Какая муза вас укусила

Телесериалы «за ментов» приучили нас к следующему поведенческому стереотипу стражей правопорядка: раскрыв любое преступление, те в обязательном порядке идут потреблять алкогольные напитки. На самом деле это неправда. Конечно, отдельные случаи на местах имеют место быть. Милиционер – он ведь тоже человек. Но по этой же причине ничто иное человеческое ему так же не чуждо. Включая страсть к сочинительству.

Бесконечные телесериалы «за ментов» приучили нас к следующему поведенческому стереотипу стражей правопорядка: раскрыв любое преступление, те в обязательном порядке идут потреблять алкогольные напитки. На самом деле это неправда. Конечно, отдельные случаи на местах имеют место быть. Милиционер – он ведь тоже человек. Но по этой же причине ничто иное человеческое ему так же не чуждо. Включая страсть к сочинительству. Ибо не протоколом единым живет российский правоохранитель: и у него порой «душа болит, а сердце плачет». А руки тянутся к перу.

Если не брать в расчет тех немногих милиционеров, которые в разное время смогли примкнуть к стану профессиональных литераторов (Андрей Кивинов, Максим Есаулов, Даниил Корецкий и проч.), остальные люди в погонах, на досуге пописывающие, условно делятся на две категории. Первые на призыв «Если можешь не писать – не пиши» искренне признаются: «Не, не писать не могу». Это – графоманы. В принципе, люди достаточно безобидные. Вторые, не менее искренне отвечают: «Не могу, но надо – приказали». Это – подчиненные, люди, которым есть что терять. Но самое поразительное: у тех и других есть шанс оказаться изданными. То есть если не войти в историю, то хотя бы в тираж.

Я лиру посвятил начальству своему

Говорят, что памятник при жизни – дурная примета. Но памятник литературный – совсем другое дело. Помнится, Александр Сергеевич Пушкин нечто подобное воздвиг себе сам. Своими горбом и талантом. А вот за начальника Департамента обеспечения правопорядка на транспорте МВД России генерал-майора милиции Вячеслава Захаренкова пришлось «покамнерезить» его подчиненным, родным и близким. Зато памятник в итоге получился на загляденье: почти трехсотстраничный, богато иллюстрированный, отпечатанный на дорогой глянцевой бумаге.

Назван сей труд скромно, но со вкусом: «Генерал Захаренков». Впрочем, дабы у потенциального читателя не возникло случайных ассоциаций с каким-нибудь легкомысленным «майором Прониным», внутри помещен подзаголовок: «Когда в основе долга – нравственность». Втянешь в себя эти скупые строки и понимаешь – всё, шутки в сторону: никакой беллетристики, сплошь одна суровая правда жизни. Которая - она же служба. Которая - у одних «на первый взгляд как будто не видна», а здесь – пожалуйста. Вся как на ладони.

«Э-эх, земля смоленская, земля многострадальная…»

Таким вот былинным зачином открывается первый очерк, озаглавленный вкусно, но не скромно: «Рыцарь российских магистралей». Всё правильно. Вот если бы Вячеслав Владимирович, к примеру, родился на земле муромской, быть ему богатырем. А так, действительно - «рыцарь», шляхтич.

Впрочем, по мере погружения в материал выясняется, что на самом деле эту метафору автор позаимствовал из текста выступления самого Вячеслава Владимировича. Поздравляя своих сотрудников с 85-летием создания транспортной милиции, генерал, расчувствовавшись, признался: дескать, есть такое дело, «правы поэты, величающие нас «рыцарями российских магистралей». Автор тут же подхватывает интонацию, соглашаясь как с неведомыми пиитами, так и со своим героем: «Почему бы и нет? По сути, ведомство свое Захаренков превратил в настоящий рыцарский – по духу – орден».

Авторское уточнение по поводу «духа» представляется вполне уместным. Так как из курса школьной истории мы прекрасно помним, чем все эти рыцари на самом деле занимались! То, что были в долгах как в шелках – это правда. Но вот лежала ли в основе этих долгов нравственность – большой вопрос.

Кстати, а почему бы пиитам не развить тему дальше и не охватить представителей других милицейских подразделений? Например, сотрудники УУР вполне могли бы создать собственный орден «рыцарей российских подворотен, подвалов и чердаков». И тогда навалившись всем миром, единым Крестовым походом, взять да и…

Увы, идея эта, скорее всего, утопическая. Ибо у каждой милицейской службы – свой Иерусалим.

«Волнение било по нервам…»

Былина про «рыцаря ордена росмага» - единственная, написанная журналистом. Но и без соответствующей подписи видно, что автор не очень хорошо разбирается в милицейском хозяйстве с его мудрёными подведомственностью, структурой, терминологией. Во всех этих РУВД, УВДТ и Т.Д., и Т.П. Но сей пробел с лихвой компенсируется бьющими через край эмоциями (навроде грозного «этот «кое-кто» просчитался») и недюжинным, периодически зашкаливающим пафосом. Скупая мужская слеза непременно должна скатиться по небритой щеке каждого сотрудника питерского ГИБДД, читающего строки о молодом дорожном инспекторе Захаренкове, мечтающем стать капитаном, а пока вполне довольствующимся лишь тем фактом, «что служит в городе, в котором почти шестьдесят лет назад – в 1914 году – появился первый регулировщик уличного движения». Жаль только, что у современных гибэдэдэшников времени на чтение правильных книг практически не остается. Да и книги многим не по карману. В смысле – карманы оттягивают.

Наиболее сильной сценой у автора вышла история, отписанная в жанре «экшн». Случилась она в ту пору, когда пока еще полковник Захаренков руководил Калининским РУВД Санкт-Петербурга. Позволим себе процитировать некоторые выдержки. Поскольку – необычайно вкусно.

Итак, мизансцена: пенсионерка Галина Петровна разговаривает в прихожей по телефону. Рядом с ней «привычно для слуха урчал холодильник». Как вдруг… «Неожиданно из-под него выползла самая настоящая гадюка, сделала стойку и принялась изучать внешность хозяйки. Галина Петровна сначала потеряла дар речи. Потом истошно закричала. Гадина (напрасно говорят, что змеи глухие!), ошарашенная таким приемом, юркнула обратно под холодильник…».

Далее Галина Петровна предсказуемо позвонила в родное отделение милиции и вскоре, совсем непредсказуемо, появился участковый. Которого «возможная встреча с гадюкой в восторг не привела – бандитов он брал, в разного рода задержаниях участвовал, но спасать население от ядовитых тварей не приходилось».

В общем, Казань брал, а вот Шпака – увы! Но, как говорится, назвался участковым, полезай в квартиру контингента. Достав свой табельный «ПМ», сотрудник Калининского РУВД «медленно, сантиметр за сантиметром, преодолевал пространство квартиры. Волнение било по нервам. И вдруг страх прошел, он почувствовал, что не боится змеи: если она появится, реакция не подведет, он будет быстрее. И когда старший лейтенант понял это, под холодильником зашуршало, гадюка, видимо осознав, чем для нее может закончиться встреча с милиционером, черной тенью метнулась в кладовку... <…> не желая схлопотать пулю, гадюка из квартиры сбежала..»

Здесь заметим, что «подумалось» гадюке в общем-то правильно. Какими неприятностями может обернуться нежданная встреча с милиционером «при исполнении» - в наши дни знают даже дошкольники. Между тем, путем проведения ОРМ участковый вычислил нехорошего гражданина, который с целью продажи занимался разведением пресмыкающихся на дому. В общем, раскрыл преступление. Тут читатель нетерпеливый вполне может процитировать знаменитого телекиллера Сергея Доренко с его классическим: «Казалось бы, при чем здесь Лужков?» В смысле, Захаренков? Спешим успокоить: он, как и положено шефу, появляется в последний момент:

«…Конечно, лично полковник Захаренков преступление это не раскрывал – у начальника все-таки другие функции, но в нужный момент подключился и помог решить данную проблему, подсказав нестандартный ход».

О том, какой именно ход полковник подсказал старшему лейтенанту, история скромно умолчала. Рискнем предположить, что участковый получил начальственное «добро» стрелять на поражение. А вот интересно, сколько пресмыкающихся гадин способен выбить среднестатистический милиционер тремя зачетными выстрелами?

«У транспортной милиции такая уж традиция…»

Как уже говорилось, остальные очерки в этом эпохальном произведении написаны членами семьи Вячеслава Владимировича, его «штатскими» друзьями и людьми служивыми. Последние – в чинах от полковника и выше. И все, как не трудно догадаться, «рыцари ордена росмага».

Очерки, вышедшие из-под пера руководителей региональных подразделений транспортной милиции, написаны привычным для авторов канцелярско-штабным языком. Который по определению скучен. Таких перлов, как к примеру «пройдут годы, и как помнят кубанские казаки своих первых атаманов, так и сотрудники Азово-Черноморского УВДТ будут помнить своего учредителя – Вячеслава Владимировича Захаренкова», в этих текстах ничтожно мало. Зато составить впечатление о «внутреннем содержании» нетрудно всего лишь путем беглого знакомства с оглавлением. Заголовки очерков рисуют образ генерала Захаренкова как человека, почти достигшего состояния просветления. Судите сами: «Человек «высокой планки», «Хорошо, что есть такие руководители», «Человек чести и долга», «Благодарен судьбе за нашу встречу», «На таких держится Отечество», «Кому – курорт, кому – работа». Просто диву даешься, почему при наличии в строю таких «матерых человечищ» вопрос с преемником до сих пор остается открытым?

Шутки шутками, но такого количества елея на квадратный сантиметр площади не найдешь даже в книгах, посвященных нашему «Сами-Знаете-Кому». Почему так происходит? А черт его знает! «Такая уж традиция». Какую партию не создаем – все равно получается КПСС. Какую книгу о начальнике не пишем, всё одно выходит «Рухнама».

На самом деле, мы ничего не имеем против человека и генерала Вячеслава Владимировича Захаренкова. И вполне допускаем, что он действительно исключительной порядочности офицер, искренне болеющий за свое дело. Вот только как нам кажется, к подобного рода «памятникам себе» следует относиться, как минимум, пристрастно. Ведь еще в XVIII-м веке автор «Недоросля» Денис Иванович Фонвизин пророчески заметил: «Начинаются чины – перестает искренность».

«Я выношу стихи на суд, / Надеюсь, что меня поймут…»

Книга «Генерал Захаренков» открывается и завершается стихами. В начале - «Гимн транспортной милиции». В конце – стихотворение «Такая уж традиция», в котором есть такие проникновенно-рифмованные строки:

Друг за друга мы стеною, а за нами весь народ,
Ничего на свете злое мимо нас не проскользнет.

Вообще стихи занимают особое место в милицейском фольклоре. Рифмуют всё и вся. Чаще всего пишут к годовщинам-юбилеям в наглядную агитацию, а также на «злобу дня» для цитирования в курилках и кабаках. На «злобу», как правило, получается стройнее и острее. Автор этих строк, в свою оперуполномоченную бытность, помнится, тоже в чем-то подобном участвовал и ваял вирши, навроде:

Служил Гаврила в оперчасти,
Гаврила жуликов ловил.
Он очень милым был отчасти.
Но большей частию – дебил.

Но то были вирши в основном одноразового употребления, не предназначенные для глаз и ушей широкой общественности. Так, пожевали, посмеялись, выплюнули – забыли. Как сказано у писателя и художника Владимира Шинкарева: «Чтобы творение осталось в вечности, не стоит доводить его до конца». Но далеко не все милиционеры подобные разгильдяи. Есть в правоохранительных органах и ответственные сотрудники (и таких немало), которые в службе ли, в жизни ли всегда доводят до конца каждое начатое дело. И если оно (дело), к примеру, стихи, то обязательно найдут способ довести/донести их до конца. Здесь - читателя.

Уж не ёкает сердечко, когда «враг» пришел.
Раз – словечко, два – словечко, - вот и протокол.
Никогда не отдохнешь ни душой, ни телом…
Раз – листок, да два - листок, - вот тебе и дело.

Это строчки из стихотворного посвящения дознавателям и следователям, написанные заместителем Тайгинского ЛОВД на транспорте старшим лейтенантом милиции Сергеем Шишкиным. С другими его сочинениями любой желающий может ознакомиться на официальном сайте Кузбасского УВД на транспорте, стихотворчеству сотрудников которого отведена специальная рубрика. Здесь вы также можете скачать и «Песню милиционера сопровождения пассажирского поезда 37/38 Томск-Москва», написанную капитаном милиции Комковым.

…Пойми, мне стук колес милее музыки любой.
Пойми, мы очень-очень скоро встретимся с тобой,
Дождись, когда погоны милицейские мои
Опять обнимут тоненькие пальчики твои…

Поверь, я на красивых пассажирок не смотрю,
Поверь, я по тебе скучаю, точно говорю,
Поверь, всегда наполнено мечтами о тебе
Мое в штабном вагоне милицейское купе…

Вот так незаметно от гражданской патетики мы добрались до любовной лирики. Этот жанр в среде милицейских поэтов-самоучек необычайно популярен. В первую очередь, естественно, у поэтесс в погонах. В наипервейшую - у тех, что служат на не самых обременительных приштабных должностях. Ярчайшим образчиком подобного творчества является поэтический сборник «Судьбы страницы», выпущенный в 2003 году владивостокским издательством «Фескопринт». Автор сборника – подполковник милиции Сташкова Г.Н., отработавшая в ОВД Приморского края почти тридцать лет. Издание очень приличное и если в чем-то внешне и уступает книге о генерале Захаренкове, то разве что твердостью обложки. А вот «внутренне», пожалуй что и превосходит.

В творчестве Галины Николаевны четко прослеживаются две основные темы – служба и нелегкая женская доля. Соответственно, стихи по первой теме собраны в раздел «Наша милиция», по второй – «Погода в доме».

Я много лет носила форму,
Не жала мне она плечо.
Лишь соблюдать обязывала норму,
Еще любить работу горячо….

…В милицейской работе себя я нашла,
Никогда не жалела об этом,
И успешно по службе пошла и пошла,
Подполковником стала при этом.

Это, как не трудно догадаться, «Наша милиция». Емко, лаконично, по-деловому. Отсюда и рифмы соответствующие: «форму-норму», «пошла-нашла». А вот с «погодой в доме» все куда более изысканней. Про любовь иначе нельзя.

Итог разлуки – уметь прощать,
Измена эта не была концом.
Обнять друг друга и понять.
Главное – дети встретились с отцом.

…Зачем беречь свою любовь?
Кому она теперь нужна?
Она растоптана давно
В вопросах жизни, бытия.

…Наказана была за красоту,
За то, что нравилась мужчинам,
Еще за ту святую доброту,
Которую несла я людям, мирам.

Уф-ф… Пожалуй, пора остановиться. И поблагодарить за «святую доброту» как самого автора, так и владивостокских книгопечатников, взявших на себя коммерческий риск, связанный с изданием этих виршей. Ведь не секрет, что в наши дни любая поэзия для издателей – абсолютно неходовой товар. Продать стихи невозможно в принципе. Иное дело, что для нашей милиции нет ничего невозможного. Как любят шутить ОМОНовцы: «А не будут брать - пустим газ».

···
Однажды французский писатель Жиль Ляпуж признался: «Если бы не было плохой литературы, мы бы не знали, что такое хорошие книги». Следуя этой логической цепочке: если бы не было плохих милиционеров, мы бы не знали, что такое милиционеры хорошие. А вот дальше, спотыкаясь о наши реалии, логическая цепочка рвется. В современной отечественной литературе много хороших книг о плохих милиционерах и примерно такое же количество книг плохих о милиционерах хороших. То есть баланс не в пользу «хороших». И, похоже, в этой ситуации им срочно требуется помощь со стороны. Во-первых, своими силами они явно не справляются. Во-вторых, основной работы – выше крыши: «Раз – словечко, два - словечко, - вот и протокол».

Игорь Шушарин

Полностью материал читайте в газете «Ваш тайный советник» от 15 октября 2007 года.