Новое "мыло" о главном

В страстную неделю наше ТВ решило задуматься о христианских ценностях: канал «Россия» начал показ сериала «Батюшка», рассказывающего о тернистом пути человека к Богу. Проект такого рода воистину уникален. Телевизионная индустрия зрелищ вроде бы уже перемолола все мыслимые темы, будь то будни российского роддома (сериал «Девять месяцев») или жизнь в блокаду («Ленинград»). Но вот сериала о священнослужителе у нас еще не было.

Появлению проекта «Батюшка» предшествовал длительный процесс освоения религиозной тематики нашей экранной массовой культурой. В советские времена священнослужители если и появлялись в кино- и телефильмах, то либо в сугубо карикатурном исполнении (один только отец Федор Михаила Пуговкина из гайдаевских «12 стульев» чего стоил), либо в виде исторических персонажей (архиепископ Пимен из «Ивана Грозного»). Начиная с перестроечных времен, образ священника, монаха или же просто верующего человека стал для российского кино и телевидения столь же дежурным, как фигура «нового русского», коррумпированного мента или же бесстрашного героя-одиночки. Причем зачастую экранные носители православного благочестия оказывались живой иллюстрацией тезиса о том, что добро непременно должно быть с кулаками.

Здесь, скажем, можно вспомнить трилогию Евгения Матвеева «Любить по-русски». В этом незабвенном образце китча был довольно примечательный персонаж – молодой священник, ранее служивший десантником. В стычках с проклятыми нуворишами-капиталистами и их бандитскими «шестерками», посягнувшими на родную пядь земли, этот герой выглядел посильнее Ван Дама и Брюса Ли.

Похожего богатыря-Пересвета мы видели в нашумевшем сериале «Штрафбат». Сыгранный Дмитрием Назаровым отец Михаил присоединяется к штрафному батальону после того, как фашисты сжигают его церковь. Весь сериал герой Назарова ходит в рясе и с крестом на груди. В этом же облачении он участвует в финальной мясорубке, когда практически все штрафники гибнут при захвате очередного плацдарма, а в небесах над заваленным трупами полем боя чудом выжившему отцу Михаилу видится лик Богородицы. Что ж, чем еще, как не явлением Богоматери и православными песнопениями за кадром, мог завершить режиссер Николай Досталь сцену отправки на тот свет порции пушечного мяса? Другого художественного хода здесь и не придумать.

Режиссеру «Штрафбата» былинный образ попа-воителя был необходим для того, чтобы еще раз напомнить нам о том, как сильно война сплотила всех – чекистов, зэков, комиссаров, священников. Сама же православная вера в этой связи мыслится, конечно же, как последний духовный оплот русского народа. Так, перед финальным боем за благословлением к отцу Михаилу идет чуть ли не весь батальон штрафников комбата Твердохлебова – советского офицера и, естественно, коммуниста.

Вокруг «Штрафбата» было немало споров, однако реакция общества на работу Досталя не сравнится с той истерией, которая началась после выхода на экраны фильма «Остров». Доля телезрителей, посмотревших картину 7 января 2007 года по каналу «Россия», составила рекордные 41,5%. Фильм Павла Лунгина – виртуозного конъюнктурщика, с одинаковой легкостью штампующего на экспорт как картины о нищей российской глубинке («Свадьба»), так и ленты о новых «хозяевах жизни» («Олигарх») – был воспринят многими как некое откровение, мощный прорыв, способный положить конец гегемонии продюсерского кино и глянца в нашем кинематографе. Массовый зритель и наименее адекватные деятели культуры взахлеб рассуждали о том, что наконец-то, мол, посреди всей этой чернухи-порнухи появился фильм «о вечном». И далеко не все заметили, что «Остров» - эта сказочная и назидательная история о раскаянии, искуплении и прощении – и есть типичный образец глянца. Просто ранее мы имели дело с гламуром классическим (возьмите любую мелодраму), милитаристским («9-я рота») или же бандитским («Антикиллер»). Теперь же появился еще и гламур православный: снимаем фильм вроде как о вечных ценностях и о душе, но о маркетинговых стратегиях, рекламной компании и приглашении трендовых артистов не забываем.

И вот телеканал «Россия» (участвовавший в создании «Острова») представляет зрителю очередное произведение масс-культуры на православную тематику - сериал «Батюшка», снятый режиссером Василием Мищенко («Атаман», «Национальное достояние») по сценарию Аркадия Высоцкого (старшего сына Владимира Высоцкого) и Давида Ройтберга. Восьмисерийный телефильм рассказывает о судьбе моряка Романа Малышева (Виктор Павлюченков), возвращающегося после долгих дет отсутствия в родное село Рыбное из дальних стран. Дома Роман сталкивается с разрухой, пьянством и невежеством населения. Тогда герой решает посвятить себя восстановлению разрушенного православного храма. Поначалу односельчане с недоверием относятся к затее Романа, но постепенно все больше людей втягивается в работу. В итоге храм восстает из руин во всей своей первозданной красе, а сам герой принимает сан дьякона.

Больше всего проект «Батюшка» напоминает сериал «Участок» с Сергеем Безруковым в роли самого человечного милиционера на свете: тот же лубочный стиль с заранее известным набором ходульных образов (дед-старожил, вдова-красавица, непутевый парубок и т.п.), то же упоение заливными лугами и березками, та же развесистая клюква à la Russe. Опять мы видим сказочную деревенскую Россию, пейзанскую идиллию, достойную кисти какого-нибудь Паулюса Поттера. Когда же в одной из серий селяне собираются на берегу реки и начинают распевать задушевные песни под гармонь, то на ум приходят уже иные параллели – с «Кубанскими казаками» и «Свинаркой и пастухом».

Нет, конечно, в сериале формально наличествует социальное зло. Есть здесь, например, хулиганствующая молодежь, терроризирующая округу пьяными выходками. Но все это выглядит лишь детскими шалостями – никакой чернухи и остервенелости, никакого матерка и беспросветного жлобства. Для подчеркивания принадлежности персонажей к разряду подонков в «Батюшке» используются выражения уровня «ну ты че, в натуре!». Ссора двух сельских баб в сельпо начинается со слов «Знаете что, любезная, мне очень не нравится, когда со мной так разговаривают!». Раскаявшийся уголовник по кличке Леший, помогающий Роману в восстановлении храма, и тот походит не на вора-рецидивиста, а на странника Луку из горьковской «На дне».

Сам же Роман Малышев – этот усатый богатырь с широченными плечами, ранимым сердцем и глазами ребенка – и Пересвет, и Илья Муромец, и Добрыня Никитич в одном лице. Он не только открывает односельчанам новый смысл жизни (заключающийся, вестимо, в соблюдении Закона Божьего) и собирает их всех вместе в лоне православной церкви, но и защищает от конкретных (и довольно актуальных) опасностей. Скажем, в одной из серий главный герой вступает в противостояние с нацистом, убившим мирно живущего рядом с селом китайца, в другой – спасает жителей Рыбного из цепких лап сектантов-неоязычников (привет пензенским затворникам).

По ходу развития сюжета зритель узнает, что Роман принадлежит к поповскому роду, а его дед, священник, был расстрелян большевиками. В общем, и тут, как и в вышедшем недавно на «Первом» сериале «Апостол», без «кровавой гэбни» не обошлось. Удивительное дело: перестройка давно закончилось, все волны обличения советского режима прошли, фильмы вроде «Так жить нельзя» сняты, а в российском культурном пространстве до сих пор появляются тенденциозные произведения, создателям которых не дают покоя преступления большевистской власти перед народом. Сериал «Батюшка», пропитанный пафосом покаяния и возвращения к истокам, бесспорно, относится к их числу.

Сергей Ильченко-мл.
Фонтанка.ру