей Степанов. Подтянутый мужчина с аккуратными усами щеточкой, в сером свитере и брюках с идеальными стрелками. Тип петербургского чекиста. У него над столом и в самом деле висит диплом об окончании с отличием Высших курсов КГБ СССР и несколько вымпелов в память о «матчевых встречах ФСБ по волейболу».

Центр Степанова занимает две небольших комнаты в здании на 2-м Муринском проспекте. В его кабинете как раз умещаются письменный стол, кресло для посетителей и два книжных шкафа. На столе — ноутбук и грозно поблескивающий хромированными контактами детектор лжи — полиграф. В книжном шкафу — тома и папки с заголовками на корешках: «Бизнес-разведка», «Словарь практического психолога», «Типы людей и бизнес», «Психология и этика делового контакта» и даже «НЛП. Гипноз». Библиотечку венчают бутылки и коробки от дорогого алкоголя.

Разговор Степанов начинает с того, что обзванивает несколько своих коллег-полиграфологов, чтобы договориться для меня об интервью. «Скажи, что от меня, а то никто с тобой разговаривать не будет, — поясняет он мне и уже прощается с кем-то в трубке. - Ну, будь здоров. С тебя пузырь». Смесь уверенности в себе и доверительности, так знакомая нам, например, по сериалу «Улицы разбитых фонарей».

Степанов не зря уверен в себе. Его Центр — крупнейший на всем Северо-Западе, конкурентов практически нет. Всего в Петербурге работает около трех десятков полиграфологов. Треть из них трудится в спецслужбах, остальные — в частных компаниях. Обеспечивают, языком официальных брошюр, «психологическую безопасность бизнеса и предпринимательской деятельности». Большинство держится плотной когортой — все так или иначе связаны со степановским центром. К периодически появляющимся конкурентам относятся ревниво. «Нам уже много раз приходилось выступать в качестве независимых экспертов, когда такие горе-специалисты обвиняли невиновных людей", - с сожалением рассказывает Степанов. В то же время о своих специалистах и учениках он говорит с гордостью, цену которой знает до последней цифры: "Мы за восемь лет деятельности вернули клиентам утраченных средств на $3 680 000".

Чаще всего к Степанову обращаются, когда были похищены какие-то материальные ценности, а надежд на милицию нет. Некоторые компании проверяют людей при найме на работу, кое-кто гоняет на полиграф действующих сотрудников — чтобы дисциплина была. Закона о проверке на полиграфе в России нет, эта деятельность не лицензируется, а результаты обследования судом как доказательство не признаются. Так что тест на полиграфе проводится только добровольно. Теоретически, от него можно отказаться вовсе или не отвечать на отдельные вопросы. Практически любое запирательство всегда будет трактоваться не в пользу соискателя.

Тест на детекторе лжи при найме на работу — это долгий разговор на ряд «увлекательных» тем. Наркотики, алкоголь, страсть к азартным играм, долги, совершенные преступления. Детектор - это, в сущности, такой электронный «металлоискатель», слепое орудие в умелых руках опытного психолога и бравого следака. В идеале полиграфолог добьется того, что человек сам даст всю необходимую информацию. Может быть, через два часа, а может, через три — это уже не принципиально. В устах чем-то похожего на Джона Малковича ученика Степанова Эдуарда Бычкова эта мысль звучит и вовсе убедительно: «Искусство постановки вопроса сродни психотерапевтической процедуре. Вот я спрашиваю человека: “В своей большой и светлой жизни ты пробовал наркотики?” Он, конечно, отвечает, нет. Но всегда можно сформулировать вопрос иначе. И я, в конце концов, обязательно выясню, когда, как часто, ширяется он или нюхает, продает или покупает».

Миловидной студентке Ольге Андреевой пришлось пройти тест на полиграфе, когда она захотела устроиться кассиром в один из магазинов крупной сотовой компании. Во всесилие техники она не верила и не верит: «Человек с железными нервами пройдет полиграф раз плюнуть, тем более можно, например, таблеток наглотаться — они же не проверяют». Для Ольги тест на полиграфе длился около получаса. Пятнадцать минут — просто обсуждение вопросов, чтобы «замотивировать кандидата на дачу искренних ответов», потом — сам тест. Самописцы детектора лжи дернулись у Ольги при ответах на два вопроса — «были ли вы под следствием?» (в милиции девушка была однажды — получала паспорт) и «честный ли вы человек?» (тут у Ольги почему-то непроизвольно дернулась рука).

За два месяца, что она проработала в фирме, больше Ольге сталкиваться с полиграфом не приходилось. Но разговоры о детекторе лжи в магазине не прекращались. То неделю всех будоражила история о парне с соседней точки, который показывал чуть ли не лучшие продажи в городе и был в сутки уволен, завалив полиграф. То старший продавец, в очередной раз обнаружив недостачу чехлов для телефонов, начинал кричать, что сейчас же звонит в службу безопасности, и всех прогонят через детектор. Под Новый год Ольга уволилась сама — ей не хотелось работать на праздники без выходных.

Выпускник Академии МВД юрист Андрей Тимчук работал штатным полиграфологом в компании по продаже мобильных телефонов несколько лет. Содержать такого специалиста недешево. Сначала компании пришлось заплатить 85 тыс. рублей за его обучение. Потом Тимчуку выделили отдельный кабинет, купили большое комфортабельное кресло (на обычных офисных стульях уже через час люди начинают ерзать, и это сбивает показания полиграфа). Снарядили ноутбуком и собственно полиграфом. Вообще лучший американский аппарат Lafayette стоит около $12 000. Но так разоряться в компании не стали — за $5000 приобрели похожий детектор «Диана». Такие же сейчас используют в ФСБ и других спецслужбах.

Каждый день Андрей Тимчук шел на работу к девяти утра. В корпоративном особняке на Лесном проспекте служба безопасности находится под самой крышей. Отперев десяток дверей магнитной карточкой, Тимчук попадает в свой кабинет и включает компьютер. И вот уже к нему, как на прием к врачу, тянутся желающие вступить «в дружные ряды команды настоящих профессионалов» — будущих продавцов и менеджеров.

Медленно тянутся минуты обследования. Человек краснеет. На затылке выступает легкая испарина. Судорожно расширяется зрачок. Из глубин памяти всплывают полузабытые мелкие грешки. Больше двух-трех тестов в день провести никак не получается. Да и полиграфолог Тимчук — не железный. Опрос на полиграфе - дело утомительное. Начинает замыливаться глаз, в голову не приходят нужные вопросы.

За этот тяжкий труд полиграфологи получают достойную зарплату — $2000 в месяц. За меньшие деньги специалисты по детекции лжи просто не работают. Но и заказчик в накладе не остается. Ведь каждый месяц, благодаря работе Тимчука, возвращается убытков намного больше! После того, как расхититель корпоративной собственности выявлен, с ним идет торговля — в обмен на признание и возврат похищенного могут пообещать не возбуждать уголовное дело или даже не использовать «нестандартные методы воздействия».

Но, как учат учебники криминалистики, главное — это даже не раскрываемость, а профилактика преступлений. Благодаря детектору лжи, масса нежелательных элементов отсекается прямо на входе. Да и расходы, связанные с проверкой сотрудников отделом кадров, сокращаются. «Раньше мы проверяли людей по милицейским базам. Но вы же знаете, что стоит сейчас из обвиняемого в свидетели перевестись, и не будет тебя ни в какой базе. Или жилищные условия проверяли — приходили, а там притон; участковый говорит, что дебоши каждый день. С детектором это все гораздо быстрее и проще. Кроме того, зачастую обследование на полиграфе — это даже какой-то урок для людей. Например, взял человек телефон домой поиграть. Это обнаружилось, а вернуть аппарат страшно. Но из-за полиграфа еще до обследования признался. Воруют везде одинаково, только в одних компаниях ловят, а в других нет. Что касается этических моментов, то ведь если бы вы бизнесом занимались, вас бы тоже в первую очередь волновала прибыль, а не отношение сотрудников», — делится своими педагогическими воззрениями бывший шеф службы безопасности компании "Ультра Стар" Алексей Цыганков.

«Кто-то один крысятничает, а убыток раскидывают на всех. Ты хочешь с таким человеком работать? Ты ведь хочешь работать с человеком, который тебя не подставит, не опустит никогда», — убедительно вторит ему Эдуард Бычков. У него в практике, кстати, бывали разные случаи: «Вот один несколько лет назад по пьяному делу угнал милицейский мотоцикл. В итоге — перестрелка и три года в «Крестах». А он там не опустился, он, наоборот, три рабочих специальности получил. Пошли навстречу, взяли человека на работу. Пускай работает, если все нормально. А через три месяца испытательный срок пройдет, мы его снова проверим. Короткий тест уже будет. Или вот как-то в бухгалтерии по столам у женщин куча всего лежит. Пропали деньги, и они начинают думать друг на друга. Поднимаем уборщицу. А она в отказ уходит о предыдущих местах работы: туда ездить далеко было, здесь с начальством не сошлась… Вроде бы порядочная, вроде бы уборщица… Оказалось — три судимости, еще в 80-е годы мужа ножиком пырнула».

Детектор лжи именно у дилеров мобильной связи больше всего пришелся ко двору. Сотовые телефоны просто украсть и еще проще продать. В сущности, это настоящая валюта, и еще вопрос, что проще обменять на российские рубли в два часа ночи в окрестностях любой станции метро — евро, доллары или старенькую «Нокию».

Способов слегка нагреть работодателя у продавцов мобильных телефонов масса. Можно просто торговать левыми трубками или покупать подержанные аппараты по одной цене, а фирме показывать другую и разницу забирать себе. За малую мзду можно оформить договор на подключение без документов. Можно банально воровать карточки оплаты, можно положить меньше денег на счет, чем заплатил клиент, рассчитывая, что тот не заметит разницы баланса. Некоторые скачивают так называемые ключевые файлы с компьютера в магазине и, скопировав их на собственный лэптоп, проводят платежи за мобильную связь в обход компании.

Всем этим ловким молодым людям представления о корпоративном духе в принципе чужды. А желание больше зарабатывать выражается не в протестантском, а скорее, в таком веселом пиратском жизненном подходе. «Сейчас почему-то у них гашиш в основном идет, марихуану мало курят. И считают, что это лучше, чем выпить банку джин-тоника», — характеризует жесткий мировоззренческий конфликт между наемным работником и работодателем Алексей Цыганков.

Да что там рядовые продавцы, ответственные сотрудники проявляют еще меньше сознательности. «Я не встречал ни одного менеджера по оптовым закупкам, который бы в той или иной форме работал без откатов. Или сдает товар в регион по заниженной цене, а разницу получает от филиала и кладет в карман. Это искаженное восприятие, он считает, что раз деньги пришли со стороны, то он у фирмы не украл», — сетует Эдуард Бычков.

Вот в чем, оказывается, проблема. В искаженном восприятии. В двух принципиально разных идеологических схемах, в двух непримиримых моделях мироздания, а вовсе не в маленькой прямоугольной коробочке под названием «полиграф». Просто слишком разные люди подключаются к ней с разных сторон. С одной стороны — уверенный в себе профессионал, для которого тесты на детекторе лжи - это «интересная работа, в которой всегда есть место самосовершенствованию». На его стороне данные корпорацией сила и авторитет власти. Он приятен в общении и вовсе не лишен толики глебжегловского обаяния.

С другой стороны — корыстолюбец из оптового отдела. Или жлобоватый вчерашний школьник из депрессивного района. Или девушка, интересы которой на самом деле сводятся к телешоу «Дом-2». Пробовали анашу и “спиды”, раз в месяц напиваются до отключки, поклонники «однорукого бандита». Не профессионалы. Те, кому остается продавать мобильные телефоны. Восемь часов в день, оплата — процент от продаж. В праздники — без выходных.

Николай Конашенок,
Фонтанка.ру